Kitobni o'qish: «Творцы грёз»

Глава 1. Арбатский художник

Утро началось с телефонного звонка, который разбудил Катю в половине шестого утра. Мужской голос торжественно сообщил, что в Управлении объявлена учебная пожарная тревога.

Катя кинулась искать мужа и обнаружила его стоящим с намыленным подбородком перед зеркалом в ванной комнате.

– Не мог телефон с собой взять? Между прочим, мне вставать ещё только через два часа, а мобильник возле кровати, на тумбочке, трезвонит. Да и сын может проснуться в такую рань. Надоело уже! Каждую неделю у тебя на службе объявляют тревогу. И почему-то это происходит ранним утром, – недовольно проговорила Катя и положила телефон на полку возле зеркала.

– Это наш пожарный выслуживается перед начальством. Он устраивает имитацию возгорания на территории Управления. Сотрудники никак не могут вовремя собраться и построиться, а начальство недовольно. У нас служат люди, непривычные к утренним построениям – технари и хозяйственники, которым в форме приходится ходить на службу, – сказал Сергей Юрчиков.

– Скажешь начальнику, что автобусы утром не ходили, и ты до метро долго добирался, – предложила Катя.

– Между прочим, меня так могут и премии лишить.

Сергей закончил бриться и проследовал из ванной комнаты на кухню. Жена направилась за ним следом.

– Зачем вам, технарям, нужны тревоги и построения? Преступников не ловите, в засадах не сидите, – удивлённо сказала Катя.

– У нас непростая работа. Мало того, что приходится выполнять свои обязанности, так ещё постоянно приходится изворачиваться. К примеру, первый заместитель начальника нашего Управления Заразин часто даёт, мягко говоря, странные приказы, и при этом любит повторять: «В случае чего, я сам за всё отвечу!».

– Ответит он, как же! – усмехнулась Катя.

– Сам знаю, что не ответит. По лицу видно, что он непорядочный человек. Да и вообще в нашем Управлении таких начальников много, – вздохнул Сергей.

– И что ты там забыл?

– Сейчас не так легко устроиться на работу.

– Значит, тебе следует всерьёз заняться литературным творчеством. Ведь ты написал несколько фантастических рассказов.

– Смеёшься? – нахмурился Сергей. – За счёт публикации рассказов в журналах не проживёшь.

– Хоть кружку чая выпьешь? – участливо спросила Катя, наблюдая, как муж хватает со стола кусок варёной колбасы и с безразличным видом её жуёт.

– Некогда! – махнул рукой Сергей.

– Может, направишь роман в издательство?

– Я его ещё не завершил, – буркнул Сергей и, выходя из квартиры, поцеловал жену и сказал:

– Не волнуйся. Всё будет хорошо.

Юрчиков едва не опоздал. Перед центральным административным зданием уже построились сотрудники Управления. Немного в стороне, держа в руках огнетушитель, возле небольшого металлического короба, в котором полыхало пламя, стоял ответственный за обеспечение пожарной безопасности полковник Смирнов. Он сам недавно разжёг огонь и теперь должен был его потушить.

Из дверей центрального административного корпуса вышел полковник Заразин. Увидев, что расположившиеся в две шеренги сотрудники, слишком растянулись, Заразин закричал:

– Сойдитесь!

Стоявшие в строю стали переглядываться, но не сдвинулись с места.

– Ну, какие же вы тупые! Сказано вам: сойдитесь к центру! – крикнул Заразин.

Из щекотливой ситуации его выручил начальник Управления полковник Свитко. Резвой наполеоновской походкой он уверенно вышел на улицу и стал что-то торопливо шептать на ухо своему заместителю.

– Сегодня приезжает комиссия из министерства! – объявил Заразин. – Всем срочно разойтись по кабинетам. Сидите там и не высовывайтесь!

Смирнов стал заливать пламя пеной из огнетушителя.

Сергей зашёл в свой кабинет и занялся составлением квартального отчёта. Вскоре он почувствовал запах дыма.

Юрчиков вышел в коридор и увидел там капитана Амбарова, который тоже вышел из своего кабинета.

– Что случилось? – спросил Сергей.

– Чувствуешь, дымом пахнет?

– Да. Неприятный запах, – принюхавшись, сказал Юрчиков.

