Kitobni o'qish: «Брачный приговор»

Shrift:

Глава 1

– Легкомоторный вертолет “Робинсон” разбился около трех часов дня, – в кофейне раздается голос диктора новостей, и я нахожу взглядом небольшой телевизор в углу заведения. – По последним данным, на борту находилось двое человек. Это Алексей Лавров, известный столичный адвокат, и его супруга Татьяна.

Стаканчик с капучино выпадает из моих ладоней.

Татьяна Лаврова – это я.

А Алексей Лавров – мой фиктивный муж.

Мы никогда не были в отношениях, нас связывает только сделка, которую он заставил меня заключить силой. Я не вникала в подробности, в чем его выгода, зачем ему нужно, чтобы девушка из Волгограда числилась его супругой в официальных документах. Я поняла, что у меня нет выбора, и смирилась.

Он даже платил мне. Перечислял огромные для меня суммы на счет, к которому я так и не притронулась. Деньги лишними не бывают, но я побоялась трогать то, что приходило от него. Алексей работал не обычным адвокатом, он вел дела криминальных группировок. Был решалой в итальянском костюме. Он использовал лазейки в законодательстве, взятки и банальные угрозы и раз за разом помогал очередному подонку избежать наказания.

– Татьяна? – строгий голос вырывает из раздумий.

Я оборачиваюсь и вижу высокого мужчину в синем деловом костюме. Приступ паники не заставляет себя ждать, я на интуитивном уровне понимаю, что незнакомец пожаловал из мира моего фиктивного мужа. Из того самого мира, с которым я не хочу иметь ничего общего.

– Нам нужно поговорить, – добавляет он, понижая голос. – Моя машина стоит перед заведением. Пойдемте.

Я оглядываю свою любимую кофейню. Здесь готовят прекрасный капучино. Я иногда балую себя и выхожу на одну автобусную остановку раньше, чтобы взять стаканчик с собой.

– Кто вы?

– Мое имя ничего вам не скажет. – Незнакомец усмехается, а потом протягивает ладонь и до боли сжимает мой локоть. – Пойдемте, Татьяна. Мы поговорим в любом случае.

Он тянет меня к двери. А у меня случается приступ дежавю. Точно такими же методами фиктивный муж заставил меня подписать брачный договор. Были грубость, каток столичных связей и его сильные руки. Он сказал тогда, что я могу выбирать. Либо статус его официальной жены, либо палата реанимации.

– В углу есть свободный столик. – Я указываю подбородком направление. – Это максимум, на который я согласна.

Что мешает ему выволочь меня силой?

Ничего.

Но я боюсь оставаться с ним наедине. Я шагаю к столику и выдыхаю с облегчением, когда слышу мужские шаги позади.

– Твой муж погиб сегодня, – бросает юрист.

Он садится рядом. Придвигается так близко, что обжигает каменным плечом и буквально вдавливает меня в стенку. Он становится грубее, словно хочет показать, что пошел у меня на поводу в первый и последний раз.

– Фиктивный муж, – я поправляю его.

– Лучше молчи об этом. Он оставил тебя единственной наследницей, а он был очень богатым человеком.

– Мне не нужны его грязные деньги.

Юрист смеется, царапая слух едким цинизмом.

– Не переживай, найдется много людей, которые с радостью освободят тебя от его грязных денег. – Он усмехается и смотрит на меня, как на наивную дурочку. – Понимаешь, о чем я? Тебе не двадцать, чтобы не понимать.

Он дает мне пару секунд на осмысление.

– Тебя и убить могут, чтобы не мешалась под ногами, – выдыхает он с кривой улыбкой.

– Если верить новостям, то я уже мертва.

– Там скоро разберутся, что на борту была другая девка. У него их много было.

Юрист кладет на стол сотовый экраном вверх.

– Хватит глупить, Татьяна, – произносит он серьезно. – Ты вдова с сегодняшнего дня, а это значит, что тобой вот-вот заинтересуется очень много людей.

