Kitobni o'qish: «Измена. Не с тобой»

Пролог

Я сижу перед монитором, и буквы расплываются у меня перед глазами… Сначала они стекаются вместе, словно жирные чёрные мухи, а потом эти мухи начинают жужжать и буквально жалить меня. Жестоко. Больно.

Я уже не вчитываюсь в строки. Я уже поняла их смысл. Он и так ясен.

«Ты просто стала посмешищем… ты только одна не видишь очевидных вещей… все смеются над тобой… раскрой глаза, наконец-то… твой муж тебе изменяет…»

Это должно быть идиотская шутка. Тупой пранк. Розыгрыш. В мире же постоянно разыгрывают известных людей. А потом выкладывают ролики в сеть.

Только я не известная персона. И кому нужно разыгрывать меня на публику?! Оглядываюсь вокруг: люди за соседними столиками в кафе сидят и мирно разговаривают.

Вот парочка улыбается, парень убирает нежно локон своей девушки за ухо, и с любовью смотрит на неё.

А в этот самый момент мой мир начинает рушиться. По крошечному кирпичику скатываясь вниз.

Всё то счастье, весь дом, который я построила, покрывается трещинами от чьих-то злобных жестоких слов.

Я ведь понимаю, что это не розыгрыш. Здесь нет скрытых камер, и никто сейчас не выпрыгнет из-за угла. Это может быть правдой.

Это правда. Признайся, Тая, что это так…

Я ведь получила другое электронное письмо, и это его я хотела открыть. Но почему тогда щелкнула мышкой на незнакомый адрес? Я ведь никогда этого не делаю. Не беру трубку с незнакомым номером, не открываю писем со спамом и не перехожу по непонятным ссылкам…

Но я, видимо, этого ожидала. Как будто уже знала до того, как кликнуть по кнопке, что там меня ждёт. Предчувствовала.

Приговор. Всей моей прежней счастливой жизни.

Я нахожу в себе силы и отпиваю глоток остывшего чая. Я не буду воспринимать какие-то бредни всерьёз.

Это не бредни, и ты давно этого ожидала, – словно шепчет мне внутренний голос.

Открываю второе письмо, из клиники. Я ведь на самом деле его так ждала! Чтобы убедиться в результате. Вчитываюсь в цифры.

Анализ на ХГЧ. Больше двадцати пяти.

У меня всё расплывается перед глазами. Но уже от слюды, от слёз. Я так долго этого добивалась. Я плачу. Но почему эта радость такая солёная?

Тихий всплеск уведомления. Новое письмо с того же незнакомого адреса.

Сердце стучит в голове: не жми, не жим, не жми!

Но мои руки не слушаются разума. Только сердца.

Только моего чёрного страха.

Щёлк. Прямо в теле письма открывается фото.

Мой муж. Мой любимый. Вся моя жизнь. Платон Луганский. Сидит рядом с красивой ухоженной женщиной. За столиком в ресторане. И она, приобняв его за плечи, что-то шепчет ему на ухо. Он улыбается куда-то мимо камеры.

«Хочешь ещё фото? Или видео? Они будут…Надо только немного потерпеть…» – надпись под фото…

Ну подумаешь, какое-то дурацкое фото. Но я же понимаю, что это не просто фото. Я вижу взгляд мужа, которым он смотрит на эту женщину. Ласкает её. Вижу, как она смеётся, запрокинув голову. Открыв на всеобщее обозрение свою длинную тонкую шею. С кулоном.

Увеличиваю картинку.

Таким же, как у меня. Который мне мой муж делал на заказ у ювелира. И до этой секунды я была уверена, что такого второго больше не существует: половина золотого яблочка и половинка платинового сердечка.

Любовь и Ева. Два в одном.

«Ты для меня единственная женщина в этом мире», – всегда говорил Платон, и в тот самый раз, когда застёгивал цепочку на моей шее.

