Kitobni o'qish: «Черный ход»

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Часть I.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N1.

Центр – Крусту.

Полученные от вас данные о препаратах очень важны. Любые последующие их изменения – тем более. Ищите доступ к журналу.

– По-твоему, такие задания дают лейтенантам, Джек?

– А кому, по-твоему, их дают?

– Сам знаешь, проверять заявления о пропаже людей – работа для рядовых сотрудников.

– Стив, прошла лишь неделя, как меня назначили капитаном, а ты наставлениями уже всю задницу мне проел. Я не виноват, что на это место поставили не тебя.

– Конечно! Если бы не донос моей бывшей жены с утверждениями, что я алкоголик, мазохист и садист…

– Я вел честную игру и сразу заявил руководству: «садист», это она сильно загнула.

– Спасибо, ты настоящий друг.

– Вот именно. И я тебе еще три года назад сказал: «С танцовщицами гуляют, но на них не женятся». А что получил в благодарность за ласковую заботу? Кулаком по морде.

– Я перед тобой сто раз извинялся.

– Стив, отправляйся и выполняй задание. Тем более, сейчас нет никакого другого. Тебе надо отвлечься от переживаний. Ха! От тех, что я, а не ты, оказался вот в этом кресле. – Крупный человек с грубоватыми чертами лица выразительно развел руками и вслед захлопнувшейся двери позвал: – Эй, Стив! – Дверь приоткрылась. – Хочешь конфетку? Вкусная, шоколадная… Ну, и как хочешь.

Чернокожая помощница, больше похожая на толкательницу ядра, а не сержанта полиции, сразу принялась успокаивать:

– Не расстраивайтесь, сэр, все знают, какой вы крупный профессионал, нечета капитану Даллесу.

– Перестаньте, Глория, я не маленький.

– И развод – нормальное дело. Я бы тоже с удовольствием развелась со своим паразитом, да его любят дети. По крайней мере, она научила вас танцевать. Вы здорово отплясывали на прошлое Рождество, сэр.

– Танцевать я и раньше умел, а единственное, чему у нее научился, так неправильно выговаривать слова.

– Я не заметила, сэр. Вы всегда очень красиво говорите.

– Спасибо, Глория. Что известно об этом исчезнувшем человеке?

– Он какой-то ученый из нашего университета. Не появился на работе, в городской квартире его тоже нет. На выходные он обычно уезжал в свой загородный домик где-то в лесу, телефона там нет.

– А жена, дети?

– Он одинокий, сэр.

– И что будем делать?

– Лучше сразу поедем загород. Прекрасная осенняя погода, вы развлечетесь. И нам оплатят обед, раз работа будет за чертой города.

Лейтенант задумался… но лишь на чуть-чуть.

– Это правильное решение, Глория. Пусть хотя бы оплатят обед. Вы знаете, сколько она выбила через адвокатов на свое содержание?! А свинья-Джек развалился там, в кресле, и еще издевается.

– «Думай о том, что сам можешь сделать, а не о том, что с тобой могут сделать другие».

– Кто это сказал?

– Сократ, сэр.

– Вот с ним и сделали.

– Что?

– Отравили.

Через час они оказались на лесной грунтовой дороге.

Судя по обросшей травой колее, здесь вообще редко ездили. И немудрено, местечко дикое, никаких построек вокруг.

Лес, впрочем, очень красивый.

А может быть, и обычный лес, только солнце вовсю играет, пробиваясь сквозь желтовато-зеленую листву. И пахнет очень свежо в открытые окна автомобиля. Так что через два раза на третий грудь сама делает полный вдох.

– До чего ж хорошо дышится! – произнес лейтенант, в очередной раз набирая в легкие воздух.

– «Организм не дурак, он сам понимает, что ему надо».

– А это кто сказал?

– Муж каждый раз говорит, принимаясь за новую бутылку пива.

– Пиво – тоже неплохо, мы выпьем за обедом на обратном пути.

– Только надо не забыть сказать официанту, чтобы вписал его в счет как кока-колу.

– Ну, разумеется.

Еще через две минуты сержант на водительском сиденье вгляделась в петляющую дорогу:

– Что-то похожее на домик впереди.

Лейтенант и сам уже увидел его в просвете между деревьев.