Он смахивает несколько изображений с экрана и останавливается на фотографии мощного брюнета в черных солнцезащитных очках. Верхние пуговицы атласной изумрудной рубашки расстегнуты, на груди висит кулон, выглядящий как необработанный кусок металла. С расстояния невозможно рассмотреть, что на нем изображено. А вот лютая харизма его хозяина чувствуется даже так.

– Знакомься, Александр Чертов, – юрист неосознанно понижает голос, как будто привык называть это имя только шепотом. – Твой погибший муж много работал с ним, получал от него деньги и вел его судебные дела. Это жестокий и опасный человек.

– Я вижу.

Это на самом деле чувствуется через фото.

– Он пройдется по тебе катком, если поймет, что ты случайная девка. Но пощадит, если увидит безутешную вдову. – Юрист задумывается, оглядывая меня с ног до головы. – А еще лучше, если ты приглянешься ему.

Его тон не оставляет сомнений, что именно он имеет в виду.

– Приглянусь? Как безутешная вдова может крутить роман?

– Придумай, если хочешь остаться на свободе. Ты в его вкусе, это может быть твоим единственным шансом.

Быть во вкусе человека с фамилией Чертов звучит как приговор.

Но увернуться не получится. Я понимаю, что этот жуткий человек рано или поздно появится в моей жизни. Или пошлет своих людей за мной. Вряд ли Чертов бывает в провинциальных городах. Такие, как он, курсируют между Москвой, Лондоном и Нью-Йорком. С эпизодическими заездами в Лефортово, если вдруг не повезет.

Я с трудом заставляю себя успокоиться. Я всегда начинаю злиться, когда чувствую собственную беспомощность. Словно мне пять лет и другие люди взялись решать мою судьбу. Как тут не заводиться?

– Посиди сегодня дома, – произносит юрист.

Он поднимается с дивана и задумчиво смотрит на меня.

– Или нет, – он коротко качает головой, – лучше снять номер в отеле. Где в этом городе приличный отель?

Вопрос оказывается риторическим. Со мной перестают вести диалог. Выглядит так, как будто я исчерпала лимит более-менее сносного отношения. На пороге заведения появляются двое громадных охранников, а юрист кидает на меня взгляд из разряда: “Будем доводить до рукоприкладства или нет?”

– Тут люди вокруг, – упрямо шепчу.

Больше для себя, чтобы успокоиться.

– Дама не желает сотрудничать, – с усмешкой сообщает юрист подошедшим мужчинам. – Только поделикатней, все-таки вдова.

Я резко поднимаюсь на ноги. Но куда там! Я по-прежнему дышу охранникам куда-то в район груди. Не выше. И я сама выбрала место в углу, так что деваться некуда. Они останавливаются у стола и отсекают все пути.

– Тебе плохо? – неожиданно произносит охранник.

– Что?

Он сбивает меня с толку, хотя я уже собиралась сделать глоток воздуха побольше и позвать на помощь. Второй охранник шагает в сторону, закрывая мой силуэт от остального зала, а первый выбрасывает ладонь к моему лицу. Он сжимает меня, как тряпичную куклу, одним движением затыкает рот и притягивает мое тело к себе. Сковывает лучше веревок. Он парализует меня дикой силой, оставляя лишь возможность рвано и слабо дергаться.

– На воздух! – громко произносит юрист. – Девушке плохо! Расступитесь!

Небольшой зал уютной кофейни мелькает за мгновение. Мужчины быстро выводят меня на улицу и затаскивают в черный седан, который вовремя подскакивает к входной двери.

– Успокойся уже, – цедит юрист с раздражением. – Не переношу бабских закидонов.

Салон авто оказывается просторным. Два ряда сидений смотрят друг на друга, так что я зажата мужским вниманием со всех сторон. Почти как в ночном клубе у барной стойки.

