Kitobni o'qish: «Дальше живут драконы 2»

Бремя империи – 8. Часть 2

Информация к размышлению

Дума, Николай II и много чего еще

Как знают мои постоянные читатели, эта книга – часть довольно большой серии «Бремя империи», описывающей Россию без 1917 года. При этом – ко мне постоянно поступали и письма и посты, в которых содержалось либо неверие в то, что это возможно, либо – предложение рассказать, а как это было.

Ну, что ж. Схематически попробую обрисовать.

Итак, это мир, где в Первой мировой войне Германия и Россия воевали на одной стороне. И вот это – самое большое допущение.

Дело в том, что в Германии существовало очень мощное пробританское и антироссийское движение. Корни этого лежат глубоко в истории и связаны еще с разгромом Иваном Грозным Новгорода и последовавшим за этим концом Ганзейского союза – союза вольных германских городов, которые богатели именно на торговом посредничестве с Россией. Несмотря на крайне тяжелые последствия гибели Новгорода для развития самой России – именно после этого режим стал окончательно деспотичным – надо признать вот что. Вопрос превращения Ганзы в некое подобие Британской индийской компании и установления аналога «раджа» в России – он назрел и сорван был именно тогда. Вместо прямой колонизации тогда между Россией и Германией были установлены куда более сложные симбиотические отношения – при суверенитете России Германия делилась с Россией своими техническими специалистами, купцами и дворянством, которые, по сути, и правили Россией. Но если британцы правили Индией в интересах Индии, то немцы приезжая в Россию, разрывали связи со своей родиной и действовали в своих интересах и интересах России. Нельзя, например, представить, чтобы вице-король в британской Индии объявил войну британскому королю – а вот Россия и Германия воевали. Николай II пошел на войну с Германией, будучи наполовину немцем…

Подобная ситуация задержала развитие гражданского общества как в Германии (раздробленность) так и в России – но все же этот процесс пошел, и моментально между Россией и Германией возникла трещина. Русские немцы вынуждены были выбирать между лояльностью России и Германии, а в России оглянулись и задались вопросом – а почему вокруг вокруг столько немцев и на таких высоких позициях?

В то же время – германское общество восхищалось Великобританией и британским образом жизни. Понятие «джентльмен» стало влиять на умы, германская аристократия изо всех сил подчеркивала свое родство с британской. Россия же казалась дикой, самовластной страной, быть похожей на которую просто стыдно.

Во время русско-японской войны был подписан торговый договор, невыгодный России и выгодный Германии. Он истекал в 1916 году и Николай II дал понять, что не продлит его ни при каких обстоятельствах. В Германском рейхстаге вспыхнул спор. Надо было кем-то жертвовать – либо открыть ворота для русских продуктов в обмен на закупки Россией промышленных товаров. Либо пожертвовать промышленными товарами и оборудованием. Сильнее были промышленники, которые выступали за обмен «станки – на масло и зерно». Проблема была в том, что тогда разорялся германский крестьянин и германский юнкер – аристократ, чем подрывалась кадровая база армии. Причем и рядового состава – деревня, и офицерского корпуса. В конечном итоге, пришли к тупику, решить который можно было, только продлив договор силой. Но договориться можно было, предоставив прусской аристократии особых прав на поставки в огромный Петербург. Он тогда и так в основном питался с немецкого стола.

И войны не было бы, если бы не Австро-Венгрия. Это потом отмечали все пророссийские элементы в Германии, которых было особенно много на флоте, среди промышленников и в дипкорпусе. Слабая, но амбициозная Империя желала не только любой ценой остановить развитие «клиента России» – Сербии, но и получить «свою Сербию» в виде независимой Польши с Габсбургом на троне, а то и независимую Украину. В свою очередь, российские спецслужбы активно действовали во Львове и на Балканах, шел процесс не только активного «перекрещивания» униатских приходов – но и продвижения православия в Европу. Австрийский император, будучи покровителем Римской католической церкви (он в частности имел, и активно пользовала правом вето при выборе Папы) этого терпеть не мог.

Тем не менее, представим: Первая мировая война прошла совсем иначе и завершилась победой России над Османской Империей и Великобританией. Русские ворвались в Багдад и Басру, вышли к берегам Персидского залива, еще не представляя, какие запасы нефти они отхватили. Тогда это было нищее азиатское захолустье. На месте Дубая была деревня, там едва выживали за счет ловли рыбы и добычи жемчуга.

