Kitobni o'qish: «Небо падает на землю»
Господи мой Боже…
Господи мой Боже,
я не могу больше.
Можно мне проще ношу?
Можно мне толще кожу?
Мира внутри можно?
Я не могу вправо,
я не могу влево.
Мне надо держать небо,
чтоб на голову не упало,
мне надо сажать поле,
носить решетом воду,
мне надо ломать скалы,
и что-нибудь сделать с болью,
и надо смеяться чаще,
но я не могу больше,
совсем не могу, правда.
Я все-таки постараюсь,
куда же еще деваться.
Но Ты запиши там в книгу,
чтоб небо само держалось.
Дай мне, Господи, отпуск.
Ангел
Ангел, имя Твое святи
во всем, во мне.
Не избави, но посети
Собой на Земле.
Пусть цветет Твое имя поверх,
и внутри, и вне,
растворяя жемчужные раковины в глубине.
Да не будет Ему урона
ни в свет, ни в тьму.
Кто не вынес, тот упокоен,
а я живу.
И да будет Оно любовию
ко всему…
Я иду до Тебя, и дарованное
храню.
Божьи
Взять одну из Божьих,
из никомуненужных,
голод и холод знающих,
за себя отвечающих.
Ничьих, случайнорожденных,
теплого места не стоящих,
на порог не входящих
без приглашения,
надолго не остающихся
без приглашения.
Чем-то там занимающихся,
чужих.
Взять одну из Божьих,
как излюбленную, как свою.
Впустить под подол. Накормить молоком.
Положить на лучшее место.
Сказать: мое, оно теперь и твое,
и ты – моя. Моего рода.
Крови моей, души моей семечко, я за тебя отвечаю,
насколько ты мне позволишь.
Это тепло – тебе.
Взять одну из Божьих,
и плотно закрыть дверь наружу,
за которой вьюга и холод.
Позволить ей не уходить.
…Но сколько таких остаётся снаружи?
Ты даёшь приют только своим,
от тебя рождённым, не божьим,
обласканным, благополучным
с рождения.
Тут как будто печать, что ты можешь;
а им.. им должны, наверное, были помочь
их родители – твари.
Их родители – глыбы.
Родители – скалы.
Родители – звезды.
У кого родители – звезды,
тем, наверно, помогут больше.
Возьмут к себе на звезду.
А если ты хочешь помочь
одной какой-нибудь Божьей,
то должна широко-широко
открыть дверь на улицу, в горе и холод,
и брать всех, кто придет,
потому что их много,
потому что твоя от них не отличается…
потому что твои, от тебя рожденные,
не отличаются
и не заслуживают
более теплого места
чем все, в ком течет живая кровь.
И тогда будет рай.
Время
Мне надо времени
Я буду есть время как пирог
Замедленный такой пирог
Я такая голодная
Благодарить время, что оно есть.
А что ты будешь делать, со своим таким большим свободным временем?
Сначала я буду радоваться.
Как ребенок.
Мы будем праздновать с Богом, встретившись в этой точке.
Видишь ли Его? Он всегда обитает там.
Он-то вечный ребенок, просто большой.
А какая разница, чем занимаются вместе Бог-ребенок,
И человек-ребенок.
Может, листик рассматривают
Или бабочку пересоздают.
Или веселятся.
Рассказывают друг другу, что тут было, пока их не было.
Хотя Он-то был здесь всегда.
А человек – не совсем.
Что я буду делать со временем?
Пить его, как воду.
Насыщаться, зеркалить внутрь себя сферы, отражать пузыри,
Лопаться со смеху,
Замирать…
А потом наши творческие миры перепутаются, переплетутся,
И я случайно сделаю то, чего хочет Бог,
Не задумываясь о том, делает ли Он в ту же секунду ради меня то же, чего хотело Я,
тогда, когда оно было во мне, а сейчас почти безразлично, эй, куда оно улетело?…
А, вон оно. Плавает среди моросящих пузырьков Времени. Оно, прикинь, что-то там само делает для себя! Во даёт!
А Бог в это время что делает?
Он создаёт пути.
И игрушки.
А я что делаю?
Ой, я балдею. Мне хорошо. Я пришла. Я немножко возьму себе Бога, как сладкой ваты, отщипну от Него, и буду есть, есть, и Он через меня вырастет, польётся, и вот кто-то уже снаружи ест от меня, как сладкую вату, и мы заполним сладкой ватой весь мир, пока нам не надоест это занятие. А потом мы другое найдем.
А что в это время делаешь ты?
Меж душой твоею…
Меж душой твоею, излучающей свет,
и душой моею, излучающей свет,
преград нет,
разделения нет.
Только Свет,
льющийся в душу мою из души твоей,
и сверху с небес,
Только Свет,
льющийся в душу твою, и души ответ.
Полон мир чудес!
И живое святое Единство наше,
как светлый путь, данный отныне сейчас,
написано все на ладонях, что будет:
дорога-праздник, и стерта печаль.
Любовь в человечьем сердце – основа,
и опора Любви – душа всего.
Начинается вечное творение снова,
и снова в радости существует оно.
…Да, любая дорога – праздник,
оттого уже, что причастен ей стал.
Ты есть бог, от которого счастье,
нет концов, ибо нет начал.