– И что теперь? – говорю чересчур вызывающе, но эмоции сильнее меня. – Свяжете и запрете в номере люкс? Перед Чертовым выслуживаетесь, да? Может, тогда повяжем красный бант на моей груди?!

– Он не оценит, – устало замечает юрист.

Он откидывается на спинку кресла и закидывает ногу на ногу.

– Но я хочу ему угодить, тут ты права, – продолжает он. – Таким людям нужно угождать, если хочешь жить. Я уже сообщил ему, что ты жива. Его люди скоро появятся в городе.

– Я никуда не поеду с ними. – Я качаю головой, словно от его слов можно отмахнуться, а заодно очнуться от этого кошмарного сна. – Я пойду в полицию.

– Твое право. Хочешь, чтобы тебя привезли к нему на патрульной машине, – пожалуйста.

Юрист пожимает плечами.

За окном пролетает центральный проспект, который вскоре показывает дорогу к новому храму. Я бы сейчас не отказалась от помощи небес, но машина поворачивает и паркуется у самой пафосной гостиницы города.

– Приехали, – сообщает юрист.

Он наклоняется и дергает ручку. Дверца распахивается настежь, демонстрируя начищенный тротуар.

– Я не собираюсь связывать тебя. И бегать за тобой тоже, – произносит юрист со льдом. – Иди в этот долбаный отель сама. Номер оплачен на твое имя.

Он тянется к бумажнику и достает десяток оранжевых купюр.

– У них дорогой ресторан. – Он протягивает мне деньги. – Я устроил сцену в кафе, чтобы ты поняла, что сопротивляться бесполезно. Тебе никто не поможет.

Внутри всё бушует. Я завожусь, а он давит холодом. Чувствует свою силу и правоту в каждом произнесенном слове, и что самое ужасное, я тоже это понимаю. Мне далеко не двадцать, чтобы не понимать. Я не дура, и я была фиктивной женой Лаврова больше года. Я прошла школу больших денег и возможностей, которые они дают. Люди, как мой фиктивный муж, как Чертов, как этот юрист, живут в другой лиге и видят в простых людях лишь пешек.

– Не нарывайся, – заключает юрист. – Иди в номер и жди, когда постучит кто-то из людей Чертова.

– Может, он сам пожалует? – нервно усмехаюсь.

– Может. Он сейчас как раз в соседнем городе по делам.

Глава 2

Я захожу в отель, который раньше видела только с улицы. Классическое помпезное здание всем видом показывает, что жить здесь могут лишь избранные. Со стороны я могу казаться счастливицей: на мое имя заказан шикарный люкс, еще и денег дали на ресторан и спа. Один из охранников втиснул купюры в карман моего легкого пиджака. Я услышала, как треснула шелковая подкладка из-за его грубых пальцев, которые обожгли мое бедро. Он нагло облапал меня и довольно хмыкнул напоследок, оценив мою фигурку.

Противно.

Столько всего произошло за какие-то полчаса, что я плохо соображаю. Голова как в тумане, а в кровотоке уже бушует стрессовая доза адреналина.

– Вы без багажа? – вежливо спрашивает мужчина за стойкой регистрации.

Его рука готова взлететь в воздух, если я скажу, что багаж в машине и мне нужна помощь. Вместо этого я качаю головой.

– Без, – произношу хмуро.

– Нам уже позвонили, мы в курсе вашей ситуации, – понижая голос, сообщает мужчина. – Примите наши искренние соболезнования и не сомневайтесь: никто не потревожит ваш отдых. Ваш менеджер прислал нам текст. Мы знаем, что нужно говорить.

– Текст?

– Для прессы, если журналисты начнут искать вас.

Ах да.

Ещё одна монетка в копилку моих проблем. Фиктивный муж был богат, из-за чего моей персоной теперь интересуются опасные люди. Но также он был известен, не отказывая себе в громких делах и крикливых заявлениях для федеральных каналов. Пресса будет рада устроить из его гибели медийный карнавал, когда в студию можно пригласить родственников до седьмого колена, а заодно всех людей, с которыми он хоть раз пересекался в лифте.

