Kitobni o'qish: «Последний жених»

1

Потрясающую новость в Локерхарт Вэлли принес, а точнее привез на своем велосипеде Натаниэль Спарк. Как обычно рыжеволосый пострел забежал в бакалейный магазин своей тетушки миссис Спарк, подцепил из открытой пачки имбирное печенье и с набитым ртом проговорил:

– А у «Вереска» наконец наследник объявился!

Миссис Спарк, уже привыкшая к тому, что племянник всегда в курсе дел, всплеснула руками и принялась расспрашивать Натаниэля. Глаза почтенной женщины разгорелись. Она уже предвкушала, с какой помпой преподнесет своим подругам это известие. Подумать только, наконец-то отыскался законный наследник «Вереска». А ведь со смерти старой миссис Траут уже прошло четыре месяца… Еще чуть-чуть, и эта гордячка Меган Гилберт получила бы поместье, лучше которого нет во всей округе!

Миссис Спарк недовольно хмыкнула, как всегда при мысли о бывшей экономке миссис Траут, и предалась более приятным размышлениям. Натаниэль обещал к вечеру разузнать побольше о таинственном наследнике. И как только мальчишке удается все это вынюхивать? Ох, надо держать с ним ухо востро…

Но благодаря Натаниэлю миссис Спарк знала обо всех последних событиях, и покупатели, а в особенности покупательницы, частенько заскакивали в магазин, чтобы поболтать с всезнающей хозяйкой. А заодно покупали какую-нибудь мелочевку, что очень благоприятно отражалось на торговле. Порой миссис Спарк чуточку привирала, но никто не держал на нее зла. В ее изложении местные сплетни становились гораздо более интересными, чем на самом деле!

Первой, кто услышал о наследнике «Вереска» из уст миссис Спарк, стала Лили Вандемир. Она зашла в бакалейный магазин, чтобы купить фунт изюма для сладкого пирога, а приобрела нечто более ценное. Словоохотливая хозяйка сообщила ей горяченькую новость, с пылу с жару, настолько вкусную и невероятную, что и выдумывать ничего не требовалось. Небесно-голубые глазки Лили широко распахнулись, а пухлые розовые губки в крайнем удивлении сложились в округлое «о». Миссис Спарк наблюдала за ней с добродушной улыбкой. Если бы она была в юном возрасте Лили и обладала бы ее наружностью, она бы тоже пришла в неописуемое волнение…

– А что известно об этом наследнике? – спросила Лили.

Миссис Спарк с сожалением покачала головой.

– Пока ничего, золотце мое. Но Нат, проказник этакий, обещался разузнать как можно больше. Хотя, скорее всего, даже поверенный старой миссис Траут, мистер Литтлби, ничего не скажет. Наследник этот все время в Америке жил, и никто его не видел.

Нежные щечки мисс Вандемир покрылись румянцем застенчивости.

– А это точно наследник? – с тревогой уточнила она. – А не… наследница?

Миссис Спарк понимающе хмыкнула, и Лили поспешила отвести глаза.

– Точно наследник, – с неизвестно откуда взявшейся уверенностью произнесла женщина. – Мужчина.

К вечеру Натаниэль принес обещанные подробности. Он работал посыльным у мистера Литтлби, адвоката, и в силу своих обязанностей точно знал, откуда, а главное, куда ветер дует. Мистер Литтлби последние двадцать пять лет занимался делами миссис Траут, так что в достоверности сведений, сообщенных Натом, не могло быть никаких сомнений.

– Этот наследник – сын Марии, единственной дочери миссис Траут, – с аппетитом рассказывала миссис Спарк деревенским кумушкам, собравшимся поутру под широким навесом рядом с ее магазином.

– А где сама Мария? – ее тут же перебила миссис Спэнглоу, жена доктора. Она совсем недавно приехала в Локерхарт Вэлли и не была в курсе семейной драмы, разыгравшейся в благородном семействе Траутов.