А еще через минуту они остановились на небольшой поляне перед двухэтажным деревянным строением. Крепким, но недорогим, без претензий.

– Дверь, почему-то, распахнута, – заметил он, вылезая наружу. – Кстати, как его фамилия, я что-то не зафиксировал?

– Сейчас посмотрю в записной книжке, она осталась в машине.

– Не надо. – Лейтенант сложил у рта руки и заорал: – Профессо-ор!! – Потом убрал руки и некоторое время слушал… и просто проговорил громким голосом: – Есть кто-нибудь в доме?! Можно и без научного звания… – Опять тишина. – Пошли внутрь, – скомандовал он.

Сержант потянулась к кобуре.

– Выньте на всякий случай оружие, сэр.

Тот в ответ равнодушно махнул рукой:

– Ерунда, может быть, на рыбалку ушел. Или пьяный лежит.

– Профессор валяется пьяный? – усомнилась сержант. – Как мой бульдозерист?

– А что, они не люди?

Это не убедило, и она щелкнула предохранителем.

Дверь без всякой прихожей сразу вела в просторное помещение, которое, видимо, и составляло почти всю нижнюю часть дома. В глубине у стены виднелась лестница наверх с грубоватыми деревянными перилами.

Тишина. Солнечный свет ласково проникает в окна.

И что?..

А ничего особенного. Никакого впечатления о непорядке.

Пара столов. Один – странноватый, с приборами, колбами.

Кресло в углу, и рядом торшер. Два стула.

По центральной части ковер. Так себе, вытертый уже, с залысинами.

– Я поднимусь наверх, сэр.

Глория все-таки продолжала держать пистолет стволом к боевой готовности.

– Угу, – лейтенант подошел к столу с приборами и взглянул на развернутый журнал для записей. – Наука пишет, – проговорил он, рассмотрев вдруг знакомые химические символы и еще какие-то ветвистые формулки.

В их сельской местности самым ближним был химический колледж, и он с удовольствием в нем учился, но разве теперь сходу вспомнишь? Он отлистнул назад страницу. Потом еще одну… Кое-где текст все-таки был понятен.

Но тут же привлекла внимание шариковая ручка. Стержень выпущен. Так, будто ей только что писали. Обычно люди захлопывают ручку, когда завершают работу.

Сержант, спустившись, не обнаружила шефа в комнате, но по звукам из-за внутренней двери поняла, где он и что, скорее всего, там кухня.

– Сэр, наверху нет никого, – всунувшись в небольшое пространство, сообщила она. – Два спальных помещения. В одном – небрежно прикрытая постель. Нет сомнений, в ней спали.

– Я тоже имел обыкновение спать в постели, пока эта стерва не согнала меня на диван.

Все дверцы и ящики были полуоткрыты, потому что он не удосуживался возвращать их на место.

– Еще из окна верхней комнаты я увидела автомобиль. Стоит сзади дома.

– Нет, вы подумайте! – он приостановил свою работу. – У нее был совсем новый автомобиль, выпуск этого года. А у меня пятилетней давности. Но разницу они мне не засчитали!

– Свинство, сэр. Я проверю, автомобиль на ходу или сломан. Если сломан, профессор мог уйти отсюда пешком.

– Угу.

– Автомобиль на ходу, сэр. В баке много бензина. Зачем вы опрокинули мусорную корзину?

Лейтенант встал с корточек.

– Этот профессор ел здесь всего три раза.

– Как вы определили?

– По оберткам и трем стаканчикам из-под китайской жратвы в этой корзине. А вот еще три такие же, нетронутые. Других запасов нет, только мелочь: соль, сахар, кофе. Следовательно, если он приехал сюда в пятницу вечером, что-то случилось с ним во второй половине субботнего дня. А если в субботу утром, то в первой половине воскресенья. Но, думаю, это случилось с ним в субботу.

– Почему?

– Три порции за воскресный день он бы не съел.

Сержант показала три пальца:

– Завтрак, обед и ужин.

– Нет. Перед тем, как что-то случилось, он работал. С чего бы ему приступать к серьезным делам не позавтракав? Значит, он приехал сюда в пятницу вечером. Поужинал. В субботу утром позавтракал, потом пообедал, и до пяти вечера что-то произошло.