Ох, а что будет, когда папарацци разнюхают, что в вертолете Лавров был с другой женщиной?! При живой-то супруге!

Черт.

Я уже вижу громкие заголовки и визжание ведущих ток-шоу, которым только дай покопаться в грязном белье. Моя жизнь на глазах превращается в театр абсурда с нотками триллера. Мне тридцать, у меня ипотека и своя небольшая кондитерская студия, но все это можно выкинуть на свалку.

Теперь я вдова Лаврова и точка.

И мне нужно как-то выжить в таком статусе.

Я поднимаюсь в люкс и прохожу к балкону, который смотрит на главную площадь города. Тот самый храм как на ладони. Я на грани того, чтобы помолиться, но это кажется кощунственным, когда ждёшь в гости Чертова.

– Заказать для вас обед в номер?

Чужой голос пугает меня. Я думала, сотрудник отеля уже ушёл, но он продолжает топтаться у входа.

– Я не голодна, спасибо.

– Хорошо, – он кивает, – меню и список всех наших услуг есть рядом с телефоном. Для связи с ресепшен достаточно набрать две единицы.

Я уже хочу, чтобы он ушел. А он как будто решил, что я вышла на балкон с трагическими намерениями и меня опасно оставлять одну.

– Ещё раз выражаю глубочайшие соболезнования. Ваш муж был достойным человеком…

– Вы его знали?

Сотрудник запинается, улавливая раздражение в моем голосе.

– Видел по телевизору, – он отвечает растерянно. – Очень яркий и умный человек… был.

– Он защищал преступников, вы в курсе? Спасал их от тюрьмы и получал за это огромные гонорары. Это была его специализация, он только этим и занимался.

Сотрудник откашливается.

– Я, пожалуй, пойду.

– Идите.

Я отворачиваюсь от него и до боли в пальцах сжимаю поручень балкона.

Яркий и умный человек.

Ненавижу!

Этот яркий человек оставил на моей щеке ссадину, когда я осмелилась отказать ему в первый раз. Он завёлся, как человек, который сто лет не слышал «нет», потом Лавров успокоился и перешёл на старые добрые угрозы. Но я запомнила, что для него поднять руку на женщину – пустяк.

Чертов такой же?

Да все они там такие!

Я отдам ему все, подпишу все бумаги, какие он захочет, только пусть исчезнет из моей жизни. Но я не понимаю, почему юрист сказал, что мне надо играть роль безутешной вдовы. Неужели не проще признаться, что я никто и готова отдать все деньги Лаврова?

Я возвращаюсь в номер и падаю на большую кровать с балдахином. Смотрится вызывающей безвкусицей. Я смотрю, как покачиваются бархатные кисточки над головой, и пытаюсь понять, как мне выбраться из капкана. Единственное, что я знаю точно, – это то, что он скоро захлопнется намертво.

Раздаётся трель моего сотового. На экране горит незнакомый контакт. Я совершенно упустила момент, как охрана юриста вытащила мой сотовый и успела похозяйничать в нем. Кто-то из них вбил в записную книжку номер и подписал его: «Брать! В любое время!»

А что, если не возьму?

Вынесут дверь с ноги?

Оставят ссадину на щеке?

С них станется.

– Да, – бросаю в динамик.

– Татьяна, вы одна в комнате?

– А кто это?

– Если не одна, найдите где уединиться. С вами хочет поговорить Чертов.

Я нервно сглатываю. К его звонку я не была готова. Мне хочется сбросить вызов, как это делают маленькие дети. Они прячутся от своих страхов под одеялом или в шкафу, свято веря, что этого достаточно для безопасности.

Я на автомате поднимаюсь на ноги и черчу строгую диагональ по паркету комнаты. Что он хочет от меня? И вот так сразу? Не прошло и часа, как в новостях объявили о трагедии, а он уже набирает мой номер.

– Татьяна, – деловой голос секретаря снова раздается в трубке. – Соединяю.