– Тридцать пять лет назад Мария сбежала из дома с лондонским коммивояжером, – кратко пояснила миссис Спарк. Ей не хотелось долго задерживаться на теме, которая и без того была отлично известна всем ее слушательницам. – Миссис Траут была в ярости. Она-то хотела выдать дочь за человека с именем или хотя бы с состоянием, а Мария предпочла желтые усы коммивояжера…

– Так что же наследник? – нетерпеливо напомнила кругленькая супруга викария.

Миссис Спарк кивнула и продолжила:

– Вскоре после ссоры с матерью Мария уехала в Америку. Все это время о ней ничего не было слышно. Но оказалось, что там она вполне законно вышла замуж и родила ребенка.

– Мальчика? – ахнул кто-то.

– Мальчика, – величаво подтвердила миссис Спарк. Это был ее час, и она наслаждалась им от души. – Мистер Литтлби отыскал ребенка, вернее, молодого человека, и теперь сын Марии со всех ног мчится в Локерхарт Вэлли.

Благоговейная тишина стала лучшей наградой рассказчице. Однако у миссис Спарк был припасен еще один козырь. Как опытный картежник она намеренно приберегала его напоследок, чтобы одним эффектным ходом завершить игру. Сестра викария, долговязая мисс Дженкинс, подала миссис Спарк отличную реплику:

– А что еще говорят об этом наследнике? Женат ли он?

Миссис Спарк с видом древнеримского триумфатора обвела притихших слушательниц гордым взглядом и громко произнесла:

– Нет!

Локерхарт Вэлли, ничем не примечательная деревушка на юго-западе Кента, радовала глаз каждого, кто случайно проезжал мимо. Аккуратные улочки и небольшие симпатичные домики, цветущие палисадники и сочная английская зелень повсюду. Неспешный образ жизни в Локерхарт Вэлли не менялся на протяжении многих десятилетий, разве что вместо лошадей появились автомобили, а в некоторые дома провели электричество, газ и телефон. Здесь рано вставали и рано ложились спать, знали все обо всех, приветствовали добродетель и искореняли порок. Почти никто из коренных жителей Локерхарт Вэлли не покидал пределов родной деревни, а поездка в соседний город считалась настоящим путешествием. Естественно, такое положение дел устраивало не всех. Кое-кто из молодых сравнивал Локерхарт Вэлли с болотом и уезжал, но в целом жизнь в деревне текла неторопливо и размеренно, и рождение щенков у породистой собаки викария давало пищу для разговоров на целую неделю.

В Локерхарт Вэлли было все, чему полагается быть в приличной английской деревушке. Чистенькая церковь и дом викария при ней, полицейский участок с одним-единственным констеблем, грозой редких хулиганов и подвыпивших мужей, бакалейный магазин и лавка промышленных товаров, аптека и приемный кабинет доктора Спэнглоу располагались на Главной улице Локерхарт Вэлли. Здесь же, прямо напротив полицейского участка стояла пивная дядюшки Фредди, в которой мужчины любили пропустить стаканчик-другой. Женский клуб, почта, школа, ресторанчик и маленькая кондитерская при нем занимали другую улицу, идущую параллельно главной. Клуб для джентльменов открыли по соседству некоторое время назад. Однако джентльменов было не так-то много в Локерхарт Вэлли, да и собираться они предпочитали в баре у Фредди, поэтому клуб быстро превратили в выставочный зал и помещение для танцев.

Одно было плохо – устраивать танцы в деревне было не с кем. Местные девушки с нескрываемой завистью читали описания балов, которые давались когда-то в Локерхарт Вэлли. Свидетельства о тех роскошных временах хранились в местной библиотеке, и не одна современная красавица украдкой роняла слезинку над словами о том, что «на бал съезжались дамы и кавалеры, и много свадеб праздновали после ежегодных рождественских праздников». Возможно, летописец что-либо и приукрашивал. Но в сегодняшнем Локерхарт Вэлли не было не что «кавалеров», но даже одного-единственного завалящего кавалера!

Конечно, мужчины в деревне были, и в немалом количестве. Однако в глазах любой незамужней девушки Локерхарт Вэлли они делились ровно на две категории: безмозглых мальчишек до восемнадцати, не стоящих никакого внимания, и солидных, порой весьма симпатичных, но, увы, безнадежно женатых мужчин. В Локерхарт Вэлли не было ни одного жениха.