– Почему именно до пяти?

– Не позже. Потому что лампа на столе, где он вел записи, стоит на слишком большом расстоянии от журнала. По этому времени года выходит, что он пользовался еще дневным освещением.

– До чего же вы умны, сэр. Капитан Даллес никогда бы так быстро не догадался.

– Жалкий тип!

– К тому же, он не женат и ему никто не мешал готовиться к должностным экзаменам.

– Карьерист!

– Никаких признаков, сэр, что кто-то шарил в доме или в автомобиле. Очень непохоже на разбойное нападение.

– Скорее, несчастный случай.

– Как вы об этом судите?

– Там, в комнате, в большой лабораторной банке плавают две лягушки.

– Они вполне безобидные существа, сэр.

– Я знаю. И знаю этих лягушек. Они болотные. В детстве недалеко от нашего дома был болотистый пруд, мы ловили таких же точно лягушек, вставляли им трубчатую травинку в задницы и надували. Они потом плавали на поверхности и не могли нырнуть.

– Нехорошо надувать животных, сэр.

– Нехорошо, – согласился лейтенант. И тут же вспомнил: – Но как меня надула эта мерзавка, а?! Хуже всякой лягушки!

– Вы говорили про несчастный случай.

– В журнале есть запись об эксперименте с тремя лягушками. А в банке плавают только две. Значит, профессору одной не хватало.

– Думаете, он отправился ловить и погиб в болоте?

– Пошли проверим.

Лейтенант отодвинул очередные ветки.

– Ну, Глория, я угадал?

В десятке шагов впереди начинались невысокие камышовые заросли. А дальше за ними – спокойная, покрытая ярко-зеленой зернистой болотной травой водяная гладь. Ярдов сто пятьдесят в поперечнике. И небольшой островок с кривым, непонятно как забравшимся в эту топь деревцем.

Большой селезень вдруг плюхнулся сверху в воду и, встрепенувшись, поплыл, гордо выставив свою изумрудно-синеватую шейку. Тут же где-то проквакало.

– Благодать! – прокомментировал лейтенант.

– Если не считать, что здесь может быть труп.

– А?.. Да, вы правы. Люди всегда что-нибудь испортят. – Он посмотрел себе под ноги. – Здесь из почвы вода выступает. Нужно возвращаться, а то ноги промочим.

Они двинулись назад к дому. Дистанция была всего ярдов в двести, и большая часть ее приходилась на негустой в этом месте лес из мелкого кустарника и березок.

– Что это, а?

– Где?

– Да, вот. Почти что вырванная с корнями осина.

– Осина?

– Да, болотную осину легко спутать с березой. Но я не про ботанику. Дерево почти лежит на земле.

Он попробовал поднять ствол… но потребовались усилия.

– Отойдите, сэр.

Сержант одной рукой подцепила дерево и поставила вертикально. Однако полувырванные корни не встали на место, и отпущенное, оно снова повалилось набок.

– Интересно.

– Что здесь интересного, сэр?

– Мы как раз шли по прямой линии от дома.

– Да.

– И не обратили внимания на поваленное дерево.

– Не обратили.

– Кто его так повалил, что оно улеглось с почти вырванными корнями?

– Не знаю, возможно, медведь.

– А зачем ему?

– Глупое животное, сэр.

Лейтенант огляделся…

– Вон, такое же примерно дерево. Попробуйте его вырвать.

– Я в молодые годы пробовала. А как-то, подпив, налетела на точно такое. Та была вишня. Родителям потом пришлось заплатить. – Она задумалась… – И еще, сэр, вывороченные корни не совсем засохли. Дерево может прижиться.

Сержант снова подняла ствол и наклонила его в противоположную сторону. Осина неуверенно и ненадежно, но как-то установилась.

– Шут с ней, Глория. Вы другое подметили.

– Другое?

– Я же помню свое сельское детство. Даже с частичной подпиткой такие корни засохли бы уже за неделю.

– Вы хотите сказать, дерево было свалено недавно?

– Три дня назад, не более.

Она, считая в уме, поводила пальцем по воздуху…

– Опять выходит суббота?

– Похоже.

– Что же это был за профессор?