Слышится короткий щелчок, после которого обычно звучит мелодия ожидания, когда звонишь на горячую линию. Но тут соединение происходит молниеносно.

Всего секунда, и я слышу другой мужской голос в трубке.

И это точно он.

Я по первому слову понимаю, что это Чертов. У него низкий брутальный тембр с доминирующей оттяжкой. Он продавливает первым же звуком, буквально заставляет вслушиваться в каждую свою интонацию. Я на каком-то животном уровне понимаю, что его нельзя перебивать. Мне даже приходится качнуть головой, чтобы разогнать морок. Что за глупости? Нельзя цепенеть от одного голоса…

– Вы уже в номере?

Он обращается ко мне на “вы”, чем сбивает с толку.

– Мне скинули адрес отеля, – продолжает Чертов, не дожидаясь моего ответа. – Я завтра заеду к вам.

– Зачем?

– Зачем? – Кажется, он усмехается. – Хочу познакомиться. Лавров забыл представить нас, пора исправить ситуацию.

– Исправить ситуацию, – я повторяю его фразу, чтобы выиграть время и прийти в себя. – Вот почему мне сказали, что я должна сидеть в номере и ждать вас.

– А вы хотите уехать?

– Я хочу жить своей обычной жизнью.

– Разве это возможно? У вас муж погиб.

Я прикусываю язык. Он позвонил так быстро, что я не успела ничего решить. Сказать ему, что наш брак с Лавровым был фиктивным, или молчать? На кону моя судьба, а может, вовсе жизнь, тут нельзя ошибиться.

Я всхлипываю. Я не придумываю ничего лучше, как выдохнуть со слезами и замолчать. Пусть думает, что хочет. Я все равно пока не знаю, что говорить.

– Вы правда убиваетесь по нему? – в его баритоне зажигаются искры удивления. – Бросайте это, Татьяна, он не стоит ничьих слез.

– Я не понимаю, что теперь будет со мной…

– Ах вот в чем дело, – он издает неясный звук, и мне представляется, что он криво улыбается, а потом проводит ладонью по подбородку. – Тогда повод для слез есть.

– Вы мне угрожаете?

– Я пока не решил, – все тем же спокойным, даже вальяжным голосом продолжает Чертов. – Мне нужно посмотреть на вас.

– Я могу послать фотографии.

Он смеется. А я выдыхаю, убрав трубку от лица на мгновение. Мой язык когда-нибудь сведет меня в могилу. Я ничего не могу поделать с этим, я частенько сперва говорю, а только потом думаю.

– У меня есть ваши фотографии, – бросает Чертов, и я слышу на заднем плане шелест листов. – Вам идут облегающие платья. У вас крутая фигура для ваших лет.

Ну да, конечно. Я разменяла третий десяток, а для мужчин круга Чертова существуют только молоденькие сочные модели, которых не успел тронуть даже пластический хирург.

– Вы очень странно утешаете вдову, господин Чертов.

– Да, я не умею утешать.

Я слышу хлопок. Кажется, он закрыл папку и отбросил ее в сторону. И в этот момент я готова спорить на что угодно, что в этой папке лежит досье на мою скромную персону.

Чертов отключается. Он не прощается, не произносит ничего сверху, вместо этого я слышу лишь гудки в трубке.

Вот и поговорили.

Люкс вдруг становится теснее. Появляется стойкое ощущение, что стены придвинулись ближе и оставили мне меньше воздуха. Да что со мной?! Я услышала только его голос и уже теряю голову. Организм штормит, как при сильном стрессе, и никакие установки на спокойствие и только спокойствие не помогают.

Черт, а мне казалось, что Лавров страшен. Но по сравнению с Чертовым он теперь выглядит излишне настойчивым кавалером, и только. Вот от Чертова мороз идет по коже. Он не грубит, но в каждом его слове сквозит угроза. Его низкий глубокий голос пропитан темнотой и опасностью.