– С лестничной площадки тянет. Возможно, мусор в контейнере горит? – предположил Амбаров.

– Надо сообщить Смирнову.

– Сейчас наш доблестный пожарный занят. К приезду комиссии из Министерства он устраняет последствия учебного возгорания.

Ответственный за обеспечение пожарной безопасности пятидесятилетний полковник Смирнов был своеобразным человеком. Его бегающие серые глаза выдавали натуру непостоянную и жуликоватую. О пожарном ходили слухи, что он нечист на руку.

Смирнову всю жизнь везло. Например, когда представление на присвоение ему звания полковника ушло в министерство, он не удержался и попытался своровать и вывезти с территории большой огнетушитель. При попытке кражи вверенного ему огнетушителя он проявил невиданное мужество и удаль. Смирнов пытался своровать его в служебное время. Однако при этом его угораздило попасться на глаза начальнику Управления, который принялся кричать и ругаться. Впрочем, пожарный отлично понимал, что в очередной раз ему всё сойдёт с рук. Так и случилось. Спасённый огнетушитель остался на своём месте, а Смирнов получил звание полковника. Начальник замял дело с огнетушителем, зная о своей ответственности за подчинённого и не желая выносить сор из избы.

– Пойдём! Может, сами потушим, – предложил Амбаров.

Юрчиков и Амбаров вышли на лестничную площадку, затянутую едким дымом. Они спустились на первый этаж и, выйдя на улицу, увидели, что из небольшого мусорного контейнера валил дым.

Амбаров поднял с асфальта несколько больших сырых комьев снега и бросил их в контейнер. В это время из-за угла здания вышел Смирнов. Принюхиваясь к дыму, пожарный приближался к стоявшим возле мусорного контейнера Амбарову и Юрчикову.

– Попались! Сейчас составим протокол! – торжествующим голосом произнёс Смирнов.

– Какой ещё протокол? – удивился Амбаров.

– Протокол о несанкционированном уничтожении вами важных документов! – выпалил пожарный.

– Каких документов? – изумился Юрчиков.

– Вы только что сожгли документы! – заявил Смирнов.

– Выслуживаешься? – нахмурившись, спросил Амбаров.

– Я бдительность проявляю. Так что, сейчас составлю протокол! – гадливо усмехнувшись, пообещал пожарный.

Юрчиков ощутил запах пота и давно нестиранной формы, мешком висевшей на Смирнове. Сергей поморщился.

– Если вы не извинитесь, я сообщу руководству, – пообещал пожарный.

– Это за что же мы должны извиняться?! – с возмущением воскликнул Сергей.

– За несанкционированное сжигание документов, – сказал Смирнов.

– Да не было у нас никаких документов! И если бы они были, то зачем нам их жечь? Ты псих! – сказал Сергей.

– Я не псих! Я поставлен, чтобы блюсти порядок! – воскликнул Смирнов.

– Да плюнь ты на него, Сергей! – сказал Амбаров.

– Вы оба за это поплатитесь! – с угрозой произнёс пожарный.

Юрчиков и Амбаров прошли мимо него.

Сергей, ругая себя за то, что согласился принять участие в ликвидации очага возгорания, вернулся в свой кабинет.

Вскоре зазвонил местный телефон. Сергей снял трубку и услышал раздражённый голос Заразина.

– Юрчиков, срочно зайдите ко мне! – потребовал Заразин.

Через несколько минут он вошёл в кабинет заместителя начальника Управления.

– Где вы скрываетесь, майор? – сразу накинулся на него Заразин, сидевший за столом в конце длинного кабинета.

– Я скрывался на своём рабочем месте у себя в кабинете, – спокойно ответил Юрчиков.

– Почему мне приходится вас долго ждать? – недовольно топорща усы, спросил Заразин.

– От моего кабинета до вашего идти почти как до ближайшей станции метро.

– Не дерзите! – взвизгнул Заразин.

– У вас есть ко мне вопросы?

– Мне стало известно, что вы с майором Амбаровым чуть не устроили пожар! Зачем?

– А ещё мы, якобы, сожгли некие документы. Про это вам рассказал Смирнов?

– Он сказал, что вы уничтожали отчёты по проверке ваших отделов.

– У него богатое воображение. Всё отчёты хранятся в секретариате, и комиссия в нашей работе не выявила недостатков.