– Вот именно: что это был за профессор?

– Сэр, мы говорим так, будто его действительно нет в живых.

Но лейтенант смотрел куда-то в сторону…

– А это как вам нравится?

– Вы показываете на те кусты?

– Как будто сбоку на них наехали, а?

Сержант сделала несколько шагов в направлении его указательного пальца.

– Так наехать нельзя, сэр. Как будто кто-то придавил их здесь, но не автомобилем. Следы бы остались на мягком грунте.

– Однако и медведь это вряд ли сделал. Они никогда не лезут к болоту.

– Вы полагаете, просто человека тащили тут волоком?

– А как вы объясните?

– И кто-то из сильных людей, вроде меня, врезался в дерево?

– Не обязательно таких сильных, как вы. Даже наверняка не таких, вы у нас все-таки чемпион Штата по армрестлингу среди мужчин.

– Какие это мужчины, сэр? А впрочем, прошу прощения.

– Ничего, я уже слышал подобное на суде от своей бывшей жены.

– В таком случае люди, что были здесь, очень торопились.

– Несомненно. Хотя, куда спешить в такой глухомани?

– Преступники часто паникуют, сэр. Помните, как вы перестреляли пятерых растерявшихся грабителей?

– Я стрелял по ногам.

– Вы милосердный, сэр.

– Да, эта каналья сказала так уже на следующий день после свадьбы.

– Будем вызывать поисковую бригаду?

– Вызывайте, пусть трудятся. И едем обедать. Тут, по дороге, был неплохой гостиничный комплекс. Я, после этого воздуха, поел бы запеченных грибов в картошечке.

– А я бы селезня, который плавал.

– Утку. И пусть потроха принесут отдельно.

– Очень бы хорошо, сэр.

* * *

Лучше не вспоминать.

Нет, он просто приказывает себе не вспоминать!

Приказывает, а думает все время об этом. Возвращаясь к ее чужим и таким ужасным глазам.

Красивым, светло-ореховым, в которые, казалось, можно будет смотреть всю жизнь.

Значит, с самого начала все было сплошной обман.

«Неудачник».

Какая отвратная ложь! Он нормальный и вполне прилично оплачиваемый ученый. Еще и с серьезной перспективой.

Да, ей были не особенно интересны его рассказы, хотя по своему образованию она кое-что понимала.

Но как подло может перевернуться вся жизнь!

Ее глаза посмотрели как на врага.

Потом в них блеснуло презрение. Словно к дряни, которая вдруг оказалась в ее жизни, а должна быть где-то вовне.

Во вне. Где ему теперь нечего делать, потому что сознание уже связало все мыслимое с ними обоими. И не хочет, не может теперь разорвать эту связь.

Если бы вырвать бело-кровавые кусочки мозга, в которых поселилась ужасная, нестерпимая горечь!

* * *

– Джек, мне снова нужно ехать туда?

– А кому? Ты же ведешь это дело.

– Поисковая группа может работать и без моей помощи.

– А осмотр трупа, если его найдут?

– Для протокола достаточно местной полиции.

– А для меня недостаточно. Хочешь половинку персика? Очень вкусный. Стив!.. Не хлопай так дверью, она не моя, а казенная.

– Сэр, ну и съездим. Разве вам не понравился вчерашний обед?

– Понравился. Но мне не нравится эта скотина за дверью! И вечно обжирается сладостью.

– «Сладко жить не запретишь».

– Чьи это слова?

– Кондитера с нашей улице.

– Вы выяснили, кто работал с профессором?

– Один молодой ассистент. Найджелл Уоррен.

– Вызовите его.

– Куда, сэр?

– А вот туда, в лесной домик. Мы же должны составить опись. Этот журнал, дурацкие склянки, колбы – вы сами хотите с ними разбираться?

– Упаси Боже, сэр.

– А сколько посуды, Глория, сколько посуды эта каналья вынесла из моего дома! Теперь докажи.

– Не расстраивайтесь, сэр. Зато пообедаем.

– Да?.. Пожалуй, я тоже съем утку. Вчерашняя ваша так вкусно пахла.

– А потроха они подали с проваренным черносливом.

