Kitobni o'qish: «(Не)желанная дочь, или Я иду искать»

Глава 1

Игнат

– Лиль, все готово?

Окинув пристальным взглядом помещение автосалона, я цепляю стоящую рядом со мной девушку за запястье. Мазнув большим пальцем по фарфоровой коже, вынуждаю Лилю резко вскинуть подбородок и отвлечься от серебристого компактного планшета на какое-то время.

Ненадолго вязну в океанах льдисто-серых глаз и тут же выныриваю, морщась. От того, что озвученный подчеркнуто сухим тоном ответ неприятно царапает по натянутым нервам.

– Все в порядке. Я проверила, Игнат Дмитриевич.

С железобетонным спокойствием сообщает моя собеседница и даже не подозревает о том, как сильно меня бесит.

Пусть между нами маячит сотня ссор, едва не разрушившее нас обоих до основания расставание и Лилин брак, но я ведь ее когда-то во всех позах… без клочка ткани на грациозном теле… пока ноги не переставали держать. А она меня по отчеству называет.

Скрипнув зубами, я планомерно выметаю из воспаленных мозгов совершенно не нужные сейчас ассоциации и стараюсь сконцентрироваться на насущном. По десятому кругу проверяю список гостей, убеждаясь, что ни одна «важная» фамилия не пропущена, придирчиво пробую пузырящееся в бокале шампанское и не нахожу в благородном напитке ни единого изъяна.

Хоть еще несколько недель назад и сам был не против того, чтобы открытие салона с треском провалилось. Даже ценой моей репутации и вложенных средств. Потому что владелицей агентства по организации мероприятий, с которым мне посчастливилось заключить договор, оказалась прокрутившая мое сердце через мясорубку бывшая.

Вот такая гребанная ирония судьбы. Да.

– Сергеевы улетели в командировку в Нижний, но прислали поздравительное письмо. Остапенко попал с воспалением легких в больницу. Терентьев…

И, пока я самозабвенно купаюсь в нахлынувшей рефлексии, Лиля с удвоенным усердием перечисляет имена партнеров, которые не смогли по каким-то причинам явиться. Попутно вносит в сценарий какие-то корректировки и вряд ли допускает, что я едва улавливаю транслируемую ей информацию, отчетливо фиксируя только движение тронутых бежевой помадой пухлых губ и в десятый раз за несчастные пять минут думая совсем не о том.

– Достаточно, Лиль. Я понял, что ты подошла ко всему с должной мерой ответственности.

Я не слишком вежливо перебиваю девчонку на полуслове и по старой привычке безошибочно считываю тщательно замаскированное разочарование от того, что ее не слушал.

Пожимаю плечами. Не извиняюсь. Восстанавливаю покореженные щиты и дистанцируюсь до того, как былые обиды восстанут из склепа, где я их похоронил, и погребут нас с Лилей под многотонным слоем радиоактивного пепла.

– Здравствуй, Игнат. Мои поздравления.

– Крутое место. Ни пуха, ни пера, брат.

Бесцельно изучать столик с беспроигрышной лотереей мне мешают недавно сыгравшие свадьбу Зимины. От сияющей, словно бесценный бриллиант, Сашки и бережно обнимающего ее за талию Матвея веет таким безумным, буйным счастьем, что я невольно заражаюсь их оптимизмом. Беспечно перекатываюсь с пятки на носок и обратно и не испытываю раздражения от поднятой Александрой темы.

– Бывшая?

– Лиля. Да.

Утвердительно кивнув, я в который раз за вечер приклеиваюсь к хрупкой фигурке, снующей между автомобилями. Отдаю должное короткому платью-пиджаку антрацитового цвета. Не оставляю без внимания идеально ровные золотистые волосы длиной до поясницы. И отстраненно отмечаю, что безупречный дымчатый макияж выгодно оттеняет Лилины серо-стальные глаза.

И, если в эту секунду я искренне ей восхищаюсь, то уже в следующую я хочу ее жестоко убить.

– Развлекайтесь, Зимины.