– Возможно, Смирнов переборщил… Но что вы сжигали в мусорном контейнере?

– Мы ничего не жгли, а, наоборот, тушили огонь. Наверно, в контейнер кто-то бросил окурок.

– Я вам не верю! Вы хоть понимаете, что вместе с Амбаровым едва не спалили всё учреждение!

Юрчикову показалось, что обычно желтоватое лицо Заразина стало серым, словно тот сам надышался едким дымом.

– Вам уже почти пятьдесят лет! При проведении очередной аттестации мы от вас избавимся. Вас уволят, – пообещал Заразин. – Таким, как вы, у нас не место, потому что вы не выполняете мои приказы.

– Ваши устные неправомерные приказы, – добавил Юрчиков.

– Вы много себе позволяете, Юрчиков! Много умничаете. Вот и Корольков, заместитель начальника Управления по науке, тоже много умничает.

– Я знаю, что вам умные и порядочные люди не нужны, – заявил Юрчиков.

– Сейчас же замолчите! – прошипел Заразин.

– Только знайте, избавившись от таких специалистов, как Корольков, вы, вместе с вашим шефом, сядете! – пообещал Юрчиков.

– Куда это мы сядем? Куда? – занервничал Заразин.

Усы у него стали топорщиться, а левая щека задёргалась.

– В лужу вы оба сядете! – выпалил Юрчиков.

– Вон из моего кабинета! – закричал Заразин. – С вами мне всё ясно.

Не успел Юрчиков вернуться в свой кабинет, как послышалось объявление, произнесённое монотонным мужским голосом по громкой связи.

– Всем сотрудникам собраться в актовом зале. Состоятся теоретические занятия по пожарной безопасности. Форма одежды – повседневная.

В актовом зале собрались все сотрудники Управления. На трибуну поднялся начальник отдела кадров подполковник Нижин. Он обвёл взглядом сидящих в зале и произнёс обычные слова:

– Почему не все в форме? – спросил Нижин и добавил с угрозой:

– Будут приняты меры. Вообще ко всем будут приняты меры! Почему никто до сих пор не прошёл психологическое тестирование, а по физической подготовке сдали зачёты только двадцать сотрудников? Здесь никого не держат. Я смотрю, вам тут совершенно неинтересно находиться. Считаю, что нельзя мириться с безучастностью участников собрания!

Заметив, что после его вступления слушатели ещё больше заскучали, Нижин объявил:

– А сейчас выступит полковник Смирнов.

Нижин уступил своё место на трибуне ответственному за обеспечение пожарной безопасности. Тот, как всегда, вышел на трибуну в камуфляжной форме и начал бубнить про опасность возгораний. Потом он сообщил, что сейчас будет показан учебный фильм про работу пожарной дружины.

По окончании учебного фильма Смирнов снова взошёл на трибуну и сказал:

– Я сам неоднократно участвовал в тушении пожара. Надо сказать, что спасатели, бывает, иногда злоупотребляют…

– Пьют, что ли? – выкрикнул кто-то с места.

– Нет, – мотнул головой Смирнов. – Иногда недобросовестные лица, участвующие в тушении пожара, воруют телевизоры, компьютеры, деньги и эти, как их…

Смирнов замялся, о чём-то задумавшись.

– Огнетушители! – подсказал сидевший в третьем ряду Амбаров.

Пожарный не смутился. Глупо заулыбавшись, он принялся рассказывать о видах огнетушителей.

Затем Нижин объявил, что сотрудники могут расходиться по своим рабочим местам.

В обеденный перерыв Юрчиков не пошёл в столовую. Есть ему не хотелось. Он решил зайти к Олегу Овсянникову, кабинет которого располагался на последнем этаже здания Управления.

Сергей давно дружил с Олегом – сорокапятилетним вольнонаёмным работником хозяйственного отдела. Помимо своей основной работы, Овсянников, задерживаясь по вечерам в своём кабинете, писал картины.

Правда, в последнее время они редко встречались. Приходя на службу, Юрчиков сразу же погружался в работу. По вечерам и в выходные он был занят домашними делами и писал роман…

Сергей зашёл в помещение с низким потолком, пропитанное горьковатым запахом масляной краски. В центре кабинета стоял кульман, на котором был закреплён холст с летним пейзажем. Возле дальней стены располагался верстак с разложенными на нём инструментами.