Трудно сказать, почему так вышло, ведь в невестах недостатка отнюдь не было. Но трое сыновей владельца пивной дядюшки Фредди отправились служить на флот. Дэннис Блотч, племянник викария, уехал в Лондон, чтобы стать актером. Троюродный брат Дэнниса искал полезные ископаемые где-то в далекой Норвегии. Томас Аткинс торговал подержанными автомобилями в Белфасте… Ах, сколько подобных историй могли бы рассказать девушки Локерхарт Вэлли! Еще десять, даже пять лет назад ситуация не была столь катастрофична. Но с тех пор как полгода назад последний холостяк доктор Спэнглоу женился на рослой девушке из Дербишира, в Локерхарт Вэлли стало совершенно не за кого выходить замуж!

Даже брат Агаты Моллест, художницы, которая каждое лето снимала дачу в Локерхарт Вэлли, был женат. Он сопровождал сестру в ее длительных прогулках по местным лесам и вызывал жгучий интерес со стороны прекрасных обитательниц деревни. Однако Майкл Моллест с черными кудрями до плеч ослеплял не только белозубой улыбкой, но и обручальным кольцом. А однажды его супруга собственной персоной появилась в Локерхарт Вэлли. Она была так же черноволоса как Майк и писала такие же чудесные картины как Агата. Местные девушки понимали, что у них нет никакого шанса.

Стоило ли удивляться тому, что известие о приезде наследника миссис Траут, да к тому же неженатого наследника, было воспринято с неподдельным энтузиазмом? Усадьбой «Вереск», довольно уродливым мрачным зданием из серого камня, гордилась вся деревня. Поговаривали даже, что «Вереск» имеет определенную историческую ценность, потому что какой-то король останавливался в нем на ночь после охоты в непроходимых местных лесах. Покойная миссис Траут, в замужестве леди Маллион, поддерживала дом в идеальном порядке, хотя и была скуповата. Порой девушки Локерхарт Вэлли воображали, что в просторном доме с высокими зашторенными окнами живет не жадная полубезумная старуха, а молодой красивый граф с печальными глазами. Они ни за что не признались бы в этом, но каждая перед сном выдумывала себе романтическую историю о том, как этот самый граф вдруг воспылал любовью… ах…

Но редкие появления миссис Траут в деревне разрушали все фантазии юных мечтательниц. Даже в этом судьба жестоко обманула их. Почему бы какому-нибудь благородному джентльмену не обосноваться в «Вереске» вместо этой рослой носатой старухи, которая никому слова доброго не скажет?

После смерти миссис Траут воображение романтичных красавиц заработало с новой силой. Как оказалось, не напрасно. Из далекой загадочной страны, где говорят на смешном непонятном английском, едет внук миссис Траут, наследник старинного «Вереска», неженатый мужчина лет эдак тридцати (по примерным подсчетам)!

Было от чего трепетать.

– Говорят, что в Америке все ужасно богаты, – таинственным шепотом сообщила мисс Джеральдина Хоукс своей лучшей подруге Лили Вандемир.

Девушки сидели вдвоем в комнате Лили, так что никакой необходимости шептать не было. Но Джеральдине, или попросту Джерри, было тяжело вслух обсуждать столь щекотливую тему.

Это была невысокая симпатичная девушка с круглым личиком, медно-рыжими волосами и наивными светло-карими глазами. Вопреки распространенному мнению, которое приписывает рыжеволосым необыкновенную задиристость, Джерри Хоукс была до смешного застенчива и нерешительна.

– Так уж и все, – недоверчиво фыркнула Лили.

– Но он-то точно должен быть богат, – продолжала Джерри.

Лили Вандемир дернула плечиком, словно говоря «много ты понимаешь!». Ее не меньше чем Джерри терзало желание узнать о наследнике «Вереска» как можно больше, но она считала ниже своего достоинства показывать это.