Наспех пожав руку Матвею и легонько щелкнув Сашку по носу, я оставляю друзей позади и ныряю в пеструю, разряженную по последней моде толпу. Уверенно прокладываю себе дорогу, минуя сливающихся в разноцветное пятно людей, нависаю над охнувшей Лилей, впечатывая ее в кузов ярко-красного кроссовера, и со злобой выталкиваю из себя.

– Коваль, да ты издеваешься?!

– Аристова.

Совершенно не подходящая бывшей фамилия врезается наточенным шилом в барабанные перепонки. Дезориентирует на некоторое время. Размывает фокус. Превращает окружающие предметы в нелепый блюр. Заставляет сердечную мышцу лихорадочно колотиться за грудиной. Так, что на некоторое время я даже забываю, что в нескольких метрах от нас самодовольно скалится мой личный враг и конкурент Алексей, мать его, Бекетов.

– Ты чего психуешь, Игнат? Что я не так сделала?

– Алексей. Бекетов. На открытии моего салона. Какого хрена, а, Лиль?! Он у меня несколько тендеров увел. С заказами постоянно гадит.

Выцеживаю из себя клокочущим шепотом, а сам курсирую пристальным взглядом по растерянному лицу Аристовой. Выискиваю малейшие признаки притворства и фальши, но ровным счетом ничего не нахожу.

– Не было такой фамилии в списке.

Протиснув между нашими телами взявшийся из ниоткуда планшет, Лиля остервенело тапает подушечками пальцев по светящемуся голубым экрану, несколько раз перечитывает список и, сдавшись, тянет гаджет мне.

– Сам посмотри.

Застываю, когда наши ладони случайно соприкасаются. Кое-как переживаю убийственный электрический разряд и теперь уже сам торопливо штудирую электронный документ, чтобы убедиться в том, что залившаяся горячечным румянцем девчонка не врет.

– Миронова плюс один. Ты не могла знать. Его то ли троюродная, то ли четвероюродная тетка. И я не учел…

Вернув Аристовой гаджет, я неуклюже перед ней оправдываюсь, желая отмотать события назад и затушить вспышку гнева раньше, чем она возьмет верх над моим разумным началом. Рефлекторно тянусь к упавшей Лиле на нос пряди волос, да так и замираю на полпути, потому что к нам подбегает девчушка лет четырех-пяти и доверчиво прижимается к моей собеседнице.

– Мамочка, я хочу пить.

Брошенное детским звонким голосом «мамочка» стопорит все процессы в организме. У Аристовой из пальцев выскальзывает планшет и с характерным хрустом приземляется на плитку. Следом за ним летит мой телефон, издав подобный предсмертный хрип. А мне кажется, что внутри с треском ломаются кости, как будто я только что пропустил мощнейший по силе, подобный тайфуну удар.

Если бы Лиля тогда не сделала аборт, это нашей с ней дочери могло быть четыре года.

Глава 2

Игнат

– Коваль!

– Аристова!

Снова обмениваемся обоюдоострыми подачами и ненадолго затихаем. Мысленно вываливаем друг на друга шквал претензий, кромсаем не восстановившуюся до конца нервную систему, выкручиваем друг другу суставы до характерного хруста. Но для публики выглядим более, чем профессионально с приросшими к физиономиям фальшивыми масками.

– Сейчас, солнышко. Найдем тетю Катю, и она для нас достанет все, что захочешь. Воду, сок, лимонад. Хорошо?

Отгородившись от меня, Лиля бережно берет дочку за руку, а я только сейчас осознаю, насколько сильно они похожи, как будто талантливый художник кропотливо писал с оригинала не менее завораживающую копию.

Те же гладкие светло-русые волосы. Аккуратный чуть вздернутый нос. Пушистые ресницы. Глаза цвета хмурого неба. И алые губы сердечком. Даже осанка эта горделивая – одна на двоих.

До конца не переварив обрушившиеся на меня, подобно снежной лавине, вводные, я методично растираю грудь, где селится невыносимый стылый холод. Затем оттягиваю воротник душащей меня футболки и теперь уже сам озираюсь в поисках какого-нибудь напитка.

– Держи.