Темноволосый мужчина невысокого роста с добрыми карими глазами сидел за столом возле окна. Увидев Юрчикова, он приветливо улыбнулся.

– Здравствуй, Олег! – сказал Сергей.

– Здорово! Хорошо, что ты зашёл! – обрадовался Овсянников. – Приятно видеть нормального человека. Я на работе устаю из-за того, что приходится общаться с раздражёнными людьми. Особенно начальники у нас нервные.

– Нервные они из-за того, что их мучает совесть, – сказал Юрчиков.

– Это точно. Вот недавно я менял лампы в коридоре, а полковник Борзенко – один из заместителей начальника Управления в это время проводил совещание. Дверь в кабинет была открыта, и я всё слышал. Этот полковник всех материл, несмотря на то, что на совещании присутствовали женщины. У вас, офицеров, плохо обстоят дела с честью и достоинством, если такого человека, как Борзенко, терпите. Пожалуй, в нашем Управлении среди руководства только полковник Корольков настоящий мужик и порядочный человек.

– А главное, что он среди руководства единственный из специалистов остался. Выдавят его скоро. А этого Борзенко, говорят, к нам прислали из захолустного городка Изверска. Он от полученной над людьми власти, даже невесть какой великой, совсем очумел.

– Ну, их! Лучше скажи, как у тебя с творчеством дела? – спросил Овсянников.

– Плохо. Некогда свои произведения доработать. Впрочем, скоро время появится. Наверняка меня уволят. Да я бы и сам давно уволился, только на нынешнюю пенсию не проживёшь и на работу после пятидесяти лет трудно устроиться, – сказал Юрчиков и поинтересовался:

– А тебе удаётся заработать на картинах?

– Затраты на краски и холсты окупаются. Ещё и на сосиски с картошкой хватает, а также на оплату коммуналки.

Олег и его мать Людмила Григорьевна проживали на Арбате, на четвёртом этаже старого девятиэтажного дома, в трёхкомнатной просторной квартире.

Гости у них бывали редко, за исключением Варвары Григорьевны – старшей сестры матери.

Варвара Григорьевна, в отличие от матери Олега – добродушной полной женщины, была сухой и вредной старушкой. Обе они были кареглазые, но взгляд у них был разный: добрый – у матушки Овсянникова и колючий – у тёти Вари. Мало того, что характер у тётушки был тяжёлый, так она ещё и не терпела запаха масляных красок. Во многом, по этой причине, а также из-за того, что Варвара Григорьевна приезжала к ним в гости обычно месяца на два-три, а уезжала лишь на недельку проведать свою квартиру в подмосковном городе Одинцово. Поэтому Олег был вынужден писать картины на работе, по вечерам, когда сотрудники и служащие разойдутся по домам.

– Олег, а что это за странную картину пишешь? – поинтересовался Юрчиков.

– Неудачно вышло, сам понимаю. Ночью, видишь ли, писал, – оправдываясь, сказал Овсянников. – По ночам лучше не работать. Объединил два пейзажа, и вот такая ерунда получилась.

Судя по всему, Овсянников схалтурил. Картина была разделена на две разные части. Правая часть картины изображала саванну, а левая – водопад в джунглях. Пальмы возле водопада напоминали маленькие ростки борщевика на фоне низвергающейся воды, а над странными пальмами парили птицы, похожие на белых ворон.

– Это у тебя орлы изображены или чайки? – удивился Юрчиков.

– Да я глупость совершил. Мне пообещали хорошие деньги за пейзаж с джунглями. Вот с двух разных открыток, я на скорую руку и срисовал картину. Много красок потратил на этот кошмар, – вздохнув, проговорил Овсянников.

– Ничего. Ещё можно исправить, – успокоил Юрчиков.

Овсянников молча махнул рукой и тяжело вздохнул.

– Слушай, а ведь у тебя отличные полотна есть! – сказал Юрчиков, кивнув на картины, которые были приставлены к стене. – Вот этот «Морозный вечер в деревне» чудо, как хорош! И диптих «Утро» и «Вечер» тоже здорово написаны. На одной картине изображён странник, отдыхающий лунной ночью на морском побережье, возле костра, а на другой – этот же пейзаж, но уже светлым утром. На картине – чёрное кострище на пустынном морском берегу и грустный человек возле потухшего костра. Так быстро меняется жизнь!