Тем не менее, в России остаются огромные проблемы. Чудовищная перенаселенность и нищета центра, большая и крайне антигосударственно настроенная интеллигенция, очарованность общества марксизмом, крупная политическая эмиграция. Это кстати выделяло Россию среди всех империй: слабость и проблемность Центра. Ни в одной другой империи не было того, что ее цивилизационный центр был населен слабым, нищим, необразованным народом, а сила Империи – в тех кто ушел из центра на окраины. Действительно – Россия была жива окраинами. Промышленная Польша, портовая Прибалтика, центр промышленности и инноваций Рига, богатые города Юга – Киев, Ростов-на-Дону, Одесса, богатая Сибирь. Даже крестьянство русского Севера, где вообще почти невозможно выращивать пшеницу – отличалось в лучшую сторону от крепостного крестьянина центра России. Именно там, где крепостничество было самым сильным и продолжительным – плодилась нищета, рождались борцы за свободу любой ценой и «дворяне с бомбой» – противовес «дворянам с розгой». Да, дворяне Центра были так же настроены антиправительственно ввиду бедности: удаленность от портов, высокие ж/д тарифы делали хозяйство невыгодным.

Второй проблемой был сам Петербург. Вообще, если бы я переписывал более ранние книги, я бы поправил только одну ошибку: столица – Москва. 1917 год мог произойти только в Петрограде, сам город давал все условия для этого. Огромные размеры – третий по величине город Европы в 1917 году. Большое количество заводов – не просто так американцы запретили любую промышленность в Вашингтоне: если бы столицей САСШ был Питтсбург или Чикаго, там произошло бы то же что и у нас. В Петербурге – правительственные кварталы стояли буквально через реку от сплошной стены заводов с их взрывоопасным пролетариатом, пролетариат составлял основное население города. Университеты и другие ВУЗы – у англосаксов заметьте, основные ВУЗы были построены в сельской местности, и студенты там учились, а не бунтовали. Удаленность от линий снабжения – Москва исторически стояла в центре железнодорожных и прочих путей, и там никогда не было и не могло бы быть дефицита продуктов питания как зимой 1917 года в Петрограде. Ну и буквально в шаговой доступности центр сепаратизма и подрывной работы – Финляндия, куда не могло соваться полиция и где сочувствовали любым русским «борцам за свободу». Ничего этого – не было в Москве. Николай II кстати это интуитивно понимал и с самого начала хотел перевести столицу в Москву, но не решился. Вырваться из Петербурга – удалось только Ленину и его правительству.

Николай II…

Я давно изучаю этого человека и его время и могу сказать, что практически ни в чем из того в чем его обычно обвиняют – он не был виновен. Вина его в другом…

1. Он не был психологически слабым – он не мог стучать кулаком, как его отец, но он обладал твердой, несгибаемой, при этом коварной волей.

2. Он не был подкаблучником. Скорее это супруга… в короткое время из студентки Оксфорда и современной англичанки она превратилась в религиозную православную фанатичку и абсолютистку… это надо так уметь обработать жену. В семье главным был он, супруга освоила типично русское бабское умение капать на мозги, но вряд ли чего-то добилась.

3. Он не был и глупым. Он совершенно верно оценил будущее значение побережья Китая, откуда Россию выкинули силой, он тихой сапой вползал в Иран и в Среднюю Азию.

4. Николай был техническим прогрессистом, он вполне соответствовал времени, приветствовал технические новинки и был всецело за модернизацию России. И он был твердым сторонником закона и неприкосновенности собственности – чем сильно отличался в лучшую сторону от очень многих.

А в чем же он на самом деле был виноват?

1. Он был крайне правым ксенофобом, что накладывало свой отпечаток на всю его деятельность. Именно он формировал с первой по четвертую Думу правое большинство из одиозных в основном личностей – а в феврале 1917 года все они тихо слились. Его ксенофобия и шовинизм мешали и в международных делах – он ни в коем случае не был «человеком с широким кругозором» как его дед.

2. При всей его ориентации на технический прогресс – он был категорически против прогресса политического. Он был замкнутым, закрытым человеком и органически не умел верить людям.

3. У него не было команды. Изъяны его характера не позволяли ему ее сформировать. Его трагедия была в том, что он постоянно разрывался между долгом и желаниями. Долг требовал от него искать сильных людей, подобных Столыпину. Но он же, давая им власть и полномочия – тихо ненавидел их за то что вынужден был поделиться с ними власть. Он всегда был не уверен в себе.