Странно, но стакан с безалкогольным мохито мне в ладонь впихивает саркастично ухмыляющийся Бекетов. С зачесанными назад темно-каштановыми волосами, выразительными карими глазами и небольшими полными губами он очень напоминает Джонни Деппа в молодости. Для полного сходства не хватает только татуировки индейца на правом предплечье.

– Красивая. И специалист неплохой. Я навел справки.

Бросив вслед затерявшейся в толпе Аристовой, собеседник всем корпусом поворачивается ко мне и вздергивает большой палец вверх. Прощупывает на прочность, начинающую проседать под его ногами, почву, ходит по тонкой грани моего отсутствующего терпения, упивается негативной реакцией, которую я не могу скрыть.

– Мне на хрена-то эта инфа?

– Чтобы имел в виду, что я собираюсь переманить Лилию Романовну к себе.

Я прекрасно осведомлен о том, что штат у Алексея укомплектован высококлассными профи, и все равно скриплю зубами. Не помню, с чего именно началось наше противостояние, но стремление подгадить друг другу и увести из-под носа самое ценное давно укоренилось где-то на уровне инстинктов.

– Слушай, Бекет, шел бы ты отсюда подобру-поздорову…

– Боюсь, что вынужден тебе отказать, Крест. Тетушка сильно расстроится, если я лишу ее своей компании.

Панибратски хлопнув меня по плечу, Бекетов шутливо раскланивается и вальяжно направляется к активно жестикулирующей родственнице. Правда, я больше не слежу за его перемещениями, потому что в этот момент на мою орбиту возвращается Лиля и заполняет собой все пространство.

– Знаешь, Крестовский, ты можешь сколько угодно орать на меня в своем кабинете за закрытыми дверями, только не смей больше повышать голос в присутствии моей дочери.

Подавшись вперед и уничтожив пятнадцать разделявших нас сантиметров, моя визави безотчетно комкает болтающуюся на мне футболку. Расстреливает в мою персону несколько магазинов воображаемого АК-47, дышит прерывисто и наверняка готовится к затяжному сражению. Я же до ломоты в висках не хочу с ней воевать.

– Извини, Аристова. Я виноват. Иди спокойно работай, больше мешать не буду.

С третьей попытки я все-таки выговариваю ее новую фамилию правильно и претворяю в жизнь данное обещание. Особо не отсвечиваю до конца вечера, предпочитая оставаться в тени, не озвучиваю ни единой ремарки насчет организации и сдержанно благодарю Лилю с помощницей, когда гости разъезжаются по домам.

– Вас подвезти?

– Не нужно. Я на машине.

Отдав дань ненужной вежливости, я трамбуюсь в сверкающий новенькими дисками «Мерс» и набалтываю музыку на максимум так, что дребезжат стекла. Все, лишь бы не крутить в башке фразы из горчащих потаенной тоской диалогов.

Прошлое должно оставаться в прошлом. Не стоит его ворошить.

Несколько раз повторяю эту простую мантру и не замечаю, как оказываюсь на территории элитного жилого комплекса с огромной спортивной площадкой и вылизанными до блеска дорожками, за содержание которых я каждый месяц отстегиваю немаленькие суммы.

Неразборчиво буркаю под нос что-то отдаленно напоминающее приветствие, торопливо проскакиваю мимо пожилого консьержа и вместе с до безобразия счастливой девушкой в джинсовом комбинезоне поднимаюсь на двадцатый этаж. Дважды поворачиваю ключ в замке и стопорюсь в коридоре, не ожидая, что включится свет и яркой вспышкой резанет по глазам.

– Ты долго.

– Привет.

Прислонившись к дверному косяку, я со свистом выпускаю воздух из легких и не торопясь расшнуровываю найки. Я так глубоко закопался в подготовку к открытию салона и сыпавшиеся, как из рога изобилия, форс-мажоры, что забыл обо всем. Например, о разгуливающей по моей квартире в бежевом шелковом топе и таких же шортах девчонке.

С Викторией Левиной нас познакомили родители на чьем-то дне рождения, год назад наши прогулки плавно переросли в отношения, в прошлом месяце у нее появился собственный комплект ключей от моей берлоги, и сейчас все медленно, но верно идет к помолвке.

– Устал?

– Ага.