– С черносливом? Поехали. Вы знаете, за два семейных года я ни разу не ел приличную пищу. Всегда какую-то гадость из банок.

Опять та самая лесная дорога. Воздух, которым невозможно насытиться. И солнце, как и вчера, любопытно пролезает в траву, играет между веток и листьев, будто стремится что-то для себя обнаружить.

Несколько машин на поляне перед домом. И лишь один человек, который, похоже, только сейчас перед ними приехал. Растерянный какой-то у своего автомобиля.

– Простите, лейтенант, это вы меня вызвали?

– Возможно, а кто вы такой?

– Найджелл Уоррен.

– Ассистент профессора?

– М-м, я не ассистент. Правильнее сказать, его младший научный партнер. Мы вместе вели исследования.

– Хорошо, мистер Уоррен. Прошу вас пройти в дом. Там что-то вроде маленькой лаборатории. Нам нужно оприходовать содержимое, понимаете? Вы разберитесь: что нужно вывести в университет, что там вообще представляет научную и материальную ценность. Легко справитесь, я не сомневаюсь.

– Конечно, но вы так говорите, будто профессора действительно нет в живых.

– А вы думаете иначе?

– Сэр, это был бы большой удар.

Лейтенант хотел что-то сказать, но его вдруг окликнули со стороны леса. Там появился человек в оранжевой служебной куртке со знаками спасательных служб.

– Хорошо, что вы приехали, сэр, водолазы как раз обнаружили труп!

Он повернулся к Уоррену:

– Вот видите. И вам надо будет еще подписать протокол опознания. Но это потом. Пойдемте, Глория.

Три водолаза уже стягивали с себя прорезиненные костюмы, еще несколько человек стояли вокруг брезентового полотна, на котором лежало тело. В грязи и тине, так что не было видно лица.

Вдруг один, из снявших подводный костюм, вскрикнул, выругался и объяснил:

– Пиявка! Присосалась, таки, к шее.

– Много их тут?

– Полно.

Лейтенант подошел к брезенту.

– Нужно окатить тело парой ведер воды.

Кто-то быстро сходил и принес.

Тина почти сразу же смылась.

Он присел и начал осторожно рассматривать труп. Остальные уважительно отодвинулись на пару шагов.

Потрогал в разных местах одежду… Проверил карманы и выложил из них на брезент носовой платок, небольшой размокший телефонный блокнотик… Следующий предмет вызвал интерес. Лейтенант приподнялся и протянул его Глории:

– Это кредитная карточка. Надо проверить, старая она или действующая.

И снова склонился над трупом, всматриваясь в лицо… Потом, неожиданно резко, несколько раз нажал на грудную клетку.

– Сэр, этот человек мертв, – сказал кто-то, подумав, что лейтенанту взбрело в голову оживлять утопленника.

– Вот именно, только от чего он мертв? Ручаюсь, что в легких почти нет воды. И нет типичного для такого случая разбухания брюшной полости. Где именно вы его нашли?

– Почти на середине болота. На глубине в четырнадцать футов, примерно.

– Ерунда какая-то. А его не могло отнести на середину от берега?

– Не могло, – прозвучало сразу несколько голосов в ответ. И один из них добавил: – Здесь вообще нет никаких течений.

– Спасибо, ребята, вы все отлично проделали. Доставите труп на экспертизу к нам в управление.

Через минуту все двинулись через лес к дороге.

Перед тем, как поместить носилки с трупом в машину, лейтенант громко проговорил в сторону открытой двери:

– Мистер Уоррен, выйдете на минуту!

Молодой человек появился и не очень уверенно подошел…

– Да, это профессор, – он нервно провел рукой по верхнему краю свитера, словно тот помешал вдруг дышать.

– Спасибо. Глория, покажите, где расписаться.

Теперь на поляне остались всего две машины, их и этого молодого ученого.

– Я почти ничего не успел сделать, лейтенант. А с лабораторным имуществом надо еще повозиться.

Тот подумал и отрицательно покачал головой.

– Вы против?

Не ответив, он спросил сам:

– У профессора были враги?

– Конечно, нет.

– Откуда такая уверенность?

– Я работал с ним три года. Одинокий человек, упорный исследователь. Он почти ни с кем не общался, жил замкнуто, исключительно научными интересами. Почему вы спросили о возможных врагах?