Я даже сейчас помню его тёплое дыхание на своей коже.

Машинально моя ладонь ложится на ямочку между ключицами, проверяет драгоценный подарок.

Он на месте. Только второй такой же, идентичный, я сейчас вижу прямо перед собой на экране.

И почему вдруг мир вокруг вдруг становится ярко-алым? Растекается лепестками мака по белоснежной скатерти.

Я что, пролила сок? Но я не заказывала сок…

И я не могу больше дышать, я задыхаюсь, я вдруг понимаю, что это я растекаюсь алыми разводами: весь подол моего белого платья просто пылает.

Оглядываюсь по сторонам. Посетители всё так же улыбаются, переговариваются между собой. Жизнь идёт свои чередом.

– Девушка, вам плохо? – слышу я голос, доносящийся до меня словно из другого мира, из другой жизни.

С непониманием поворачиваю голову, вижу над собой белое расплывчатое пятно: это, видимо, лицо официанта, который принёс мне моё любимое пирожное «Красный бархат».

Я ведь хотела отпраздновать радостное событие. Я ведь не сомневалась, что будет в этом письме из клиники. Я просто решила удостовериться и убедиться наверняка.

И вот теперь всё моё белоснежное платье расплывается алым бархатом, и я чувствую, как уплываю в другое измерение…

– Скорую, скорее! У девушки кровотечение! – слышу я удаляющиеся и затихающие вдали голоса, пока сама не погружаюсь в какой-то тяжело-тягучий сон.

Оцепенение…

1

Я лежу в белоснежной палате, которая ослепляет меня, давит.

Я недавно очнулась, и даже не хочу спрашивать у докторов, что со мной произошло.

Я слишком боюсь услышать ответ.

Хотя я и так знаю его заранее… Так к чему задавать лишние вопросы?

Но, похоже, я не смогу избежать сегодня очередного приговора. Очередной казни.

Я вижу высокого мужчину в белоснежном халате и в очках, который с озабоченным и немного сочувствующим видом входит в палату.

– Таисия Ивановна? – переспрашивает он меня, как будто здесь можно перепутать палаты, можно ошибиться.

– Да, – еле разлепляю я пересохшие губы.

И жду.

– Послушайте, Тая, – вдруг называет доктор меня моим уменьшительным именем, как будто хочет смягчить удар.

Как будто это поможет!

– Скажите, доктор, – перебиваю я его, потому что мне нужно знать главное. – Я потеряла ребёнка? – произношу я самые страшные слова, которые только может произнести в своей жизни женщина, и по молчанию врача понимаю, что он собирается с силами, чтобы дать утвердительный ответ.

Потому что о таком всегда сложно говорить.

– Мне очень жаль, – смотрит он куда-то мимо меня.

Словно это он виноват.

Но я же знаю, что ему на самом деле плевать!

У него, наверняка, каждый день таких пациенток как я штук по десять!

Он уже отрепетировал свою речь и грустный взгляд.

А вот я – нет. Потому что у меня это впервые. Моя жизнь поломалась, как тонкий стебель мака.

И я чувствую, как лицо доктора, его фигура, халат и стены палаты расплываются в слюде… Я плачу, безмолвно, тихо.

Я не могу остановиться.

Потому что это был такой долгожданный ребёнок!

Я даже не успела никому рассказать о нём.

Я даже сама не успела нарадоваться этой новости. Я ведь так боялась спугнуть своё долгожданное счастье. Молчала до последнего. Не верила в него.

И всё равно спугнула…

– Ваш муж скоро будет, мы ему сообщили, – деревянным, ничего не выражающим тоном продолжает врач.

Платон. Моё сердце обрывается.

Он ведь так ждал наследника. Буквально с первых дней нашего брака.

Сначала с радостным предвкушением, потом, когда прошло несколько месяцев, а долгожданная беременность так и не наступала – с напряжённым ожиданием.