Мотнув головой, я отлипаю от опоры и, как и положено заботливому парню, сгребаю Вику в охапку и нежно ее целую. Правда, делаю это без особого энтузиазма, потому что конечности ощущаются свинцовыми, а апатия густым потоком гуляет по телу. Но зарывающаяся носом в мою футболку девушка вроде бы ничего не замечает, ласково скользя пальцами по моим предплечьям.

– Я скучала.

Мягко мурчит она, спускаясь ниже и выводя плавные узоры на моих кистях, так что мне не остается ничего другого, как мазнуть губами по ее макушке и выдохнуть блеклое «я тоже». А потом мы перемещаемся на кухню, которая благодаря стараниям моей пассии стала куда как уютнее, кипятим воду и пьем мятный чай с присыпанными сахарной крошкой печеньками-крендельками.

– Как все прошло?

Хлопая длинными ресницами, спрашивает Вика и старается выглядеть отрешенно-спокойной. Не получается. Выдает слегка подрагивающая нижняя губа и любопытный блеск в карамельно-карих глазах.

– Нормально.

Роняю односложно, размеренно цежу остывающий напиток и невольно сравниваю Левину с Аристовой, убеждаясь, что сидящая напротив девушка – полная противоположность моей бывшей. Не слишком длинные темно-каштановые волосы с медным отливом, аппетитные пухлые щеки, озорная ямочка, округлые соблазнительные формы.

Ни единой похожей черты.

– За исключением того, что приперся Бекетов, все было гладко.

– А он что хотел?

– Позлорадствовать, наверное.

Опустив детали о стычке с Лилей, я скомкано завершаю свой куцый рассказ и поднимаюсь из-за стола, сгружая чашки с блюдцами в раковину. После чего подтаскиваю Вику к себе и стараюсь стереть мелькающие в воображении чересчур яркие картинки. Со знанием дела сминаю струящуюся тонкую ткань пеньюара, устраиваю ладони на девичей пояснице и затыкаю приоткрытый рот голодным горячечным поцелуем.

Отпускает. Оттесняет ненужные эмоции на задний план. Возвращает утраченный по ряду причин баланс. Вносит такую необходимую сейчас гармонию.

– Пойдем спать, Ви.

Спустя несколько минут я отрываюсь от Левиной и отчаянно мечтаю о здоровом двенадцатичасовом сне. Наспех избавляюсь от одежды, швыряя ее прямо на пол, и распластываюсь на кровати, пока Вика устраивается калачиком у меня под боком. Не провоцирует на близость, устав после четырех пар и занятий пилатесом, и вскоре уже блаженно сопит, пока я продолжаю протирать взглядом дыру на потолке.

Пару раз едва не вписавшись в бетонные опоры моста и трижды за малым не вылетев в отбойник, я давно разложил для себя все по полкам. Решил, что достаточно накатался на эмоциональных качелях, в хлам задолбался от захватывающих дух американских горок и больше не хочу прыгать в бездну неизвестности без страховки.

Только выжечь засевшую на подкорке мысль все равно не удается.

Если бы Лиля тогда не сделала аборт, эта сероглазая девочка могла быть моей дочерью…

Глава 3

Лиля

– Милый, мы дома.

Я негромко роняю, стоит нам с Варей только переступить через порог, и запоздало понимаю, что роскошный видовой пентхаус с просторной гостиной, огромной спальней, немаленькой кухней, детской и гостевой совершенно пуст.

Подавив легкий вздох разочарования, я звонко щелкаю выключателем и жмурюсь от мягкого света, заливающего коридор. Неторопливо разуваюсь и безотчетным жестом взъерошиваю светлые волосы дочери.

– Проголодалась, Варюш? Кушать будем?

– Не-е-е. Меня тетя Катя накормила.

Смешно тянет моя вполне самостоятельная кроха и устремляется в свою комнату, где ее ждут раскраска, набор разноцветных фломастеров и разложенный на столе паззл.

– А руки вымыть?

Перехватив дочку на полпути, я в тысячный раз думаю, как сильно мне с ней повезло. Варвара практически никогда не капризничает, послушно пьет лекарства, когда болеет, и с энтузиазмом находит занятие себе по душе.

– Вот так гораздо лучше.