– Рад, что они тебе понравились

– А портреты часто заказывают?

– Редко.

– Жаль. Тебе они удаются.

– А я недавно прочитал твою повесть – словно интересный фильм посмотрел.

– Приятно, что хоть кому-то интересны мои сочинения. Ладно, пойду работать, – сказал Юрчиков и вышел из кабинета.

Зазвонил телефон. Овсянников снял трубку. Дежурный капитан Кузнечиков сообщил Олегу, что его вызывает к себе начальник Управления и просит взять с собой большое ведро и сачок. Олег удивился и переспросил:

– Мне с сачком и вёдрами прийти?

– Да! – подтвердил Кузнечиков. – Приходите скорее, а то начальник сердится.

– Сейчас буду. Только без сачка. А вёдра возьму на складе, – пообещал озадаченный Овсянников.

Вскоре, держа в одной руке ящик с инструментами, а в другой пустое ведро, он зашёл в приёмную начальника Управления. За столом, уставленном телефонами, сидел дежурный.

– Проходите! – обрадовался Кузнечиков, поспешно открывая перед Овсянниковым дверь в кабинет начальника.

Олег зашёл в просторный кабинет.

– Как же вы долго шли! – недовольно сказал полковник Свитко, сидевший за столом.

– Что надо починить? – спросил Овсянников.

– Чинить ничего не требуется, – сказал Свитко и, встав из-за стола, крадущейся походкой приблизился к большому аквариуму, стоявшему на тумбе возле стены в окружении четырёх росших в кадках финиковых пальм.

Свитко подозрительно посмотрел на серебристых рыбок, лениво плававших среди зелёных водных растений, и шёпотом произнёс:

– Надо слить воду и проверить.

– Зачем воду сливать? Ведь вода в аквариуме чистая! – удивился Овсянников.

Свитко прислонил палец к губам и тихо сказал:

– Тише!

– Воду не нужно менять, – сказал Овсянников. – Я знаю. Когда-то я разводил аквариумных рыбок.

– Я лучше знаю, что надо менять, а что – не надо! – с раздражением проговорил Свитко и посмотрел сначала тревожно – в глаза Овсянникову, а затем пристально – на вёдра и на ящик с инструментами, которые тот держал в руках.

– Надо вычерпать воду? – тихо спросил Овсянников.

– Да. Вычерпать! До дна! Только не спрашивайте меня ни о чём! – потребовал Свитко.

– А рыб поймать? – спросил Овсянников.

– Поймать! Всех – в ведро!

– Чем же их поймать?

– У майора Иваникина есть сачок. А вот сам он заболел или, скорее всего, притворился больным. Эх, Иваникин, Иваникин! А ведь я ему доверял и просил его кормить рыбок, когда уезжал в командировку или уходил в отпуск, а он… – Свитко огорчённо махнул рукой.

– А что произошло?

– Не спрашивай меня ни о чём! – хозяин кабинета начал злиться.

– Руками рыб, что ли, ловить? – поинтересовался Овсянников.

– Вычерпаешь воду, а потом поймаешь рыбок банкой, когда воды в аквариуме останется мало. Черпай воду ведром! – приказал Свитко.

– А выливать куда?

– По ведру можно под пальмы вылить, – предложил Свитко.

Овсянников пожал плечами, и принялся черпать воду из аквариума. Круглые серебристые рыбы заметались и четыре из них попали в ведро.

– Это случайно не пираньи? – забеспокоился Овсянников. – Они очень похожи на пираний.

– Выливай рыб под пальмы! – потребовал Свитко. – Если это действительно пираньи, трогать их не надо. Сами сдохнут. А потом их уже Кузнечиков вскроет. Ему я пока доверяю.

Овсянников снова удивился решению начальника управления вскрыть пираний и, пожав плечами, вылил под пальму воду из ведра.

– Работай быстрее! – потребовал Свитко.

Олег продолжил черпать воду из аквариума.

Когда вся вода впиталась в сухую землю, три резвые рыбки с серебристой чешуёй выпрыгнули из кадки и запрыгали на полу. Причём одна из них устремилась к хозяину кабинета, который проявил невероятную резвость и вскочил сначала на кресло, а потом на стол.