Николай II странно сочетал в себе принципы и беспринципность, цинизм и глубокую веру. Он был готов принять избирательную систему, именуемую бесстыжей, но в то же время после убийства Распутина сказал «князь или мужик – никто не имеет права убивать», он искренне верил в судьбу – но в то же время боролся за власть, проявив слабость лишь в те роковые дни семнадцатого года, когда он понял что его предала Действующая Армия. Нельзя сказать, что он был консерватором – но он не верил и не доверял людям, особенно в решении государственных дел.

В 1917 году группа, называемая «группой Римского-Корсакова» представила Государю план дальнейших политических действий, и одновременно с этим записку на Высочайшее имя представил помещик Говоруха-Отрок. И тот и другой документ, по сути, реализованы в России современной. Они говорили, что с Думой не стоит бороться, а надо ей овладеть, создав представленную в Думе партию власти. Помещик Говоруха-Отрок пошел еще дальше, предлагая деньгами и привилегиями перекупать депутатов других фракций, создавая, таким образом, проправительственное большинство, цинично заметив, что нет такого социалиста, которого нельзя за несколько сотен рублей сделать агентом Охранного отделения. Если бы не экстремальные условия войны и массовое вооружение крестьянства, причем крестьянства именно из нищего центра – скорее всего эти предложения были бы реализованы, и появилась бы некая «Единая Россия» – партия с админресурсом. После этого разбалансированная политическая система начала бы стабилизироваться в направлении увеличения влиятельности Думы и прекращения постоянного использования чрезвычайных полномочий для принятия тех или иных законопроектов в обход Думы, чем кстати грешил Столыпин.

Россия безусловно вышла бы из войны с развивающейся экономикой, причем именно во время войны было принято решение ускоренно развивать промышленность. Скорее всего, премьером все же станет Кривошеин, левоцентристский дирижист, приемлемый для Думы.

Еще до войны – и в нашем мире был разработан проект ускоренного промышленного развития России, для чего был создан уникальный орган – КЕПС, Комиссия по развитию естественных производительных сил России, это был один из немногих институтов царской России, который сохранился при большевиках. В отраслях были созданы Особые совещания, например ОСОТОП – Особое совещание по топливу.

Николай II к 1914 году разочаровался в частном бизнесе, постоянно домогавшемся политической власти настолько, что вполне готов был принять полусоциалистический план ускоренного развития промышленности под контролем государства и по единому плану. Планировалось создание системы госпредприятий под контролем министерств.

Так что 1920-1925 годы – могли стать временем первой пятилетки, только без голода, разрухи, военных разрушений и Гражданской войны, без массового бегства инженерного корпуса, промышленников, купечества, по сути большей части образованного класса страны, того и так тонкого слоя, который был наработан несколькими десятилетиями. Понятно, что такая пятилетка будет намного успешнее, а ее задачи будут решены без сталинских надрывов.

Ну и – главное. Вопрос судьбы самых незащищенных слоев крестьянства.

Тут решения нет и вряд ли оно будет. Растущая экономика предъявит спрос на рабочие руки, многие переберутся в города. Кто-то продолжит богатеть – столыпинская реформа положила основу формирования класса богатых крестьян, и это продолжится. Но в идущий вверх социальный лифт поместятся не все, и безусловно в двадцатых, а может и в тридцатых годах – деревню будут ждать и голод, и восстания и карательные операции.

Вопрос в том, что лучше.

В Гражданской войне – погибло до семи миллионов человек, при раскулачке – никак не меньше нескольких сот тысяч, а если считать казахский, украинский и поволжский голодоморы – число жертв опять же надо считать миллионами. До миллиона человек было расстреляно во время репрессий, и главное, самое страшное кровопускание – ВОВ. Двадцать шесть миллионов жертв. Ничего этого в имперской России не могло бы быть. Хотя жертвы, несомненно, были бы – деревня не смирилась бы со своей участью.