– А теперь можно порисовать?

– Конечно, можно.

Промокнув ладони полотенцем, я недолго вслушиваюсь в радостный Варин топот, после чего меняю пропахшее инородными запахами платье на свободную бирюзовую футболку с черными шортами-парашютами. Закалываю волосы в аккуратный тугой пучок и перемещаюсь на кухню, выуживая из холодильника кусок свежей телятины, картофель и лук.

Не то чтобы Сергей плохо относился к ресторанной еде и что-то имел против доставки, но сейчас мне отчаянно хочется занять руки, чтобы ни о чем не думать. Только непрошеные воспоминания трехнедельной давности все равно накатывают беспокойной волной.

– Кать, двойной американо мне сделай.

– Четвертый подряд?

Осуждающе хмыкнув, переспрашивает моя верная помощница, на что я предупредительно вскидываю указательный палец вверх, пресекая возможную лекцию о негативном влиянии кофеина на цвет лица, нервную систему и психическое здоровье.

Откидываюсь на спинку мягкого кожаного кресла и делаю вид, что проверяю почту. Хотя на самом деле тупо щелкаю мышкой по вкладкам, пытаясь обрести душевное равновесие перед важной встречей.

Я прекрасно знаю, кто войдет ко мне в кабинет через каких-то пять минут. Знаю и все равно вздрагиваю, стоит мерному стуку раздробить тишину, и литым плечам показаться в дверном проеме.

– Здравствуй, Лиля.

Зацепив солнцезащитные очки за край белоснежной футболки, Игнат прожигает меня взглядом насквозь, отчего я невольно поджимаю пальцы ног и задерживаю дыхание, считая до двадцати и обратно. С металлическим звяканьем я катаю ручку по столу и не могу перестать рассматривать застывшего напротив молодого мужчину.

Поджарый, жилистый, с выпуклыми венами на мускулистых руках, он по-прежнему являет собой воплощение смертельной опасности и броской красоты в одном флаконе. Так же сосредоточенно морщит лоб, как будто в уме разыгрывает шахматную партию, так же криво ухмыляется, ненадолго обнажая идеальные зубы, и так же вольготно хозяйничает в чужом офисе, без зазрения совести реквизируя причитавшуюся мне порцию кофе.

Ни капли не изменившийся внешне, Крестовский теперь серьезный бизнесмен. Он умело управляется с капиталами семьи, не разъезжает по курортам каждые два месяца и больше не выгорает под палящим знойным солнцем.

– Не ожидал снова встретить тебя в Москве.

– Так сложились обстоятельства.

Зябко поведя плечами, я отвечаю туманно и не горю желанием рассказывать о том, что дочка часто простывала и мучилась насморком, так что врачи посоветовали сменить скверный питерский климат на любой другой. И я бы с удовольствием переехала куда-нибудь ближе к морю, но Сергей предпочел после северной столицы покорять Белокаменную.

Подвинув к себе графин с водой, я промачиваю горло и резко меняю тему, утрясая оставшиеся формальности. Ставлю аккуратную подпись в углу каждой страницы и передаю листы Игнату, преждевременно расслабляясь.

– Раз мы во всем определились, я приглашу Диану. Она будет курировать твой проект…

– Нет.

В низком с хрипотцой голосе Крестовского отчетливо проступает дамасская сталь, а в серо-голубых омутах бушует шторм, природу которого я не могу распознать. Так что просто замолкаю на полуслове и терпеливо выжидаю, пока собеседник сделает свой ход.

– Мое мероприятие будешь сопровождать ты. Без вариантов.

На кону стоит крупная сумма, да и мы только начинаем обживаться в Москве, так что упустить такой заказ будет преступлением. Поэтому я гулко сглатываю, выцарапываю из себя глухое «хорошо» и обессиленно прикрываю веки, раздавленная напором Креста.

Шах и мат, Аристова. Шах и мат.

Тряхнув головой, я выпутываюсь из липкой паутины воспоминаний и стараюсь сосредоточиться на готовке. Рублю мясо на одинаковые квадратные куски, нарезаю картофель кубиками и укладываю это все в небольшие глиняные горшочки, добавляя туда лук, специи и сметану со сливками.