Лили знала, что красива, и знала, что все знают, что она красива. Предок ее был родом из Голландии, и, возможно, этим и объяснялись яркий белокурый цвет ее волос и небесная голубизна глаз. Однако на этом ее сходство с пышнотелыми румяными голландками заканчивалось. Лили была чрезвычайно изящна, а ее нежная белая кожа напоминала тончайший саксонский фарфор. Лишь изредка, в минуты глубокого смущения, ее лицо полыхало краской, что делало девушку еще прекраснее.

Все подруги без исключения признавали ее первенство. Лили была истинной королевой Локерхарт Вэлли и вела себя с королевским достоинством. Она ни на минуту не забывала, что ее отец – состоятельный человек и что ей не нужно работать, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Ее ближайшая подруга Джерри трудилась в крохотной библиотеке Локерхарт Вэлли, потому что мистер Хоукс весьма определенно высказывался о «дармоедах и дармоедках на его шее».

– Миссис Спарк сказала, что наследник приезжает через две недели, – вздохнула Джерри.

Лили уже знала это, однако девушкам было приятно без конца обсуждать одно и то же.

– Вот огорчение для Меган Гилберт, – сказала Лили с тонким ехидством, свойственным даже самым прелестным и беззлобным дочерям Евы.

Девушки переглянулись и рассмеялись. Меган Гилберт не любили в Локерхарт Вэлли. Она появилась в деревне год назад. Тихая скромная девушка приехала в «Вереск», чтобы работать на миссис Траут. Бедняжку даже жалели поначалу, так как всем был отлично известен сварливый характер хозяйки поместья. Но потом мнение Локерхарт Вэлли о Меган Гилберт кардинально изменилось. Во-первых, Меган оказалась дальней родственницей миссис Траут. Настолько дальней, что деревенские сплетницы не сумели проследить степень родства. Однако молодая экономка у одинокой престарелой хозяйки «Вереска», да еще и родственница… Все это наталкивало на вполне определенные мысли, и досужие болтуны уверяли, что Меган Гилберт не из благородства и даже не ради жалования согласилась работать на миссис Траут.

Ну а во-вторых, своим надменным обращением Меган оттолкнула от себя всех, кто по доброте душевной был не прочь с ней подружиться. Те, кто надеялись получать от нее свежие новости из «Вереска», были жестоко разочарованы и не щадили мисс Гилберт в своих разговорах. Она была и «гордячкой», и «задавакой», и «воображалой», и «интриганкой». За весь год Меган не приобрела в Локерхарт Вэлли ни одного друга, и жителей особенно задевало то, что она и не думала переживать из-за этого.

– Весело ли живется ей у сумасшедшей старухи? – судачили между собой женщины. – А ведь она ни разу не пожаловалась. И по вечерам ее совсем не видно в деревне. Должны же быть у нее выходные! Что держит ее все время в «Вереске»? Известно, что…

Здесь сплетницы обычно умолкали и обменивались многозначительными взглядами. Общественное мнение Локерхарт Вэлли уже вынесло свое суждение – пронырливая мисс Меган положила глаз на наследство своей хозяйки.

Поэтому появление законного наследника «Вереска» несказанно обрадовало жителей деревни еще и потому, что теперь заносчивой Меган Гилберт обязательно укажут ее настоящее место!

– Наследник ни минуты не позволит ей оставаться в доме, – убежденно произнесла Джерри.

– И правильно сделает, – сказала Лили. – Пусть убирается к себе.

В Локерхарт Вэлли никто до сих пор не знал, откуда Меган родом. Раз в год в сентябре она уезжала в соседний город Чаринг Кросс, там садилась на поезд, идущий на запад, и пропадала на целый месяц. Подразумевалось, что мисс Гилберт отдыхает. Но где? С кем? Ни одного намека, не говоря уже о подробном отчете о путешествии… Как тут было не возмущаться?

– Думаешь, он с ней справится? – с тревогой спросила Джерри.

– Естественно, – ответила Лили уверенно. – Он же мужчина!

Это вполне справедливое замечание вернуло подруг к началу их занимательной беседы, и они принялись с упоением обсуждать предполагаемую внешность и черты характера наследника «Вереска».