– Он был убит до того, как его выбросили в болото.

– Это невозможно, сэр.

– Это факт. Поэтому я и не могу разрешить вам одному оставаться в таком местечке.

– Я никого не боюсь.

– А я не только боюсь, но и не имею права оставить вас без защиты. Даже если риск крайне мал. Глория, опечатайте входную дверь.

– Могу я, по крайней мере, взять журнал с научными записями?

– Журнал возьмите. А с остальным имуществом разберемся потом.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N2.

Центр – Крусту.

Срочно сообщите об условиях работы после «ухода» объекта.

Радиоперехват. Расшифровка. Регистрация N3. (Через час после N2).

Круст – Центру.

Условия упростились. Изменился доступ к журналу.

В середине следующего дня капитан Даллес был занят очень приятной работой.

По правую от него руку стояла пластиковая коробка с клубникой, по левую – вазочка с сахарной пудрой.

Капитан как раз тщательно и с любовью обмакивал очередную клубничину.

– А, входи, Стив, входи! – Он пододвинул клубнику и вазочку, чтобы можно было достать с другой стороны стола. – Присоединяйся.

– Это и без того самый сладкий сорт, зачем тебе сахарная пудра?

– Стив, ты всегда ограничивал меня в сладком. Еще со времен полицейской академии. Теперь-то, наконец, я дорвался. Ты мне больше ничего не запретишь! Ешь без пудры, если так тебе больше нравится.

– Я не хочу.

– Значит, уже выпил пива. В служебное, между прочим, время.

– Джек, ты прекрасно знаешь, оно помогает мне на нервной почве.

– Да, но не понимаю, зачем так всю жизнь нервничать. – Он снова пододвинул к себе оба предмета. – Ну, рассказывай, что там произошло с профессором?

– Убийство.

Капитан на секунду приостановил движение ягоды в рот, но тут же довел дело до конца.

– М-м… заключение медэкспертизы?

– Они еще возятся, пытаясь определить причину смерти. Но я понял все сразу на месте. Никакой воды в легких, это, во-первых. Его просто бросили в болото потом. А точнее, отвезли на середину, видимо, в надувной резиновой лодке. Сам он туда попасть просто не мог. И убийство состоялось в доме или около. Потому что человек не пойдет к болоту по топкой траве в легкой домашней обуви.

– Разбойное нападение?

– Нет, в доме ничего не тронуто. В кармане пиджака кредитная карточка. Две тысячи долларов на остатке, ее тоже не взяли.

– Месть?

– Возможно. Хотя его коллега по работе сразу отмел эту версию.

– Профессор работал с кем-то в паре?

– С одним молодым ученым.

– А где в предполагаемое время убийства находился сам этот ученый? Они могли что-то не поделить, ты об этом подумал?

– Да уж, раз тебе эта мысль пришла в голову.

– И что? – необидчиво поинтересовался капитан, не прекращая вкусный процесс.

– Он проводил уикенд в Майами. Прилетел только поздно вечером в воскресенье. В субботу его видели служащие отеля и в первую, и во вторую половину дня.

– Но хоть какие-то улики ты обнаружил?

– Скорее, антиулики.

– Стив, не будь слишком оригинален. Ты же знаешь, подчиненный не должен быть умнее своего начальника.

– Мне что теперь, с работы уволиться?

– Если найдешь другого руководителя, который позволит тебе пить пиво в служебное время. Лучше не торопись.

– Я внимательно осмотрел его одежду. На ней нет вообще никаких повреждений.

– Ну и что?

– Кто-то, тем не менее, тащил его труп к болоту. Помятые кусты, почти вывернутое из почвы деревце.

– И при этом никаких следов на одежде? М-да… – капитан поводил глазами по пластиковой коробке, в которой уже ничего не осталось. – Считаешь, действовали двое? Несли труп на руках?

– Или один человек, но с физической силой, не меньшей, чем у нашей Глории.

– Сильней нашей Глории быть невозможно.

– Ты прав. Значит, преступник действовал не один.

– Слушай, а эти ученые не были связаны с оборонным заказом?

– Нет, я спросил, разумеется. Чисто академическая наука. Тот младший коллега профессора сегодня был у меня. Они изучали плазменный состав клетки.

