Kitobni o'qish: «Рыбкина на мою голову»
Глава 1. Первая встреча
Влада
На плечо укладывается чья-то рука, выдергивая меня тем самым из мыслей, которые крутились в голове в такт музыке, что звучала в наушниках.
Вынимаю один и поднимаю взгляд.
– Посадка. Пристегните ремень, – вежливо обращается стюардесса.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ и тут же щелкаю замком ремня безопасности.
Пристегнуть, так пристегнуть. Спорить не буду. Затыкаю снова ухо наушником, прибавляю громкости и продолжаю слушать, уже уткнувшись в иллюминатор, ожидая приближения земли.
Всего два часа в небе. Я даже не успела перевести дух и смириться с мыслью, что наконец-таки решила кардинально изменить свою жизнь. Я только что сделала гигантский шаг. Нет, шажище! От которого с касанием шасси твердой поверхности земли, возникает чувство трепета перед чем-то новым, начинает биться в груди, как птица в клетке. Маленький пернатый мечтатель, который чувствует, как вот-вот выпорхнет на волю.
Ух! Сердце начинает отбивать какой-то, до этого момента незнакомый ритм.
Посадка, терминал, все проходит быстро и гладко. Отшлифовано до идеала каждое движение стюардов, сотрудников аэропорта и всех причастных к этому непростому делу. Шум, гам – в общем, все, как всегда и везде. Но моя рука так и тянется к любимой зеркалке, на которую я тут же делаю пару снимков.
Щелчок – кадр с семейной парой.
Еще щелчок – снимок влюбленной парочки.
Лица. Они не повторяются, они индивидуальны. Камера – это способ запечатлеть миг, долю секунды. Ведь лицо каждого из нас, да и само тело выдает мимикой, жестами, ужимками почти все, о чем бы ни подумал человек. Это красиво. Это впечатляет.
Я забираю свой чемоданчик, когда до меня доходит очередь, и направляюсь к выходу из терминала.
– Привет Москва! – улыбаюсь, выходя на парковку и вдыхая полной грудью свежий воздух… ну, как свежий? Такой, основательно несвежий.
От мыслей отвлекает завибрировавший телефон в кармане джинсов, и даже смотреть на экран не надо, чтобы понять, кто там.
Папа.
Ну, куда же без папы?
– Да, папуль, – отвечаю, отходя от выхода чуть в сторону, чтобы не мешать выходящим пассажирам.
– Села?
– Ага, уже встала, – усмехаюсь. У отца все время выверено до секунды. Иногда мне кажется, что у него в голове встроены часы и секундомер. Вот серьезно!
– Как прошел полет?
– Все спокойно. Сейчас разберусь, какой автобус направляется в город, и собственно поеду. Квартирка совсем недалеко расположена от…
– МКАДа? – усмехается отец. – Отменяй свою бронь, малышка. Я нашел тебе и ГИДа, и помощника, и даже крышу над головой, и все в одном лице! – говорит он, довольный собой, а я совершенно не понимаю, о чем идет речь.
Медленно, но верно птичкины крылышки опускаются.
– Что? Пап. Нет, так не пойдет! – начинаю возмущаться, топнув ножкой.
Мой план выстроен детально, по каждому шажочку, и я не буду терпеть, когда так вероломно все портят, вторгаясь в мое предположительно светлое, вольное будущее!
– Что пап, что пап, Влада? Ты вообще-то не в нашем Сочи, а в Москве! Город большой и опасный.
– Ну-ну.
– Понунукай мне еще.
– Но мы так не договаривались!
–Ты попросила перевода в столичный вуз? Я одобрил. Попросила самостоятельности, я отпустил. Мой человек просто будет за тобой слегка приглядывать.
– Да не надо за мной приглядывать, я взрослая и самостоятельная девочка! – пыхчу в трубку.
– Ты ребенок.
– Мне девятнадцать, а не девять!
– Все, слышать ничего не хочу! Отставить споры.
– Но, па…
– Стой на месте, тебя найдут, – отвечает он резко, не давая вставить и слова.
– Да кто меня найдет?! – во мне начинало все закипать.