Надо сказать, что о внуке миссис Траут говорили почти в каждом доме Локерхарт Вэлли. Достоверной информации о нем не было до сих пор, хотя приезд его ожидали уже в конце следующей недели. Поэтому все желающие (а таких было немало) погружались в сладостные предположения. Догадки, которым не было конца, свидетельствовали о богатом воображении кумушек Локерхарт Вэлли. Даже самые прозаичные из них вволю нафантазировались, представляя себе нового владельца «Вереска».

– Ему должно быть не более тридцати лет, – безапелляционно заявила миссис Спарк. – В худшем случае – двадцать пять. В лучшем – тридцать два.

Миссис Спарк была уверена, что двадцатипятилетний мужчина еще слишком молод, чтобы становиться добычей на брачной охоте. Однако девушки, от восемнадцатилетней Марты Белл, дочки почтальона, до двадцатитрехлетней Лили Вандемир соглашались и на двадцать пять, и на тридцать два.

– У, наверное, него светлые волосы и голубые глаза, – пророчествовала сестра викария мисс Дженкинс. – Он похож на мать и безумно красив.

Мисс Дженкинс было десять, когда Мария Траут убежала из дома. Она уверяла, что в подробностях помнит внешность Марии. Однако жена аптекаря миссис Белл, которая всю свою жизнь провела в Локерхарт Вэлли и была несколько старше мисс Дженкинс, опровергала ее слова.

– Мария Траут была похожа на селедку, – рассказывала она всякому, кто желал слушать. – Высокая, тощая, с бесцветными волосами и водянистыми глазами. Не так страшна, как ее мать, но и далеко не красавица. Удивительно, что коммивояжер вообще обратил на нее внимание! Наверное, рассчитывал на то, что мамаша смилостивится и отвалит ему солидный кусок приданого!

Манеры миссис Белл были довольно грубоваты, и ее слова не находили отклика в сердцах юных обитательниц Локерхарт Вэлли. Зато фантазии романтически настроенной мисс Дженкинс пришлись им по душе. Конечно, новый владелец «Вереска» должен быть сногсшибательно красив! Внешность рокового красавца и нежное сердце, спрятанное под маской небрежной холодности… Полная жестоких разочарований юность и желание навеки схоронить себя в английской глуши, где какой-нибудь местной прелестной девушке суждено излечить его сердечную рану…

Лили Вандемир мечтала наравне со всеми, но в отличие от более говорливых и откровенных подруг, она предпочитала не делать свои фантазии достоянием всей деревни. Лили была в корне не согласна с версией мисс Дженкинс. Что такого романтичного, скажите на милость, в голубых глазах и светлых волосах? Таинственные книжные красавцы все как один черноволосы. «Смоляные кудри» или же «локоны цвета воронова крыла»… Непременно бледное лицо и взгляд Мефистофеля… Насчет цвета глаз Лили затруднялась. Пусть будут черные, как полночное небо над Андалусией. Или пронзительно синие, как два горящих сапфира. Зеленые тоже ничего, как прозрачный хризолит или набегающая морская волна. Или же серые, холодные как сталь…

В любом случае у него будут изумительные глаза, от одного взгляда которых у девушек перехватывает дыхание. Он будет насмешлив и чуточку циничен и вроде бы не подвластен никаким чувствам. Он повидал свет и разочаровался в нем; множество красоток склонялись к его ногам, но ни в одной он не нашел того, что искал. И сейчас, когда он совсем отчаялся, судьба привела его в скромную английскую деревушку, где на лоне природе тихо живет рожденная для него красавица…

Теперь перед сном Лили долго ворочалась в кровати. Сладкие картины, одна упоительнее другой, возникали в ее голове. Предчувствие любви мешало ей спокойно засыпать. Разве не об этом она мечтала всю свою жизнь? Не о замужестве с каким-нибудь владельцем мясного магазина или деревенским доктором, а о настоящем чувстве, всепожирающем пламени, о котором так прекрасно пишут в книгах… Что если наследник «Вереска» и есть тот самый, предназначенный ей судьбой человек?

