Kitobni o'qish: «7-е декабря»

Начало ноября

Постоянные дожди и небольшое село, огражденное великими гигантскими соснами, чьи верхушки касались звёзд, освещающих это место. Казалось, что кроме этого места ничего не существует: все страны – выдумка, а экзотические животные – очередная фантазия какого-то писателя книг.

Такое представление мира было у нашего мальчика: его зовут Степа, но местные дети называют его нищим и жалким.

В деревне Степы жили только обеспеченные люди. Домов там было не много, но каждый был по своему красив. Все они были двухэтажные, с обширными дворами, где были горки, качели. А ночью зажигалась сказка: с яркими огоньками светилась крыша, забор и фонари…

Но среди этих домов и коттеджей стояла хлипкая, чёрная и местами гнилая хижина, ведь домом это было сложно назвать. И всё же это был его дом. А точнее дедушки, с которым он жил уже 3 года. Самому же мальчику было 9 лет. Ходить в школу он не мог себе позволить, так как она была в городе, который, по словам дедушки, очень-очень далеко. Машины у них не было, а автобусной остановки тоже не было, да и если бы была, то что? Ничего. Ведь у дедушки были проблемы с ногами, он не мог долго на них ходить.

А продукты, лекарства и другие важные вещи нам возил Анатолий Петрович. Как говорил дедушка, он какой-то дальний родственник.

Но, мягко говоря, ему и дела до него не было. Лишь иногда, очень редко мог привести «Мурзилку» или немного сладостей. А внутри них всегда лежала записка: «от Тёти Люды».

Его это всегда радовало. Он не знал кто это, а когда спрашивал у Анатолия Петровича, тот всегда пожимал плечами…

3 ноября.

– М-м-м а-а, – потянулся Степа.

На весь дом разлетелся запах оладушек дедушки, а также с кухни было слышно, как шипит тесто, и как на телевизоре диктор с «РенТВ» рассказывает о погоде на будущее.

– Москва – 9°С. Пасмурно, – повторил дедушка. Он всегда повторяет то, что вскоре запишет в заметки, которые висят на холодильнике.

– Бдыщ, – грохот раздался в зале.

– Доброе утро, Степ! Ковыляй сюда, чаю хлебнем!– крикнул с кухни дедушка.

– Сейчас, бегу! – в ответ вскрикнул он, встав с пола, ногой закинул одеяло на диван и побежал к окну.

– Опять дождик, третье ноября, деда, когда солнышко выглянет? – спросил он.

– Не слышу, Степа!– откликнулся дед.

Мальчик побежал на кухню как супермен : кулак вперёд, и большая серая майка дедушки развивалась, как плащ, на маленьком мальчике.

–Дедушка, когда солнце выглянет?– переспросил мальчик.

–Ой, не знаю, садись за стол, а то чай остывает, – ответил Дед.

Степа быстро сел на табурет и оперся локтем на подоконник.

–Де-ду-шка, садись быстрее, а то чай уже совсем остыл! – сказал он, разводя руками.

–Секунду, не торопись, парниша, – ответил дед, скидывая последний оладушек на тарелку, под которой лежала сшитая бабушкой прихватка с цветочным узором. Убрав старую, СССР-овску сковороду, он отправился к холодильнику, достал сгущёнку и сметану, поставил их на стол, а перед тем, как сесть, поправил растрепанные волосы Степки, оставив у него на голове вторую прихватку. Степка взял и натянул её на руку, а после представлялся известным итальянским поваром.

Популярным жестом ткнул палец в сгущенку и сказал:

– М-м-м браво, белисимо! Хотя-я-я… Деда, почему она не такая, как привозил Анатолий Петрович?

–Сгущёнка подорожала, и я решил сэкономить, да и бабушкины рецепты нашёл, вот и сделал её сам. А что? Невкусно? Тогда мне больше достанется, – ответил дедушка.

– Вкусно-вкусно, даже вкуснее, чем с магазина, – протараторил Степа.

– Вот и отлично, давай рукавицу, а то забуду убрать, и их потом Барс раздерет, – сказал Дед.

– Хорошо, – снял перчатку Стёпа и отдал её деду, а сам взял большую старую кружку обеими руками и принялся пить чай, поедая оладушки, смотря на деда. – Приятного аппетита!

– Ой, спасибо, парниша, и тебе приятного аппетита! – ответил деда.

–Спасибо. А это тебя тоже бабушка научила оладьи печь? – спросил Степа.

 –Да, улым, когда-нибудь и тебя научу.

– Здорово! А какая бабушка была? – поинтересовался мальчик.

–Ох-хо-хох, она была просто замечательной, твоя бабушка – чудесная женщина: умела и шить, и готовить, и хозяйство отлично вести. Эх, ладно, ничего, заканчивай трапезу, чёт устал я, – ответил он, убрал кружку в раковину и пошёл в зал.

Выйдя из кухни, Степа взялся за уборку: убрал свою кружку, вытер крошки со стола. А поле этого решил он подурачиться: просунул руку в рукавицу, поставил на неё тарелку из-под оладий и понёс, виляя задом, как официантка из богатого клуба или ресторана. Неожиданно подбежала, или она там и лежала, кошка, Дремота, прям под ноги. Она всегда была странной, словно туман или дым: с дедом болтать любит, пропадать и появляться в любое время. Прям ведьмина кошка. И вот вновь она появилась из ниоткуда, прямо под ногами Степки. Он запутался в ногах, свободной рукой оперся о стол, а вторая полетела вверх.