– Друг мой. Старый армейский товарищ. Ты, наверное, не помнишь его. Он был как-то у нас пару раз в гостях, ты еще пешком под стол ходила. Человек надежный и серьезный. С ним ты будешь под присмотром, и я тогда точно буду за тебя спокоен. Все.
–Да, папа, блин! – но на том конце провода уже звучат короткие гудки…
Паша
– Павел Валерьевич, – слышу в трубке обеспокоенный голос секретаря, – а вы скоро?
Фантастически беспардонный вопрос.
Был бы.
Если бы дело не пахло жареным.
Бросаю взгляд на наручные часы, сильнее вжимая педаль газа в пол.
Черт бы тебя побрал!
Этот простой в пробке на выезде из города вышел мне боком, и я всерьез рискую опоздать на работу к собранию акционеров.
Дерьмово.
Ведь как чувствовал вчера, что надо было закругляться в отеле с Ариной раньше, а не выползать оттуда под утро. А в идеале вообще ехать ко мне домой. Но нет же! Нам же надо экстрима, романтики и смены “декораций”. Какая вообще на хрен разница, где сексом заниматься? Почему женщины так любят все усложнять?
– Павел В…
– Еду я, еду! – бросаю в трубку, перестраиваясь и топя по трассе, как гонщик “Формулы 1”. Чувствую, прилетит мне за это “доброе утро” добрая стопка штрафов. Аж галстук начал давить.
– Куда едете?
– Яна, у тебя какие-то вопросы есть? Что-то срочное? Кто-то умер? Если нет, то я кладу трубку. Скоро буду.
– Просто звоню напомнить, что собрание начнется через полчаса. Почти все уже на месте, интересуются: где вы?
Где я? Хороший вопрос.
Проблемы на свою голову “встречаю”. Уже почти долетел до аэропорта. Надеюсь, что Рыбкина-младшая еще не успела никуда “уплыть”. Помнится, в детстве друг сетовал, что дочурка у него та еще юла. За ней глаз да глаз нужен был. И многие, конечно, израстаются и становятся приземленней со временем, но отчего-то я сильно сомневаюсь, что с рыжей занозой Владиславой Рыбкиной такой финт прокатил.
– Скажи, что застрял в пробке. На пару-тройку минут…
Нет, не успею. Ее же еще надо до квартиры кинуть.
– На полчаса, Яна, я задержусь. Передай Косте, пусть начинают презентацию без меня, я подключусь по ходу! – командую и бросаю трубку.
Тут же открываю входящее сообщение от Стаса. Он прислал фотографию своего любимого и единственного чада.
Мельком пробегаю по снимку рыжеволосой улыбчивой зеленоглазой мелочи и, мысленно запечатлев образ дочери друга на подсознании, отбрасываю мобильный.
Нет, вот на кой черт мне вообще нужна была лишняя обуза в виде малолетней пигалицы? Я ведь и семью-то, дожив до сорока лет, ни разу не подумал завести, просто потому что на фиг мне не нужна лишняя ответственность. А тут…
Но армейскому другу не откажешь. В свое время Стас очень хорошо мне помог, когда я только начал поднимать бизнес в столице. Теперь пришло время платить по счетам. И я очень надеюсь, что проблем с этой девчонкой не будет. В конце концов, я ей не отец, чтобы гонять за ней по пятам.
На территорию аэропорта влетаю практически на полном ходу. Бросаю машину на парковке, кажется, перекрыв своим внедорожником сразу два парковочных места, да еще и для инвалидов, и выскакиваю из тачки.
Козел, знаю.
Но у меня реально сроки горят.
Ставлю машину на сигналку и размашистым шагом топаю ко входу в терминал.
Люди, люди, люди. Кругом какая-то суета, толпы туристов, белых воротничков, примчавшихся в командировку, и работников сей махины, а я иду и, как баран, всматриваюсь в каждое попавшееся на пути лицо. Выискиваю Владу.
Куда эта мелочь запропастилась?
Открываю еще раз фотку на телефоне, может быть, где ее упустил или не заметил, но даже глянуть не успеваю, как на глаза попадается рыжая копна волос.
Бинго!