Двадцатые годы стали бы переломом еще в одном – основой бюджетных доходов вместо доходов с крестьян стали бы налоги с физических лиц и налоги с промышленности. С одной стороны это привело бы к снижению налоговой нагрузки на деревню, с другой стороны – и к потере властями интереса к земельному и прочему вопросам: принцип живите как хотите. Война за землю могла бы быть – но она была бы локальной и не затрагивала бы стабильности страны, как она затронула его в 1917 году. Была бы какая-то крестьянская партия…

Вместо описанного сценария в реальной жизни пришли большевики – на руины. И они предприняли попытку построения утопического общества «всеобщего счастья» на деле обернувшемся десятками миллионов погибших и сделавших Россию врагом всего цивилизованного мира. Выскажу небанальную мысль: крах проекта СССР был обусловлен решениями 1918-1923 годов. А решения эти в свою очередь были обусловлены следованием марксистской идеологии и ожиданиями мировой революции. САСШ ведь вовсе не собирались враждовать с ленинской Россией, Вудро Вильсон считал Ленина почти единомышленником. Точкой отсчета следует считать меморандум Колби, который выдвинул России обвинение в нарушении всех правил добрососедства. А оно выражалось как раз в том, что Ленин, Троцкий, Зиновьев и другие отчаянно надеялись на революцию в Европе, и прежде всего в Германии и провоцировали ее в Германии и в других странах всеми возможными силами и средствами. Если бы изначально победила линия Сталина на строительство коммунизма в одной стране – вполне возможно, что САСШ и не порвали бы отношения с советской Россией, ведь право России выбирать себе внутренний строй было записано в четырнадцати пунктах Вильсона, марксизму многие симпатизировали, в том числе и в САСШ, и многие в САСШ считали, что каждый имеет право сходить с ума по-своему и не дело САСШ в это лезть. В то время и Ленин и Сталин – открыто выражали готовность торговать с САСШ и покупать технологии, а это для американцев было самое важное, на идеологические споры они тогда смотрели с недоумением.

Как развивались бы отношения с САСШ в этой реальности? Думаю, уже в тридцатые годы Россия и САСШ стали бы союзниками. Николай II был достаточно умен, чтобы понимать всю опасность доминирования Германии на континенте, и необходимость подстраховаться союзничеством с другой великой страной. А таким союзником могли быть только Соединенные штаты, заинтересованные в новых рынках. Контуры сотрудничества просматривались и в нашей реальности – в 1916 году неожиданно одну из заявок на сооружение железной дороги получил – впервые в истории – иностранный капитал, и это была американская заявка. С американцами же планировалось профинансировать строительство метро (надземного) в Петрограде и Москве. САСШ тогда виделись другом и союзником, за сотрудничество с САСШ выступали широкие слои общества, и интересно, что американофобами были не левые, а правые. Вудро Вильсон на протяжении 1916-1917 годов пытался помочь России, в частности был посредником в попытке заключения сепаратного мира с Австро-Венгрией, затем летом 1917 года фактически выставил ультиматум Османской Империи потребовав немедленно выйти из войны с Россией. В реальности описываемой мной – Россия предсказуемо притягивала бы американцев неисчерпаемостью рынков сбыта и дешевой рабочей силы, а так же дешевыми ресурсами.

Ну и последнее что хотелось бы отметить – про нацию.

Появление СССР и всё что с этим связано – сорвало, возможно что без возможности исправления – процесс создания русской политической нации. Она создавалась и вполне успешно, может даже неосознанными усилиями как слева так и справа. Большевики сорвали этот процесс. Сначала произошла гражданская война

Итожим…

1. В отличие от многих ученых я не считаю революцию 1917 года неизбежной, ее можно было предотвратить или, не вступая в войну, или предприняв определенные меры во время войны. Например, если бы Николай вывез правительство в Москву – революции не было бы.

2. Будущее России без революции сильно походило бы на сегодняшний день. Демократию не удалось установить бы в любом случае – просто эта попытка не привела бы к чудовищными и как показала история – бессмысленным жертвам

3. Лозунг «исполнительная власть да покорится власти законодательной» бессмыслен и по сей день. В России эффективным может быть только единоличное правление. Причем с широкими полномочиями. Президентская власть в России стремится к царской де-факто, речь не о том что написано в конституции, а о том как видят власть люди, какой в их представлении должна быть власть. Даже выборы в России сильно не похожи на выборы, и тут опять-таки – не злая воля властей, а представление людей о власти.