– Дави рыб ногами! – потребовал Свитко.

– Не буду давить! – взбунтовался Овсянников. – Рыбки – живые твари. К тому же, возможно, это не пираньи.

– Нет, пираньи! Точно пираньи! – говорил Свитко, с тревогой наблюдая за скачущими по ковру серебристыми рыбами. – Их специально в мой аквариум запустили. Если бы я руку надумал в воду опустить, пираньи мне бы её по локоть откусили!

Рыбы устали и перестали прыгать по полу.

– Почему прекратил работу? – недовольно спросил Свитко Овсянникова, стоявшего с полным ведром воды возле аквариума.

– Некуда воду выливать. Из кадок с пальмами вода вот-вот потечёт на пол!

– Воды в аквариуме почти не осталось. Оставшиеся рыбы по камням прыгают или под растения забились.

– Пусть все эти рыбы сдохнут, и уж тогда мы их! – потряс кулаком хозяин кабинета и, спустившись со стола, сел в кресло. – Ты, братец, теперь ступай! Да ведро с водой вынести не забудь.

Овсянников вышел из кабинета и, решив отдохнуть, поставил ведро на ковёр напротив стола дежурного.

Капитан с удивлением уставился на ведро.

– Кузнечиков! Живо ко мне! – послышался из кабинета голос Свитко.

Дежурный проскользнул мимо Овсянникова в кабинет начальника. Тут же в приёмную ворвался Заразин и, едва не угодив ногой в ведро, скрылся в кабинете, оставив дверь приоткрытой.

Из кабинета послышался взволнованный голос Заразина:

– Проверяющие нашли, что разработанные нами технические условия и опытные образцы продукции не соответствует требованиям технических заданий. Документы по основным разработкам изъяты!

– Всё это – звенья одной цепи! – закричал Свитко. – И проверка, и эти рыбы, и аквариум на прослушке! Нас прослушали! Иваникин был в сговоре. Наверняка он пошёл на сотрудничество с соответствующими органами!

– Какой аквариум? Этот? В нём – Это?! – с ужасом произнёс Заразин.

– Да! И возможно, что Это – в самих рыбах! – вскричал Свитко.

– Не надо говорить так громко, – посоветовал Заразин. – И почему вы уверены, что дело именно в аквариуме и в рыбках?

– Мне верные люди сказали, что аквариум привезли и рыбок в один день. И знаете откуда?

– Откуда? – упавшим голосом спросил Заразин.

Свитко ответил так тихо, что Овсянников не расслышал.

– Впрочем, теперь уже можно кричать. Теперь всё можно! Кошмар! Кузнечиков, хватай рыбу, режь её! Бей её ногами! Нас подслушали! – кричал Свитко. – Как же так? Ведь я теперь генеральские погоны не получу!

– Как бы чего похуже с нами не случилось, – проговорил Заразин.

– Что вы такое говорите? Не надо меня пугать! – воскликнул Свитко.

– Знаете, о чём ужасном я сейчас помыслил? – спросил Заразин своего шефа.

– О чём же?! – стонущим голосом произнёс Свитко.

– О нано-жучках! – выпалил Заразин. – В рыб могут быть вживлены нано-жучки! – воскликнул Заразин. – Их вы не сумеете отыскать. Они очень маленькие.

– Тогда, Кузнечиков, всех этих мерзких рыб собери, отнеси в сортир, и спусти их в унитаз! Пусть эти нано-рыбки сдохнут в канализации! – выкрикивал Свитко.

– Ай! Укусила! – закричал Кузнечиков. – Она прокусила мне палец!

– Всё-таки это пираньи! Иваникин – убийца! Потом окажем тебе помощь, Кузнечиков. А сейчас ты их лови! У тебя и крови-то почти не видно на пальце, – утешал Свитко капитана Кузнечикова.

Послышались шлёпающие звуки и глухие удары. Овсянников догадался, что Кузнечиков пытается поймать или сразу на месте расправиться с рыбами-шпионами.

А затем послышался громкий удар и звон разбитого стекла.