Она.
Хоть девчонка и стоит ко мне спиной, но я готов поспорить на что угодно, что это и есть нужная мне Рыбкина. В мешковатых джинсах, по-моему, Марина говорила, что это популярные среди молодежи “бойфренды” (вот и на кой, спрашивается, в моей голове задержалась эта информация?) и мешковатой, модной в наше время оверсайз худи (боже, слова-то какие, аж мозг перекосило!). Низенькая, маленькая, стройненькая, чересчур худенькая и без выдающихся форм. Не сказать, чтобы угловатая, но… миниатюрная. Везде. Совершенно. Я как-то больше люблю, когда у женщин есть за что “подержаться”, а тут совершенный ребенок, хоть и совершеннолетний.
Ну и отлично.
Ну и хорошо.
Было бы больше проблем, если бы мне глаза мозолила фигуристая барышня. Я хоть и не падкий на дамочек, по возрасту годящихся мне в дочери, но мужик. И мужик здоровый, в самом расцвете сил.
А мне проблемы с ее батей не нужны. Нам еще дружить.
Недолго думая, держу курс в сторону Влады, радуясь, что хоть она сегодня проблем мне не доставила.
Прикидываю, как сейчас, быстро усадив занозу в машину, доброшу ее до дома, и с чувством выполненного долга еще, может быть, успею к финалу собрания акционеров. Все в моей голове складывалось идеально! Но, похоже, я слишком рано обрадовался…
Влада
– Влада! – окликает меня мужского голос, на который я автоматически оборачиваюсь.
Ко мне спешит мужчина.
Высокий, представительный, даже я бы сказала, до чертиков самоуверенный. С темной короткой шевелюрой, слегка растрепанной от ветра, и в костюме. Вернее, в костюме без пиджака. Рукава белой рубашки завернуты до локтя, а галстук совершенно не по-офисному болтается. Шагает он ко мне уверенно, широким размашистым шагом.
Есть ли вероятность, что мужчина ошибся? Влада – имя редкое, и так попасть с первого раза… нет, значит, не ошибся.
Неужто это и есть папин друг? Интересненько.
– Так, быстро в машину, у меня времени в обрез, – тут же, с ходу, начал с команд мужчина, чем вогнал меня в ступор.
– И вам здрасте, – складываю руки на груди и сканирую эту особь мужского пола взглядом.
– Чего застыла? Я опаздываю, вперед за мной, – рыкнул в мою сторону папин друг, крутанувшись на пятках в своих стильных ботинках. Развернулся и пошагал прочь, видимо, надеясь, что я побегу за ним следом. Ага, счаз!
Мужчина проходит пару шагов. Оборачивается. В глазах недоумение.
О боже, что я наделала? Ослушалась грозного дядечку? Похоже, этого экземпляра надо научить хорошим манерам. А что? Хорошее занятие, мне по душе.
– Я не понял, ты не поняла, что ли? – снова возвращается ко мне и, склонившись, сверлит черным взглядом. Страшит? Три ха-ха.
– Вы уж определитесь, кто не понял, вы или я.
Я слышу, как воздух застрял где-то внутри его грудной клетки.
– А теперь давайте сделаем вид, что только что встретились. Здравствуйте, я – Влада. А вы? – протягиваю ему руку для приличия. Он смотрит на нее и не реагирует никак.
– Павел Валерьевич, – отвечает так, словно до сих пор не вышел из ступора.
– Дядя Паша, значит, приятно познакомиться. Так, где, говорите, ваша машина?
Он смотрит на меня еще каких-то пару секунд и, ни сказав ни слова, подхватывает мой чемоданчик и, развернувшись, направился в сторону своего авто.
Ну, что ж, для начала сойдет. Спохватилась и побежала за ним следом, уж где его длинные ножищи с сорок восьмым примерно размером ноги и мои симпатичные ножки со скоромным тридцать шестым. У него, наверное, шаг-то сразу в два метра.
Павел останавливается около огромного черного внедорожника, бесцеремонно закидывает мой желтый чемодан в багажник и садится за руль.
Вот так вот, значит? А как же: милая леди, прошу, присаживайтесь?