Лили засыпала с блаженной улыбкой на губах, и сны ее были полны стройными красавцами в длинных плащах и с масками, которые пели под окнами чудесные серенады и клялись в вечной любви…

2

В большой обеденной зале «Вереска» было темно и уныло. С тех пор как умерла миссис Траут, там не растапливали камин и не включали электричество. Так распорядилась Меган Гилберт, и служанки были только рады не заходить по утрам в промозглую комнату. Теперь Меган предпочитала есть у себя или на кухне, хотя при жизни хозяйки они каждый день устраивали пышные трапезы в главной столовой. Слуги приветствовали это нововведение – у них оставалось больше свободного времени для ленивой праздности.

Впрочем, слуг в «Вереске» было совсем немного. Повариха Мэри Джейн, верой и правдой служившая миссис Траут уже двадцать лет, горничная Эллис, приходящая служанка Кэти Причардс для уборки огромного дома, и старичок-садовник. Меган Гилберт, официально именуемая экономкой, на самом деле исполняла обязанности секретаря и компаньонки покойной леди, а заодно управляла нехитрым домашним хозяйством «Вереска». После смерти миссис Траут она автоматически взяла бразды правления в свои руки. Слуги были уверены, что рано или поздно мисс Меган будет признана официальной наследницей «Вереска». У Августины Траут больше никого не было, а Меган Гилберт была дочерью ее троюродной сестры!

О том, что у миссис Траут объявился более близкий родственник, Меган Гилберт узнала задолго до того, как веснушчатый Натаниэль Спарк поведал об этом своей тетушке. Поверенный Траутов мистер Литтлби первым делом сообщил Меган о том, что ее надежды заполучить «Вереск» не оправдались. Юрист жил в соседнем городке Чаринг Кросс и прислал Меган письмо, полное таких прозрачных намеков и лицемерных соболезнований, что девушка тут же на клочки разорвала это послание.

Однако из «Вереска» она не уехала, как рассчитывали некоторые из жителей Локерхарт Вэлли.

– Я всего лишь экономка. Такая же прислуга, как Эллис или Мэри Джейн. Пусть новый владелец решает, что со мной делать.

Приходящая служанка Кэти Причардс пересказала эти слова Меган в бакалейном магазине миссис Спарк, и справедливому негодованию Локерхарт Вэлли не было конца. Сколько же наглости у этой девицы? Как она осмелится предстать перед законным внуком миссис Траут после того, как бессовестно предъявляла права на его наследство?

Ответов на эти вопросы не знал никто. А через пару дней Меган, пользуясь своей формальной властью в доме, уволила Кэти Причардс, единственный источник достоверной информации о «Вереске» у жителей Локерхарт Вэлли. Горничная и повариха редко выбирались за пределы усадьбы, да и сплетничать не желали. Оскорбленная деревня, затаив дыхание, ждала, когда же восторжествует справедливость, и гордячку Меган Гилберт с позором прогонят из поместья.

Одним прекрасным июньским утром в дверь комнаты Меган Гилберт постучала горничная. Она только что разговаривала с посыльным адвоката, и ей не терпелось поделиться новостью с Меган.

– Мисс Меган, мистер Литтлби прислал рыжего Ната сказать, что внук миссис Траут приезжает в Чаринг Кросс завтра вечерним лондонским.

Дверь комнаты распахнулась. На пороге стояла молодая привлекательная женщина лет тридцати. У нее были густые темно-каштановые волосы, ровно подстриженные чуть ниже ушей, широко расставленные карие глаза и воинственно вздернутый носик, придававший ее сосредоточенному лицу задиристое выражение. Высокий покатый лоб мисс Меган свидетельствовал о твердости характера и изрядной доли упрямства, а форма подбородка наводила на мысль о том, что у нее в роду непременно были шотландцы. Одета Меган была в светло-желтую блузку с отложным воротником и расклешенную юбку из тонкого клетчатого сукна.