Насквозь.

До самых глубин.

– Так, прекрати накручивать, – шиплю на себя со злостью. – Надо решить, что делать до завтра.

На глаза попадается барная полка с миниатюрными бутылочками. Плохая подсказка. Тем более рядом стоит меню с ценами, а цены тут такие, что в трезвенники запишется любой алкоголик.

– Он приедет завтра, – мысленно напоминаю себе, чтобы начать думать конструктивно. – Надо хоть что-то узнать о нем. Или как-то подготовиться.

При личной встрече будет же хуже. Я уверена, что он умеет читать людей. Буквально вскрывать их своим взглядом хладнокровного убийцы.

Боже, я не думаю конструктивно, а продолжаю накручивать!

Я нахожу приветственный листок для гостя, ввожу пароль от вайфая в телефон и иду в новостную ленту. Новость о гибели Лаврова, естественно, на первых строчках. Жуткие фотографии покореженного вертолета и снимки из соцсетей выпрыгивают на меня, стоит немного полистать новости.

Меня передергивает от его улыбающегося лица. Кто-то может назвать Лаврова красавчиком, ему было сорок, и он отлично следил за собой, к тому же выбирал дорогие костюмы известных брендов. Но я знаю, что скрывала шелковая подкладка его пиджаков. А там пряталась дыра, как раз на том месте, где должно быть сердце.

Я пролистываю заголовки новостей один за другим.

“Очевидец трагедии сообщил, что вертолет резко накренился…”

“Следственный комитет готовится назвать основные версии крушения вертолета с известным адвокатом Лавровым…”

“Инструктор по летному делу заметил, что шансов не было…”

“На борту могла находиться другая женщина…”

Ох, вот и оно.

Уже начинается.

В сети есть даже наши общие снимки с Лавровым. Я помню, как его люди привезли меня на специальную фотосессию, чтобы за один день нащелкать целый альбом. Я перемерила сотню платьев и десяток украшений. А Лавров обнимал меня, как свою женщину, и лез целоваться. Он то и дело ругался с фотографом, который был так наивен, что ждал от меня искренней улыбки.

Некоторые фотографии вовсе делали на зеленом фоне, чтобы потом можно было подставить любой фон. Хоть Париж, хоть соседнюю улицу. Я еще тогда задалась вопросом, зачем столько ухищрений. Но Лавров как будто помешался на мне, причем именно на идее нашего официального брака. Почему-то ему была нужна именно я, и его не волновало, какими методами добиваться своего. Я стала бы его женой, даже если бы стала инвалидом после его “ухаживаний”.

Все-таки ужасно хочется выпить.

За последние месяцы я научилась не думать о нем. Мне пришлось носить его фамилию и хранить ненавистный штамп в паспорте, но все же у меня получилось поставить барьер. Пусть я Лаврова, но я живу своей жизнью. В своем любимом городе, занимаюсь своим делом и не лезу в московские дела фиктивного мужа.

Так было до сегодня.

– Да? – я отзываюсь, когда в дверь стучат.

– Татьяна, добрый день, – раздается голос из-за двери, которую я не открываю. – Я от юриста, мне нужно передать вам посылку.

– Господи, он что-то забыл? Еще угрозы?

– Я могу оставить ее под дверью, – находится парень.

– Оставьте.

Я прислоняюсь лбом к двери. Шумно выдыхаю и все же распахиваю проклятую дверь. Посыльного уже не видно, исчез как привидение, а вот обещанная посылка стоит прямо перед дверью. Прямоугольная коробка, в которую могла бы поместиться микроволновка, повязана красивым бантом.

Он ярко-красный и почему-то кажется мне насмешкой.

Хотят задобрить?

Или отвлекают внимание, а там внутри какая-нибудь гадость?

Я осторожно толкаю коробку носком туфли, сама не зная, что проверяю таким образом.

Ладно, к черту! Все равно же посмотрю, что там.

Я наклоняюсь и распускаю бант рывком.