– Это что, квантовая теория?

– Это биология. Джек, клетка состоит из ядра, мембранной оболочки и плазменной жидкости. Ты не учил биологию в школе?

Грубые и простоватые черты лица капитана приобрели вдруг таинственный вид:

– Скажу тебе по секрету, я купил школьный диплом у одного черномазого, который продавал наркотики, открыточки всякие для молодежи, ну и другие полезные вещи. Не выдавай, прошу тебя очень. – И тут же, будто о чем-то вспомнив, он посмотрел сначала на левый, а потом на правый погон. – Хотя, вряд ли это теперь может иметь значение.

* * *

Боль отошла куда-то, не мучает его, а ее глаза не мелькают так часто в памяти. И не беспомощная горечь, как прежде, – негодование все чаще звучит внутри.

Связаться с таким ничтожеством ради денег! Раз она это смогла, значит, сама судьба уберегла его от пагубного хода событий. Не дала обмануться, позволив вовремя разглядеть фальшивого человека.

И другой знак судьбы.

Идея увенчалась успехом! Мысли двигались по правильному пути. Хотя следует еще потрудиться. Но уже не вслепую, вот – главное.

Однако придется доложить на университетском совете, что процесс уперся в тупик. Конечно же, после этого они снимут эксперименты с финансирования. Но ему уже почти ничего и не нужно. Ключи в руках. Впрочем, как тогда объяснять его продолжающуюся работу в лаборатории?.. Нужно чем-то прикрыться.

Перейти на самофинансирование нельзя, покажется слишком подозрительным. Следовательно, необходим вполне легальный источник.

Дядя с его миллионами?..

Они не виделись уже полтора года, хотя он звонил ему, чтобы поздравить на прошлое Рождество. Тот только сухо поблагодарил.

И все же попробовать стоит. Что он теряет, в конце концов?

* * *

Медэксперты попросили еще день, потому что в чем-то засомневались. Но вот сегодня пришло, наконец, заключение.

– Я уже успела прочесть, сэр. Очень странно.

– Перескажите своими словами.

– Смерть произошла от быстрого удушья.

– Как это понимать – «от быстрого»? На шее не было никакой борозды. Следовательно, ему закрыли чем-то лицо?

– Наш старший эксперт – очень опытный человек, сэр. Он пишет, такое не могло произойти без хотя бы мелких повреждений лицевого покрова. Всегда, как он утверждает, в таких случаях обнаруживаются какие-то травмы губ, повреждения в тканях носовой полости. Когда накрывают подушкой или какой-нибудь тряпкой, человек импульсивно очень резко сопротивляется. Потом начинаются лицевые судороги. А от них остаются характерные кровоизлияния внутри мышечных тканей.

– Они ничего такого не обнаружили?

– Ничего.

– А применение усыпляющих или отравляющих средств?

– Нет, сэр. Кровь исследовали долго и тщательно.

– Тогда на что это, черт возьми, похоже?

– Они пишут: сравнить можно только с тем, как если бы в комнате почти вдруг не стало воздуха.

– Там великолепный воздух, Глория. Его больше, чем нужно.

– Я помню. И ни одну комнату нельзя так закрыть, чтобы воздух туда не поступал.

– Все просто! Ему надели на голову целлофановый пакет.

– Вы не обратили внимания: те самые предсмертные лицевые судороги. При целлофановом пакете внутренние кровоизлияния в лицевых мышцах были бы еще сильнее.

– Тогда, что за чертовщина?

– Вот и я так себя спрашиваю.

Лейтенант нервно посмотрел на часы.

– А нам еще не пора обедать?

– Рановато, сэр.

– Да?.. – Он постучал по столу пальцами. – Надо бы еще раз туда съездить. Обмозговать все на месте.

– И по дороге приятный во всех отношениях ресторан.

– Где перепишут пиво на кока-колу.

– Там перепишут даже таблицу Менделеева. Такие любезные люди, сэр.

– Оформляйте в дежурной части командировку.