– Вот ему, этому аквариуму! А Иваникина уволить по несоответствию! Пока я ещё начальник, успею! Оснований более, чем достаточно, – пообещал Свитко. – Всех, кто не с нами, – уволить! Срочно потребуйте от Нижина, чтобы начинал аттестацию. Такие типы, как Иваникин, не должны остаться на службе. Пора очистить наше Управление от оборотней в погонах! – кричал Свитко.

– Слушаюсь! – сказал Заразин и уверенно пообещал:

– Можете не сомневаться – очистим Управление!

– Да когда мы всех негодяев уволим, тогда можно будет это дело замять. А то некоторые предатели постоянно строчат на нас жалобы! – не успокаивался Свитко. – Следует срочно избавиться от всех, кто не с нами.

– Проведём аттестацию в кратчайшие сроки и избавимся от всех гадов, – уверил начальника Заразин. – Останутся только преданные вам порядочные сотрудники, такие как Смирнов, Шалавин, Казачков, Нижин и им подобные.

– Кузнечиков, и ты тоже останешься на службе. Слышишь? – пообещал Свитко. – Вот изловишь рыб, уберёшь осколки и останешься. Видишь, как я тебе доверяю! Как родному! Ты уж изволь соответствовать. Ладно, капитан? Я ведь могу тебе доверять?

– Рад стараться! – воскликнул приободрившийся Кузнечиков и верноподданническим голосом спросил:

– А камни и растения куда деть?

– Всё, что осталось от аквариума: разбитые стёкла, растения, камни, термометр, светильник выбросить в мусорный контейнер. Да и от мебели и люстры в кабинете следует избавиться. Кстати, мне недавно новый китель пошили. Вдруг и в нём эти самые нано-жучки? – продолжал нервничать Свитко. – Неужели теперь тем, кто нами занялся, про все наши переговоры с посредниками и откаты всё известно!

– Может, форму нашу в химчистку отдать? – предложил Заразин.

Тут Овсянников вспомнил, что оставил ящик с инструментами возле аквариума и осторожно заглянул в кабинет. Перед ним предстала довольно странная картина.

Полковник Свитко стоял с молотком в руке возле вдребезги рассыпавшегося аквариума. Капитан Кузнечиков ползал на коленях по полу и хлопал тяжёлой зелёной папкой, набитой бумагами, стараясь попасть по скакавшей по ковру серебристой рыбе. На полу лежали, как серебряные блюдца, неподвижные рыбы, уже приконченные ловким капитаном. Заразин с ужасом в глазах наблюдал за происходящим. Кузнечиков прибил вёрткую рыбину увесистой папкой, и та перестала весело прыгать.

– Всех прибил, Кузнечиков? – поинтересовался Свитко.

– Одна гадина под диван заскочила, – доложил капитан.

– Отодвинь диван и прибей её! – приказал побледневший Свитко. – А потом всех рыб сложи в ведро, а потом спусти в унитаз.

Кузнечиков сдвинул диван, однако рыба, оказавшаяся на виду, поспешила снова запрыгнуть под диван.

– Это именно в ней нано-жучок! Не случайно она так бодро скачет, – проговорил Свитко.

– Кузнечиков, лови её! – азартно крикнул Заразин. – Или не пройдёшь аттестацию!

– Кузнечиков, честное слово, я награжу тебя, – пообещал Свитко.

На вошедшего в кабинет Овсянникова сначала никто не обращал внимания, но потом его заметил хозяин кабинета и испуганно спросил:

– Ты давно здесь стоишь?

– Нет, только зашёл, – поспешил уверить его Овсянников.

– Зачем? – подозрительно поинтересовался Свитко.

– Мне бы молоток свой забрать. Да и остальные инструменты тоже, – сказал Овсянников.

– Бери и уходи. Кузнечиков здесь всё сам уберёт, – сказал Свитко, протягивая Овсянникову молоток.

– Да. Проваливай отсюда! Здесь на столе лежат конфиденциальные документы и посторонним нечего тут стоять с разинутым ртом, – грубо сказал полковник Заразин.

Олег действительно даже приоткрыл рот, наблюдая за тем, как дежурный отодвигает в очередной раз диван, а рыба, завидев над собой страшную зелёную папку с красными тесёмками, подпрыгивая, снова проворно удирает под диван.