А в последнее время мне стало казаться, что его душу разъедали какие-то сомнения. Как ржавчина – чистую сталь.

Я не могу сказать это наверняка, но это выражалось в равнодушных взглядах, странных намёках, его постоянных задержках на работе…

И вот теперь я вспоминаю это самое письмо, полученное мною с совершенно незнакомого электронного адреса. Зачем я только его открыла?!

Но именно там я увидела фото той самой женщины.

С моим кулоном.

Я снова кладу руку на шею, проверяю, на месте ли он.

Мой кулон бьётся крошечным золотым сердечком под моими пальцами, но и та женщина носит такой же. Сделанный на заказ.

И откуда мне теперь знать, что это не с ней мой муж мне изменяет?! Мой Платон.

Единственный. Любимый. Ведь кроме него на свете для меня больше никто никогда не существовало.

Он был всегда единственным и моим первым. Навсегда.

И вот моя жизнь раскололась на две половинки. До и после.

Прямо как моё золотое сердце.

– Тая, как ты себя чувствуешь?! – слышу я такой ненавистный голос, который сейчас пытается казаться сладким и заботливым.

Но я чувствую в нём каждую фальшивую нотку.

Голос моей свекрови, Ирины Луганской.

Я знаю, что она ненавидит меня. Я в этом даже не сомневаюсь. Просто кроме меня это никто не замечает.

Я же не могу объяснить это своему любимому мужу, который просто боготворит свою маму. Она ведь его воспитала.

Вырастила с братом. Сама. Без мужа.

Но что-то мне подсказывает, что без мужа она хочет оставить меня. Я почувствовала её неприязнь ко мне с нашего первого знакомства, когда Платон объявил ей, что женится на мне.

Она ведь была уверена, что её любимый сынок, её отрада, останется с ней навсегда.

Ирина даже представить себе не могла, что её Платон вдруг влюбится в кого-то и заведёт свою собственную семью.

В одном эта ведьма была права: у нас неполноценная семья. И она не перестаёт мне об этом всё время напоминать.

Точнее, повторять это Платону, чтобы её нытьё просто въелось в его кожу.

– Когда же я наконец-то стану бабушкой! – слащавым притворно-грустным голоском вздыхает она при нашей каждой встрече, как будто не знает, как мы стараемся.

Я стараюсь.

Вот и теперь она лопочет своими ярко накрашенными накачанными губами, побрякивая тяжёлыми золотыми серьгами, но я не верю, что у неё есть хоть грамм сочувствия ко мне:

– Тая, Таечка, расскажи, что случилось?! – хлопает она своими огромными наращенными ресницами, пока я сквозь боль пытаюсь обдумать, что же ей сказать.

Я не хочу, чтобы она знала, что я потеряла ребёнка.

Это даст её ещё один козырь против меня. Она ведь нашёптывает моему мужу, что я неполноценная, бесплодная, раз за три года не смогла забеременеть.

А теперь, узнав, что я забеременела, но не смогла выносить ребёнка, она просто раздавит меня. Уничтожит.

– Это просто… Ничего страшного… Небольшое кровотечение. Уже можно скоро ехать домой, – бессвязно бормочу я и надеюсь, что доктор не выдал ей мой диагноз.

Врачебная тайна и всё такое.

– А где Платон? – спрашиваю я, потому что я не знаю, готова ли я его видеть сейчас или нет.

Объяснять ему, что моё тело убило нашего ребёнка.

И я сама себе не могу простить этого…

– Платон на очень важной встрече, – отвечает моя свекровь. – И попросил меня забрать тебя из клиники. Ты ведь уже можешь идти?

Только не с тобой, – хочется крикнуть мне ей в лицо, но я лишь сдержанно благодарю её в ответ.

А что же за важная встреча такая у моего мужа, что он не смог приехать сам?! И теперь чёрная волна подозрений снова накрывает меня с головой.

Я захлёбываюсь в ней. Я тону…