Запихнув наш будущий ужин в духовку, я с особым тщанием перемываю посуду, перетираю ее до мерзкого идеального блеска и только после этого выдыхаю с некоторым облегчением.

– Привет, Сереж. Ты скоро?

Обычно я не звоню мужу и не заваливаю его глупыми вопросами, вроде «в каком ресторане ты обедаешь с партнерами», «не хочешь сегодня освободиться пораньше и сходить в кино» или «может, возьмешь на завтра отгул». Но сегодня в моей груди отчего-то разбилась огромная ледяная глыба, выморозила все изнутри, и мне срочно нужен кто-то, кто способен меня отогреть.

– Через сорок минут? Замечательно. Жаркое как раз будет готово.

Закончив разговор и улыбнувшись краешком губ, я бросаю телефон на столешнице и иду в детскую проверить, как справляется с раскраской моя Варвара. Оказывается, что никак.

Вымотавшись за день среди толпы галдящих незнакомцев, дочь сладко сопит прямо за столом, уткнувшись лбом в ладони. Так что я максимально осторожно перекладываю ее на кровать, избавляю от платья и укрываю одеялом, не удержавшись от того, чтобы заправить прядь светлых волос за маленькое розовое ушко.

– Сладких снов, малышка.

Говорю скорее себе, нежели свернувшейся калачиком Варе, и тихо выскальзываю в коридор, бесшумно притворяя за собой дверь. Сердце по-прежнему щемит от нежности, как тогда, когда мне впервые принесли крохотный пищащий сверток в роддоме, а на кончиках пальцев селится мелкая дрожь.

Наверное, я никогда не перестану благодарить Бога за подаренное мне чудо, спящее сейчас за стеной.

Смахнув с ресниц несколько капель слез, я мысленно ругаю себя за излишнюю сентиментальность и неторопливо меняю домашний наряд на длинное темно-синее платье с запахом. Успеваю подправить утративший былую свежесть макияж, распустить падающие тяжелой волной на плечи волосы и накрыть на стол прежде, чем в коридоре раздастся скрежет открываемого замка.

– Привет.

Переместившись в прихожую, я забираю у супруга пиджак и вешаю его на крючок, пока Сергей скидывает темно-коричневые туфли с чуть заостренными носами в угол. Уловив знакомый свежий парфюм, я отчаянно прислушиваюсь к себе в надежде отыскать хотя бы крохотную искорку, способную превратиться в буйный, пожирающий все на своем пути пожар.

Безрезультатно.

Наверное, глупо в двадцать восемь лет в спокойном размеренном браке ждать, что сердце вдруг пропустит удар и понесется вскачь, как оглашенное. Что колени будут подкашиваться, как у влюбленной школьницы, а на глаза вдруг опустятся меняющие реальность розовые очки.

Глупо и наивно. Особенно для той, кто сознательно выжигала из себя болезненные привязанности и травмировавшие душу чувства.

– Привет, Лиль. Чудесно выглядишь. Как и всегда.

Осчастливив меня традиционным комплиментом и невесомым поцелуем в щеку, Аристов ненадолго запирается в ванной, чтобы вскоре вернуться на кухню в серых спортивных штанах и такого же цвета футболке. Вытирает махровым полотенцем сползающие по шее струйки воды и мягко улыбается в то время, как я ставлю перед ним тарелку с дымящимся жарким.

В росте муж немного проигрывает Игнату, зато ничуть не уступает ему в ширине плеч. У них обоих короткие светло-русые волосы, порочные пухлые губы с соблазнительным изгибом и заостренные упрямые скулы.

И меньше всего мне нравится, что в этот момент я сравниваю двух мужчин, вместо того, чтобы искать романтику в запланированном мною же вечере.

– Как переговоры?

– Лучше, чем я предполагал. Заручился поддержкой в министерстве, задачи распределил. В общем, могу послезавтра взять выходной и вывести вас с Варькой в свет.

Отправив кусок сочной телятины в рот, Сергей сообщает мне с видом победителя. Я же тону в робкой радости, похожей на кружевную морскую пену, и не подозреваю, чем окончится наш «выход в свет»…