Ладно, мы не гордые. Хорошие манеры – это дело наживное. Делать нечего, сама открываю дверь с пассажирской стороны спереди и залезаю в салон, плюхаюсь на сидение.
– Ого, огромная.
Мужчина это никак не комментирует, вдавливает педаль газа в пол и срывается с места, заходя на крутой вираж, выруливая с парковки.
Практически сразу что-то начинает противно пиликать. Я игнорирую посторонний звук. Но водителю это, видимо, не нравится.
– Пристегнись, – рявкает он.
– Что?
– Пристегнись, – повторяет водитель, бросая на меня короткий взгляд. – Ты вообще что-нибудь о технике безопасности слышала?
Пф-ф-ф, да ладно-ладно, чего так рычать то!
Я нащупала ремень безопасности и натягиваю его. Пытаюсь совладать с руками и на такой бешеной скорости попасть в замок, но тут машина резко поворачивает. Я от неожиданности взвизгиваю и чуть не заваливаюсь в сторону водителя, упираясь ладонями в мужские колени.
Уф! Еще немного, и я уткнулась бы головой ему в… ноги.
– Неужели так сложно, Влада! – возмущенно произносит злюка-папин-друг, перехватывая ремень у меня из пальцев, и четким уверенным движением вставляет его в замок.
Щелчок.
– Все, элементарно, блин! – комментирует свои действия и возвращает свое внимание на дорогу, которая, надо сказать, пролетает с космической скоростью.
– Я просто не успела, и ничего так гнать! У меня в планах помереть молодой и красивой не было.
– Тебя я не спросил, как мне ехать.
Ой, ой, ой, какие мы злые!
Вся дорога проходит в молчании. Лишь пару раз кто-то звонил грозному Павлу, он кого-то отчитывал по телефону и тут же бросал трубку. Не завидую я его подчиненным и коллегам, с таким вепрем работать, надо стальные нервы иметь.
Да и жить тоже. Интересно, какая у него жена и есть ли она у него вообще?
Бросаю взгляд на безымянный палец правой руки, которой мужчина уверенно держит руль – кольца нет. Ха. И почему я не удивлена?
Не знаю, через сколько времени машина сбавляет скорость, заруливая к большому жилому комплексу. Что-то пиликает, и открывается шлагбаум. Авто тормозит у подъезда.
– Вот ключи, – отсоединяет пару ключей от большой связки. – Двадцать первый этаж, – дает мне их в руки. – Квартира триста пятнадцатая. В твоем распоряжении.
Я, приняв ключи, выхожу из машины, и он тут же срывается с места.
Нет. Так не пойдет!
Я подпрыгиваю на месте и машу руками, надеясь, что меня заметят.
Машина тормозит, сдает назад.
– Что? – опускается стекло.
– Чемодан, – пожимаю плечами.
Мужчина смачно выругивается себе под нос и выходит из машины. Достает мой чемодан из багажника, действуя при этом дерганно и раздраженно, и ставит его чуть ли мне не на ноги. А потом, не сказав ни слова, даже унылого "пока", садится в машину и быстро исчезает. С визгом шин и ревом мотора.
Чудненько. И это надзор? Ну, под таким надзором грех не жить.
Тем более… я оглядываюсь на высотку, присвистываю.
– Ну вот, как бы и дома, почти, – бубню себе под нос и, подхватив чемодан за ручку, тащусь в сторону подъезда.
Какая там, вепрь-Павел сказал, квартира?
Глава 2. Горим!
Влада
Худо-бедно нахожу свою новую обитель.
Нет, конечно, если отбросить лишние эмоции и не брать во внимание, что папенька организовал мне тотальный облом с "вольным полетом", то я устроилась очень даже удачно.
Многоэтажка явно элитная и дорогущая, квадратный метр тут, наверное, стоит весь дохреналион. Подъезд даже язык подъездом назвать не поворачивается. Фойе. Огромное, просторное, плиточки блестят, консьерж улыбается, жильцы здороваются. Лифты, как в лучших отелях заграницы – наичистейшие, а коридоры, как в больнице – стерильнейшие.