Несмотря на довольно ранний час, у Меган был такой вид, словно она куда-то собирается. За весь год Эллис ни разу не видела Меган Гилберт в домашнем платье или халате. Впрочем, со старой миссис Траут никогда нельзя было расслабляться. Ей могло прийти в голову все, что угодно, и она без зазрения совести гоняла Меган по самым нелепым поручениям.

– Спасибо, Эллис, – Меган поблагодарила горничную кивком головы. – Скажи Мэри Джейн, я сейчас спущусь к завтраку.

– У нас сегодня гречишные оладьи с патокой, мисс, – сдержанно улыбнулась Эллис, которой хотелось хоть как-то приободрить девушку.

Меган улыбнулась в ответ, однако верная горничная видела, что ее мысли далеко.

В отличие от деревенских жителей, Эллис и Мэри Джейн не испытывали неприязни к Меган. Ужиться с покойной миссис Траут было нелегко. Прислуга частенько страдала от сварливого характера хозяйки. Однако благодаря Меган жизнь в «Вереске» стала намного приятнее. Служанки вздохнули свободнее. Старая хозяйка перестала контролировать каждый их шаг, поручив все домашние заботы мисс Меган, а девушка оказалась не в пример разумнее и добрее миссис Траут и никогда не требовала невозможного.

Эллис и Мэри Джейн знали, что Меган несладко приходится, однако ни разу не слышали от нее ни словечка жалобы. Она как должное воспринимала все капризы мнительной старухи. Служанки полюбили бы ее как родную дочь, если бы она была чуть подушевнее. Но Меган не искала ничьей дружбы и относилась ко всем в доме с приветливой холодностью. И все-таки и Эллис, и Мэри Джейн заранее жалели о том, что им скоро придется расстаться с Меган Гилберт.

– Сказала, что сейчас спустится, – сообщила Эллис поварихе, войдя в кухню.

Это было просторное помещение в цокольном этаже, с множеством шкафчиков и грубо сколоченным деревянным столом на одной стороне, и плитой на другой. К кухне примыкала небольшая кладовая с холодильником, где Мэри Джейн хранила запасы.

Сейчас дородная, как и полагается людям ее профессии, повариха стояла у плиты и жарила оладьи. Аппетитная коричневая горка росла на глазах. Эллис стала накрывать на стол, попутно выкладывая свои впечатления:

– Держится молодцом, но я-то вижу, что на ней лица нет.

– Выгонит ее этот молодчик, помяни мое слово, – покачала головой Мэри Джейн.

– И куда она пойдет? Ни денег, ни отца заботливого…

– Ни мужа! – Повариха назидательно подняла лопаточку для оладьев и тут же проворно перевернула на сковороде румяный кружок.

– Еще неизвестно, как он к нам отнесется, – мрачно сказала Эллис, доставая баночку с патокой. – Выставит за дверь, а «Вереск» продаст.

– Американец… – в тон ей подхватила Мэри Джейн. – Кто их поймет.

Неспокойно было на сердце у обеих женщин. Они отнюдь не жаждали перемен. Жизнь под начальством Меган Гилберт была отлажена до мелочей. Они знали, чего ожидать друг от друга и как действовать в кризисных ситуациях. Они по-своему привязались к Меган. И теперь не только ее, но и их будущее под угрозой. Все ближе и ближе неведомый наследник, посторонний мужчина из чужой страны, для которого «Вереск», скорее всего, станет тяжкой обузой. О поместье надо заботиться, вкладывать в него деньги… Куда как проще продать какому-нибудь выскочке-чужаку и навсегда забыть о нем!

– Авось мисс Меган что-нибудь придумает, – с надеждой произнесла Эллис.

Сказано это было достаточно громко, чтобы Меган, входившая как раз в этот момент, все прекрасно расслышала.

– Что именно я должна придумать, Эллис? – спросила она, и знакомый металл зазвенел в ее голосе.

– Ах, да я просто… – Эллис принялась суетливо поправлять столовые приборы, выдавая себя с головой.

Мэри Джейн подхватила блюдо с оладьями и водрузила его в середину стола.

– Мы все насчет наследника, мисс Меган, – серьезно сказала она. – Как подумаем, каких дел он может тут натворить, так аж сердце щемит.