4. Во внешней политике – скорее всего не было бы противостояния с САСШ, наоборот – линия на сотрудничество взяла бы верх. Вторым – и вполне оправданным – партнером была бы Германия

5. Наконец в 20 веке несомненно завершилось бы создание единой русской политической нации. Ее можно и нужно было создавать, процесс уже шел и шел правильно. И только после создания русской политической нации – можно и нужно было расширять права народного представительства. Не раньше! К чему привела попытка сформировать народное представительство до формирования полноценной политической нации? Первое – во власти оказался кто угодно, только не русские. Ладно, евреи – про них говорено-переговорено. Но откуда в Петрограде в 1917 году оказалось столько грузин? Гегечкори, Церетели, Джугашвили… что они делали там, а не в своем Тифлисе? Второе – во власть пролезла всякая сбродная сволочь – потому что люди не понимали ценности народного представительства, выбирали легко и бездумно, а потом спохватились – а не сковырнешь уже. И третье – оголтелый популизм. Обещай больше, ври сильнее – и народ весь твой. Ну и четвертое – те кто пролез во власть – они народ не слышали, не чувствовали его боль. Для них похвала британского французского посла, абстрактные понятия типа «верности союзникам» значили больше чем страдания измученного трехлетней войной народа, страдания конкретных крестьян в окопах, не понимавших что они тут делают.

Как то так.

Интерлюдия. Хюэ

Хюэ, где развернутся последующие события – был уникальным местом для страны, растерзанной жестокой, продолжающейся уже много лет войной. Он располагался почти что на линии ДМЗ – демилитаризованной зоны, где умереть было проще, чем выжить. Сам Хюэ ко времени описываемых событий имел примерно сто сорок тысяч человек постоянного населения, и с этим он был третьим по величине городом в Южном Вьетнаме. Это была бывшая резиденция императора и главный центр религиозного обучения и поклонения. В отличие от политических столиц страны – Сайгона и Ханоя – он давно не претендовал на политические роли и потому война странным образом обходила его.

Хюэ был расположен на полуострове, образованном излучиной реки Хыонг, Главной достопримечательностью старого города была, конечно же, Цитадель, огромная крепость, площадь которой составляла почти две квадратных мили. Ее стены были высотой двадцать шесть футов и толщиной не менее пятнадцати. Фактически это были два огромных, земляных параллельных вала на расстоянии от двадцати до тридцати футов друг от друга. За ними находились дома, сады, пешеходные дорожки и посты охраны. Стена была окружена рвом, через который было переброшено одиннадцать узких мостов, каждый из которых вел к своим воротам. С воздуха крепость напоминала гигантский квадрат с отростком в северо-восточном углу под названием Манг Ca. В южной части крепости находился королевский дворец и его территория, окруженная еще одним валом, он был построен по образцу Запретного города Китая. Центром дворца был тронный зал из замысловато раскрашенных деревянных балок и панелей и разноцветных позолоченных драконов. На территории дворца были большие дома и хозяйственные постройки, расположенные вокруг пышных садов, озер и каналов. Когда-то в них жили жены и дети императоров Нгуен, а также их императорский двор.

Но большая часть населения города жила, конечно же, не в крепости. Город был довольно богатым, так как в нем сто пятьдесят лет правила последняя вьетнамская династия Нгуенов. Основная застройка была одно— и двухэтажными каменными домами с красно-оранжевой черепичной крышей, дома эти были одинаковыми и первоначально были построены для служащих королевского правительства. В архитектуре просматривались европейские и французские мотивы. Дома были окружены высокими каменными стенами и тщательно ухоженными садами. Рос бамбук, пальмы, по китайскому и японскому образцу были вырыты пруды и запущены разноцветные карпы кои.

Хюэ был красивым, почти не разрушенным городом, а по южному берегу еще и современным. Городские пагоды и кладбища с усыпальницами (из-за сырости в земле тут не хоронили как и в Новом Орлеане) были настоящими архитектурными сокровищами. Из регулярного парка вдоль южного берега Хуонга, можно было смотреть за сампанами на реке или зайти в клуб Cercle Sportif, спортивный и общественный клуб колониальной эпохи внутри которого она все еще не закончилась. На другой стороне, на улице Ле-Лой были дорогие особняки, казначейство, почта, тюрьма и католический собор – Церковь Пресвятого Искупителя.

По мере приближения праздника Тет большая часть жителей города с нетерпением ждала положенного длительного отпуска. В этом городе во время Тета было традицией посылать по реке Хыонг бумажные чашки с зажженными свечами, плывущими как молитвы о здоровье, успехе, память о близких, живых и ушедших, для успеха в бизнесе, в жизни или в любви, и, возможно, ради прекращения войны и убийств. Крохотные огненные цветы беззвучно спускались по воде, проплывая мимо ярких огней современного города на юге и высоких черных стен крепости на севере. Люди выстраивались вдоль обоих берегов реки, чтобы насладиться зрелищем, многие спускались к воде чтобы добавить свое собственное подношение. Этот красивый ежегодный ритуал был символом Хюэ, выражением гармонии между живыми и мертвыми, символом души самого Вьетнама…