Квартира? Та, что я планировала снимать и в подметки не годится этой, что услужливо предоставил мне в пользование папин армейский друг.
Еще бы сам этот "друг" удачно заработал амнезию и забыл о своей "подопечной" – цены бы ему не было!
Я оставляю чемоданчик в углу прихожей и скидываю кеды.
Прохожу дозором.
Да, конечно, не хоромы в пять спален и два этажа, как наш частный дом в Сочи, но вполне себе уютная двушка. Небольшая гостиная, совмещенная с ультрамодной кухней, которой, кажется, и не пользовались совсем. Милая бежевая спаленка с широченной кроватью метра в два. Ванная с душевой, санузел, смешная коробчонка-гардеробная и…
Погодите, это что за дверь?
Ее-то сразу я и не приметила. Темная, в самом конце коридора, с серыми стенами которого почти сливается, и совершенно не желает открываться. Сколько бы я эту проклятую ручку не дергала и не крутила. Клац-клац, и ничего.
Ерунда какая-то!
Ладно, фиг с ней.
Уже хотела уйти, но остановилась. Подумала, подумала и, решив, что небезопасно жить в квартире с непонятными дверьми, для верности защелкнула щеколду – массивную и прочную на вид – чтобы никакое "чудище" не проникло извне.
Вот так-то!
И с чувством выполненного долга и думать забыла об этой не вяжущейся с планировкой квартиры деталью.
Может, шутка строителей или "изюминка" дизайнера, кто их разберет…
Паша
Высадив Владу, я в рекордные сроки долетел до офиса. Даже подумать о том, что пигалица оказалась с зубками, было некогда. С этим разберусь потом. И так все утро на запредельных скоростях.
Бросил тачку на подземной парковке, поднялся на нужный этаж, промчался мимо секретаря и влетел в переговорную. Где на меня тут же все обращают внимание. На лицах если не шок, то близкое к нему состояние. Ну, конечно, как же? Созвал всех на ежеквартальное собрание и сам же на него не явился. Чудо генеральный директор, одним словом.
Но я отмахиваюсь от этих мыслей и сажусь во главу стола. Начинаю свою речь: быстро, кратко и по делу, после чего на повестке дня встают важные вопросы, касательно стратегии развития новых филиалов. Их мы уже разбираем с особой тщательностью. Тут же обсуждаем подготовку к подписанию важного контракта, которое состоится на днях, и обсуждаем каждый пункт в договоре. Промашек быть не должно. Себе потом дороже выйдет.
Я максимально включен в работу. В голове крутятся шестерни и мелькают цифры. На одно ухо “присел” адвокат фирмы, на второе финансовый директор. В конференц-зале стоит тихий гул голосов десятка акционеров и шелест бумаги.
И тут мой телефон вдруг издает пронзительный писк.
Я сбрасываю.
Пара минут, звонок повторился.
Я отключаю звук, игнорируя полностью звонящего, только в разговорах, прислушавшись, можно заметить еле слышное жужжание аппарата. Недолго, слава богу, наконец все стихает.
Но тут же раздается стук в дверь и показывается моя помощница Яна.
– Павел Валерьевич? – встает в дверях. – Можно вас?
Как же меня бесят вот такие моменты! Нет меня.
– Я занят! – бросаю, не отрывая взгляд от бумаг.
– Тут ЧП, – мнется на месте секретарь, не решаясь меня отвлекать, но и не рассказать, что случилось, видимо, не может.
– Что такое? – не выдержал я, откинул от себя бумаги, – какое еще ЧП? Потоп, наводнение, сель, оползни? Мне сегодня дадут вообще работать или нет? – рычу, нервно сложив руки перед собой, сцепляя пальцы в замок.
– Простите. Но звонит консьерж вашего подъезда, говорит, что у вас, вероятно, возгорание в квартире, – еле слышно тараторит Яна.
Чего?!
Я вскакиваю с кресла, как ужаленный.
– Какое к черту еще возгорание?
– В вашей квартире.
– В какой из них? – моему вопросу удивились все.