Овсянников поспешил убрать молоток в инструментальный ящик и вышел из кабинета. Он вынес ведро в туалет и вылил воду в унитаз, потом вернулся в приёмную и, забрав с собой ящик с инструментами, вышел в коридор. Перед тем как покинуть приёмную, он расслышал голоса, доносившиеся из кабинета Свитко.

– Ты знаешь, чем ты сейчас её убил? – спросил Свитко.

– Папкой с бумагами, – немного растерявшись, сказал Кузнечиков.

– Папкой с бумагами! – передразнил капитана Свитко и, тихо проговорил:

– А ты хоть знаешь, что там за бумаги? Там все наши последние контракты!

– Контракты? – полушёпотом спросил Заразин. – Это те самые контракты, до которых ещё не добрались проверяющие?

– Да. Я их подписал, но теперь они не должны попасть в руки членов комиссии. Кузнечиков! Придётся не только убрать осколки и рыб в унитаз спустить, но и порезать все документы из этой папки. Сейчас же уничтожь бумаги! – приказал Свитко.

Овсянников вернулся в свой кабинет и закрыл дверь на ключ. Потом он сел за стол и быстро сделал карандашный набросок аквариума с рыбками. Он уже представлял, какой будет картина с ещё целым аквариумом с живыми серебристыми рыбами и красивыми зелёными растениями.

Овсянников любил животных. У него дома жили три маленьких хомячка джунгарской породы. Клетка с хомячками стояла в гостиной на небольшом столике возле окна.

Олег мечтал со временем снова развести аквариумных рыбок. В последнее время нервы у него стали сдавать, а он помнил, как его успокаивали медленно плававшие в аквариуме красивые рыбки. Поэтому ему было жаль тех серебристых рыб, которые погибли сегодня.

Он уже было решил взяться за кисти, однако, взглянув на часы, передумал. Было уже поздно. Рабочий день закончился, а оставаться в Управлении до позднего вечера ему не хотелось. Олег решил взять набросок к себе домой.

Овсянников положил набросок в просторную сумку, надел куртку и вышел на улицу.

Стояла ранняя весна. Было прохладно. В воздухе стоял запах сырого снега и душных выхлопных газов. Олег надел шапку и поспешил к метро.

К восьми часам вечера он добрался до своего дома, спрятавшегося в кривом арбатском переулке. Дверь ему открыла мать.

– Поешь, – предложила мать, – Я тебе ужин приготовила.

– Мне некогда, – сказал Олег.

– Тебе всегда некогда, – проворчала мать.

Олег прошёл в свою комнату мимо тётушки, которая сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор.

Овсянников сел за мольберт и достал кисти. Он быстро воссоздал по памяти интерьер кабинета начальника Управления, а вот изобразить рыб, похожих на пираний, которые плавали в аквариуме, ему долго не удавалось.

Олег взглянул на часы, которые показывали полночь. И тут он почувствовал, что проголодался. Едва Олег вышел из комнаты, как на него набросилась тётка.

– Ты всю квартиру провонял своими красками. Это же кошмар! Сейчас же прекрати рисовать! – потребовала Варвара Григорьевна.

– На сегодня я уже закончил – сказал Олег.

– А, так ты собрался ещё и завтра рисовать картину и изводить меня отвратительным запахом краски? – с возмущением закричала Варвара Григорьевна.

– Не рисовать, а писать картину, – поправил тётку Олег. – И не только завтра, но и послезавтра я тоже буду этим заниматься. У меня впереди два выходных дня.

– Ты не посмеешь! – взвизгнула тётка.

– Не кричите. Уже полночь. Соседей разбудите.

– Ты не будешь рисовать дома! – тише, но упрямо сказала Варвара Григорьевна.

– Вы запрещаете мне писать картину у себя дома? Ещё как буду! А вы лучше форточку откройте в своей комнате.

– Что?! – спросила, грозно надвигаясь на щуплого племянника Варвара Григорьевна.

– Это мой дом! Не нравится, уезжайте к себе! – не выдержав, повысил голос Овсянников.

– Ах, так! Ты, значит, вот так?! Ты так посмел? – задыхаясь от гнева, прохрипела Варвара Григорьевна.

– Из-за чего шумите? – зайдя в гостиную, спросила мать.

– Олег твою сестру гонит! – скривилась Варвара Григорьевна.