Складки на лбу Меган разгладились.

– Я ничего не могу изменить, – вздохнула она и села к столу. Эллис и Мэри Джейн последовали ее примеру.

Оладьи были восхитительны. Горячие, поджаристые, с тягучей сладкой патокой, они несколько примирили трех женщин с действительностью. Ароматный чай и абрикосовый джем завершили завтрак.

– Но раз завещание покойницы не обнаружено… – заикнулась раскрасневшаяся от горячего чая Мэри Джейн.

– То все имущество отходит к ближайшему родственнику, – продолжила за нее Меган. – То есть мистеру Бэрринджеру. И давайте не будем больше об этом говорить.

Меган поблагодарила Мэри Джейн и встала из-за стола. Служанки с неодобрением смотрели на нее. Разве можно быть такой твердокаменной! Люди любили бы ее гораздо больше, если бы она позволяла себя любить. Но нет, она предпочитает замыкаться в себе и мучиться в одиночку. Неудивительно, что в Локерхарт Вэлли ее считают зазнайкой…

Тем временем Меган поднялась к себе. Только здесь, вдали от чересчур любопытных глаз она может дать волю чувствам. Вернее, одному-единственному чувству, которое владеет ею в последний месяц – безграничной, почти не поддающейся контролю ярости!

Страшно подумать – год безупречной работы псу под хвост. Год страданий рядом с властной старухой, которая словно задалась целью как можно сильнее испортить жизнь окружающим ее людям. Жители деревни считают ее заносчивой и не любят ее. Еще бы! А как иначе она сумела бы сохранить невозмутимость духа, без которой жизнь с миссис Траут стала бы похожа на ад? А так ее нечеловеческое хладнокровие и потрясающая выдержка немного пугали старуху. В иные моменты она даже побаивалась свою экономку, которой платила скудное жалование. Лишь благодаря этому жизнь в «Вереске» была сносной, а не невыносимой…

Хотя что тут вспоминать. Когда она почти приблизилась к цели, вредная старуха вздумала скоропостижно скончаться от воспаления легких. Видит Бог, она не желала ей зла! А кое-кто из деревенских дурачков поторопился обвинить ее в том, что она приложила руку к быстрой смерти миссис Траут. Даже мистер Литтлби (а еще образованный человек!) подозрительно закатывал свои маленькие глазки, когда расспрашивал в ее присутствии доктора Спэнглоу. А вы абсолютно уверены, что смерть наступила от естественных причин? Тьфу. Хорошо хоть, что умный доктор не поддался на провокацию. Августина Траут умерла от двухстороннего воспаления легких, и как бы Литтлби ни хотелось, обвинить несимпатичную экономку было не в чем!

Хотя можно себе представить, что говорили о ней в деревне. Кучка сплетников! Шагу невозможно ступить по Локерхарт Вэлли, чтобы не натолкнуться на какую-нибудь розовощекую мисс или круглолицую миссис, которая с притворным участием принималась расспрашивать о здоровье и задавать другие, не менее бессмысленные вопросы. Потом собранные сведения распространялись по всей деревне. Просто поразительно, как быстро здесь узнают новости, особенно скандальные! Зачем этим людям телефон или почта? Их длинные языки надежнее любых современных средств связи!

Меган иронизировала, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Теперь вся деревня предвкушает приезд наследника. Незамужние девицы и их мамаши наверняка строят насчет Алекса Бэрринджера матримониальные планы, а прочие радуются тому, что в Локерхарт Вэлли появится новый человек. И еще все рассчитывают насладиться ее унижением, когда наследник с презрением вышвырнет ее из «Вереска»!

Меган скривилась. Конечно, было бы намного лучше уехать самой. Миссис Траут умерла, надежды получить наследство не оправдались… Что еще ей делать в «Вереске»? Но, во-первых, уехать быстро – значит, дать повод деревенским болтунам обвинить ее во всех смертных грехах. А чего это она так поспешно убежала? Наверняка прихватила с собой что-нибудь из имущества старой леди… Брр.