Правильно, я же не афишировал, что приобрел еще одну квартиру, как раз над своей. Очень выгодное вложение средств, и крутая получилась планировка. Я даже почти объединил их, выстроив лестницу между двумя этажами. Через месяц закончил бы ремонт, если бы не звонок Стаса и рыжая пигалица, что заселилась и будет жить прямо надо м…
И тут меня осеняет.
Твою мать, Рыбкина! Не было печали, помог Паша по старой дружбе.
Хватаю телефон и только сейчас понимаю, что у меня нет ее номера телефона. Проклятье!
Я набираю друга, чтобы спросить номер его дочери, но на том конце провода тишина. И этот недоступен.
Что делать? Вариантов немного, не хотелось бы, чтобы чудо-чадо кони двинуло уже в первый же день под моей опекой. Стасон мне тогда шею свернет. А потом воскресит и еще раз свернет.
– Заканчивайте без меня, – хватаю мобильник с ключами и покидаю кабинет, так же быстро отправляясь вниз к машине.
Паша
Как я так моментально долетаю до дома, не знаю. Быстро, очень. Счета за превышение скорости и нарушение ПДД я потом, пожалуй, Рыбкину переадресую. Я их за один день собрал столько, сколько за тридцать девять лет не получал.
В подъезд влетаю с ошалевшими глазами, по пять рублей каждый, и тут же меня встречает консьержка.
– Катерина Григорьевна, что стряслось?
– Так, Пал Валерыч, сигнализация сработала в вашей квартире.
– В какой?
– В новой, с двадцать первого этажа. Но дыма вроде нет. Я уже принюхивалась у дверей, – отвечает женщина, разводя руками, – а пожарных вызывать, сами понимаете. Вот решила вас найти сначала.
– Ну что ж, пойдемте смотреть, – размашистым шагом направился к лифту.
Выйдя на двадцать первом этаже и подойдя к своей квартире, нажимаю на звонок. Женщина смотрит на меня с подозрением, прикидывая, не тронулся ли я умом, звонить в пустую квартиру, но я развеиваю ее опасения:
– Дочка друга заселилась сегодня.
И зачем-то добавляю
– Предоставил на время жилье, студентка.
Катерина Григорьевна, или больше известная у нас в подъезде как баба Катя, кивает, принимая мой ответ. А спустя долгих две минуты дверь все-таки открывается, и на пороге появляется взлохмаченное рыжеволосое чудовище. Да-да, именно чудовище!
– О…
– Что у тебя горит? – перебиваю и врываюсь в квартиру, в которой стоит стойкий запах горелого и плотная завеса дыма. Тьфу! Приходится даже нос рукавом рубашки прикрыть.
– Влада!
– Да ничего! – пожимает плечами Рыбкина.
Я пробегаю по квартире, осматривая на предмет возгорания мебель и электрику, но, кроме гари и дыма, ничего нет.
– Как ничего, если у тебя в квартире белым-бело?! Что здесь случилось? И придумай что-нибудь чертовски важное и серьезное, чтобы я понял, что меня не просто так вырвали с работы! – рычу я, встряхнув разок девчонку за плечи.
– Раз у вас все хорошо, я пойду, – тут же ретируется консьержка и закрывает за собой дверь.
– Я просто хотела приготовить поесть! В магазинчик сбегала, яиц купила, – отвечает девчонка, – стала жарить глазунью и слегка пережарила, – пожимает плечами и смотрит на меня огромными зелеными глазами. Реально зелеными.
– Слегка? Слегка, мать твою! Да…
Ар-р-р!
Спрятал руки в карманы брюк и отступил на шаг. От греха подальше. Еще и суток не прошло, как она появилась тут, а уже устроила непонятно что, пустив весь мой день кувырком и по наклонной, а что будет через неделю или месяц?
Спокойно, Жаров. Выдыхай. Не хватало еще превратиться в нервную истеричку с дергающимся глазом.
Еще раз осматриваю комнату и Владу на предмет телесных повреждений, и только сейчас обращаю внимание, что она стоит передо мной почти голая.
– Я не понял, ты почему раздетая?
Ну, как раздетая, в шортиках и футболке. Но это чересчур короткие шортики.