Глория, как обычно, сидела за рулем, а лейтенант, расслабившись, отдыхал рядом. Оставалось уже совсем недолго, чтобы сделать поворот на лесную дорогу. И он как раз хотел сказать, что поворот скоро уже где-то тут, как впереди, в трех сотнях ярдах, справа на шоссе вынырнул автомобиль. Темный, средненьких габаритов.

Двинувшись сперва в их сторону, он вдруг раздумал и, развернувшись, поехал в противоположную. Лейтенант встрепенулся:

– Он выехал с той самой лесной дороги, Глория!

– Я заметила, сэр. И, кажется, не пожелал встретиться с нами.

– Вперед!

Сильная полицейская машина за несколько секунд почти увеличила скорость вдвое. Лейтенант уже вытащил из кобуры пистолет, но… расстояние между ними и двигавшейся впереди темной точкой не очень уменьшилось.

– Он сразу набрал полный ход, сэр! Но мы все равно его через две-три минуты достанем!

Дистанция между ними действительно начала ощутительно сокращаться. Но все-таки нельзя было еще различить ни марки автомобиля, ни, тем более, номера. Сержант врубила сирены, давая понять беглецу, что полицейские участвуют в гонках не ради спортивного интереса.

– А что там впереди? – забеспокоился вдруг лейтенант. – Где у нас карта?

– Черт побери, сэр, вспомнила, шоссе номер сорок!

– Сороковое?! Там же две страшные развязки!

Он нажал кнопку рации и уже через несколько секунд вышел на связь с дорожной полицейской службой. Дежурный приготовился выслушать команду и после маленькой паузы переспросил…

– Отменяется, – коротко проговорил лейтенант.

Они уже выскочили на это проклятое «сороковое» и оказались у одной из развязок – двухэтажной восьмерки с шестнадцатью концами выездов и скоростными потоками машин. Каждая четвертая из которых – со средними габаритами и темной окраской.

– Поехали назад, – мрачно проговорил он.

– Кто-то очень интересуется этим лесным домиком, сэр.

– Невезение, Глория. Окажись мы у лесной дороги на минуту раньше, этой букашке некуда было бы деться.

– А может быть, наоборот, везение, сэр?

– Вы имеете в виду, мы не были готовы к пулям?

– Именно это.

Теперь, на подъезде к домику, они приняли все меры предосторожности. Надели бронежилеты, а ярдов за сто лейтенант вышел из автомобиля и двинулся параллельно, кустами. Но оба чувствовали: это, скорее всего, уже «растаявший снег».

Осмотрев домик с боков и сзади, они осторожно двинулись к входу.

– Сэр, опечатанная нами дверь вскрыта.

Лейтенант уже сам заметил.

Через секунду, ворвавшись внутрь, они быстро проверили первый этаж… Потом второй…

Пусто.

Теперь можно уже было оглядеть все спокойно.

– Вон тот стол, – вскоре заметил лейтенант. – С него позавчера взяли только журнал с научными записями. Тут было полно всяких пробирок и скляночек. Ничего не осталось.

Стол выглядел почти голым, если не считать двух пустых штативов и валявшейся на боку, тоже пустой баночки. И в углу, по-прежнему, стоял округлый аквариум с двумя средней величины лягушками.

– Вымели все, сэр.

Они еще с минуту поводили вокруг глазами, и вышли наружу.

– Что-то не так во всей этой истории, – задумчиво произнес лейтенант, щурясь слегка от солнечного света. – Тот парень, работавший вместе с покойным, уверял меня вчера, что профессор проводил здесь незначительные мелкие эксперименты. Что вся их программа только на середине пути. Странно. – Он вдруг внимательно посмотрел на свою помощницу. – Вы запомнили его автомобиль?

– По-моему, темный.

– А я скажу вам точнее. Темно-синий форд «Скорпио». Очень подходит под то, что от нас убегало.

– Поразительно, сэр, как вы все вспоминаете, когда нужно.

Неожиданно он задумался… Потом встряхнул головой.

– И тем не менее, чувствую, будто я что-то упустил из внимания. – Лейтенант напряженно наморщил лоб, но попытка оказалась бесплодной. – Нет, не могу вспомнить! Кстати, надо выпустить тех несчастных лягушек, а то ведь подохнут.

Он вошел в дом и снова появился на крыльце с аквариумом. Перешел на траву, поставил и тут же опрокинул его набок.