Kitobni o'qish: «Справедливость»

Утренний Гром, улетевший еще ранним утром, вернулся в дозорный лагерь уже ближе к вечеру и заложил вираж, не желая приземляться.

– Я нашел плесень в одной из пещер, по запаху похоже, что довольно зрелая, скоро начнет пылить. Но она глубоко, я не дотянулся, нужна самая длинная шея.

– Тогда только я. – поднялся самый большой дракон в дозоре. – Полетели. – огромный дракон взмахнул крыльями и вонзился в небо. В высокогорье такое не каждому было по силам – большинство взлетало или с разгона или прыгая с обрыва.

С соседнего плато за взлетом наблюдала сравнительно небольшая серебристая драконица Утренний Луч. Она влюбленным взглядом проводила взлетающего черного дракона, ее любимого Ночного Грома, вожака стаи и отца их будущего драконенка. Через несколько дней ей предстояло отложить яйцо и это обстоятельство стало причиной нынешнего рейда дозорных. Дело в том, что здоровью взрослых драконов мало что могло угрожать, а вот драконята были очень чувствительны к одному виду плесени, росшему в горных пещерах. Достаточно было самой малости и эта плесень за считанные дни съедала легкие младенца. Лечения не существовало, но можно было найти зреющую плесень по запаху и сжечь ее до того, как она начнет выбрасывать смертельные споры. Эти споры были крайне летучими, так что при ожидании младенца приходилось тщательнейшим образом исследовать все возможные места ее нахождения на половину дневного полета от гнезда. Сжигание плесени тоже было делом небезопасным – вдыхание ее дыма мгновенно опьяняло дракона, а в больших количествах было смертельно. Поэтому в такой дозор шли самые опытные – после выдоха пламени драконы рефлекторно вдыхали и подавить этот рефлекс могли далеко не все, да и то лишь после длительной тренировки. К тому же не всегда плесень располагалась там, где ее удавалось сжечь. В этом случае приходилось перетаскивать изрядное количество горной породы, чтобы герметично забить вход в пещеру с ней. Утренний Луч проследила взглядом за полетом возлюбленного, спрыгнула со скалы и полетела вслед.

Приземлившись на соседней горе, она увидела, как Ночной Гром принюхивается к указанной младшим братом дыре в горе.

– Да, ты прав, почти созрела. Повезло, что ты унюхал, на таком расстоянии она была бы очень опасна. Сейчас попробую добраться. А ты пока еще раз проверь, нет ли других выходов. – сказав это, старший дракон начал аккуратно всовывать голову и шею в дырку в горе. Длинные шеи, характерные для драконов этого мира, обладали важным свойством – накапливали в пищеводе вырабатываемый в желудке и кишечнике метан, которого хватало на несколько выстрелов огня. Газ выжимался подкожной мышцей шеи, качество смеси регулировалось интенсивностью выдоха, а зажигание осуществлялось от особой косточки на носу – при ее сжатии подвижными пластинами носового щитка возникала искра, бьющая в нижнюю челюсть и поджигающая по пути поток выдуваемого газа. Недостатком подобной системы была невозможность выдыхать огонь тогда, когда нос мокрый, но купаться драконы не любили, а от насморков, в отличие от вечно чихающих людей, не страдали.

Утренний Луч уже собралась поприветствовать мужа и его брата, когда последний внезапно схватил большой плоский камень и вбил его между стенкой и шеей Ночного Грома. Судя по всему, это произошло в тот самый момент, когда пламя коснулось плесени. Тот несколько раз дернулся и повис на шее, медленно выползая из дыры. Опешившая от неожиданности Утренний Луч выпрыгнула из укрытия и на полной скорости полетела на помощь. Она так и не осознала, что видела подлое убийство, пока не получила встречный факел огня. Ее спасли небольшие размеры и верткость. Пока ослепленный собственным огнем Утренний Гром разбирался, сколько драконов падают в пропасть, она успела юркнуть за соседнюю гору и проскочив понизу несколько долин, спрятаться в одну из многочисленных пещер, которые были недоступны более крупным драконам. Здесь она пролежала пару дней, заращивая обожженное крыло. Возвращаться в стаю не имело смысла, наверняка сторонники Утреннего Грома постараются, чтобы она не долетела. Оставалось лишь убраться подальше, пока яйцо не нужно нести в лапах.