– Я не раздета, – хмурит брови она. – Это пижама!
– Ужасная пижама.
Ужасно открытая. В такой не спать надо, а… в общем, рано мелочи еще пока знать, что в такой делать надо. Вернее, “с такой”. Совершенно ничего не прячет и не прикрывает. И даже дурацкие бараны на рисунке положение не спасают.
– Если не нравится, не смотрите!
– И не буду.
Больно надо. Было бы на что смотреть. Только что на маленькую и упругую попку и ноги стройные от ушей.
–Так! – отгоняю прочь лишние мысли. – Привести квартиру в порядок и проветрить помещение. Немедленно! И очень надеюсь, что ты не задымила и мою квартиру своей… глазуньей, Рыбкина!
Направился к двери, решив не уточнять, каким образом задымление моей жилплощади могло произойти, и уже берусь за ручку, чтобы открыть дверь, как мне в спину прилетает вопрос:
– А вы где живете-то?
– На крыше, – переступаю через порог.
– Как Карлсон, что ли? – усмехается задира.
Но я оставляю ее вопрос без ответа и закрываю за собой дверь, решаясь воспользоваться лестницей и спуститься к себе.
Ну и денек! Ну и девица! На что я вообще подписался?
Влада
Ну, подумаешь, прощелкала! Причем в самом прямом смысле этого слова. Мышкой. По фоткам.
Чего так взбеленился-то? Ну, подымило, чутка повоняло горелым, но никто же не умер! Разве что надежда моего желудка оказаться сытым.
Тоже мне, дядя Паша нашел причину рычать. У меня завтра важный день вообще-то, и сгоревшая яичница точно не самая большая моя забота.
Еще и пижаму мою пустил под раздачу, и чего только в ней ужасного? Ну, да, смешная, с барашками, но вот ни грамма ужасного в ней нет! Наоборот, милая, яркая и очень даже удобная.
Бугай неотесанный.
Мужчина пораспылялся, поворчал и, бросив что-то непонятное про “свою квартиру”, ушел. Я с трудом подавила в себе желание показать ему язык, но вот зато от того, чтобы проследить, куда он направляется, не удержалась.
Очень надеялась, что сейчас злой Паша сядет в свою страшную рычащую тачку и уедет на другой конец города, но что-то мне подсказывало, что так конкретно фортануть мне не могло. Поэтому я запрыгнула в тапки и выглянула за дверь, провожая взглядом спину мужчины, который покинул площадку и, судя по всему, пошел по лестнице.
Куда?
Я на носочках за ним.
Неужели он решил спуститься с двадцать первого этажа пешком? Спортсмен? ЗОЖник? Хотя с его физической формой вполне может быть.
А нет, спустился всего на один.
Хлопнул дверью и вышел в коридор. Я прошмыгнула следом, высовывая свой нос на площадку двадцатого этажа как раз в тот момент, когда дверь за мужчиной закрылась.
Опа.
Ага. Так мы соседи! Вот это новость. Значит, я была права: везение – это не про меня. Или, иначе говоря, обложили со всех сторон, демоны. Папочка нормально постарался и решил устроить контроль любимой дочурке по полной.
Блин!
Вот за что? Я же умница и красавица, не пью, не курю, с сомнительными компаниями дружбу не вожу. Ну, только если с Павлом, злюкой, Валерьевичем. Школа с золотой медалью, первый курс юрфака с отличием, правда, потом бросила его и не сказала любимому батеньке об этом, но это же уже так… мелочи!
Так вот чем я такой “подарок судьбы” в лице “армейского друга” заслужила? Одно дело, когда за тобой следят, а другое, когда с тобой еще и рядом живут. Совсем плотно хомут на моей шее затянули.
Ну, да ладно. Отчаиваться – это не про меня. Тем более, есть у меня одна мыслишка. Гаденькая и хитренькая. Такая, что “дядя Паша” сам взвоет и потребует меня отселить. Я научу его и манерам хорошим, и воспитанию, и нервы закалю. Титановые станут.
Усмехаюсь и возвращаюсь в свою квартиру этажом выше.
Я себя в обиду не дам. Сама, кого хочешь, обижу.