–Дрема! Не ходи босиком! – крикнул мальчик.

Тарелка с перчаткой полетели ввысь. После чего тарелка разбилась на нескольких частей, а прихватка зацепилась за шкафчик. Дремота быстро подскочила, пыталась снять её, но разорвала нитки на шве.

–Ой-ой-ой, Деда-а-а, тут мурка! Тут тарелка! Тут всё! Иди сюда! – крикнул Степа.

Дед прибежал на кухню, словно бешеный:

–Что тут случилось?! А… Тарелку, значит, разбил. Эх, жалко, конечно, но на счастье. А ты, Дрема, что творишь?! А ну, брысь отсюда! – сказал дед, махнув рукой в сторону Дремоты. Она растворилась под столом.

–Деда, тут ещё это, – сказал Степан и, сняв со шкафчика порванную прихватку, показал её дедушке.

–М-да, но дело поправимое. Пошли, машинку принести поможешь, – сказал дед.

Они вышли из кухни и направились в комнату дедушки. Он почти никогда не пускал туда Степу, потому что там хранились хрупкие вещи, напоминающие молодость, да и сам дед любил порядок.

В углу у него стояла печь, а наверху лежали подушки и одеяло: такое пышное, гигантское. Сбоку от печи на стене, а точнее на гвоздике, что был забит в стену, на белом ремешке висела гитара. Ей лет было немало, но она до сих пор блистала и переливалась золотым цветом, даже струны казались золотыми, хоть это вовсе не так. Спросить про гитару Степа не подумал: будет ли это уместным? Напротив печи стоял шкаф. Он был завален вещами: будь то бабушкино платье или выпускной пиджак дедушки.

Помимо внутренних вещей, ещё на самом шкафу лежала черная тужурка, а на ней были видны отблески медалей, полученные дедушкой в молодости. Сама же швейная машинка стояла под его рабочим столом в деревянном ящике. Дед вручил его Стёпе и сказал:

– Неси в зал.

Стёпа молча понёс машинку, волоча её по полу и держа её за хлипкую ручку.

Дедушка же обогнал его, разложил старый, сделанный из крепкой фанеры стол-раскладушку, который стоял в зале под подоконником, и поставил на него только что принесённую внуком машинку. Он открыл ящик, и там была обрамленная золотыми узорами на фоне чёрного глянца запылившаяся машинка. Дед поставил табуреты перед столом и дернул за ручку в основании машинки, из неё выкатился ящик, полный катушек с нитками, различных иголок и других непонятных Стёпе штук.

–Этого цвета ещё не было, – сказал дедушка, взяв малиновые нитки.

Степа пригляделся и увидел, что на прихватке были добавлены различные узоры разноцветными нитками, несимметричные другой варежки, но идеально вписывающиеся в голубой фон вместе с розовыми бабочками. «Видимо перчатка сшивалась не один раз», – подумал мальчик.

– Вот, смотри давай, на другой потом ты будешь вышивать узор, – сказал дедушка. – Смотри, чтоб иголка проникала в ткань, нужно крутить ручку, – рассказывал он, стукнув по ручке машинки. – Легкими движениями в темпе машинки продвигаешь перчатку по направлению шва, – продолжил дед, вырисовывая различные линии на прихватке.

Стёпа внимательно слушал своего дедушку.

– Теперь давай ты, – сказал дед, посадив Степу на колени.

– Деда, давай этот цвет, – сказал мальчик и показал цвет яркой фуксии.

– Хорошо, – ответил дедушка, поставив моток ниток на место и поменяв прихватку.

Он положил руку мальчика на прихватку и тихонько, медленными движениями крутил ручку машинки, а Степа осторожно направлял её так, как ему хотелось. На варежке начали вырисовываться такие красивые узоры, словно на окне в зимнюю стужу.

–Дед, дай я сам, – попросил мальчик.

Дедушка спокойно убрал руку с ручки машинки, а Степа, наоборот, схватился за неё, вздохнул и начал вырисовывать узор. Дедушка был в шоке. В итоге мальчик не прошил себе руку и сломал всего лишь одну иголку. Так Степа научился шить и пользоваться швейной машинкой. Это хороший навык. Он ему ещё пригодится…

7 Ноября.

Этот день достаточно особенный для Степы, ведь каждое число, кратное 7, приезжал Анатолий Петрович. Странный он был человек и был ли им вовсе. Степа каждый раз при его виде представлял, как тот снимает маску этого худого дядьки с длинной бородой и коротким носом, а также избавляется от своего облика, и там оказывается инопланетный монстр. Б-р-р… Страшно даже представить, что случилось бы, будь это правдой…

Степа проснулся от стука в дверь. Кряхтя, жалуясь на жизнь, он подошёл к двери и спросил: «Кто там? Вы кто?».

– Это я, Анатолий. Позови дедушку, – ответил Анатолий Петрович.

Других Анатолиев у нас там не было, да и кто из богачей решит стучать в такую халупу.

Мальчик открыл дверь и сказал:

– Проходите, Анатолий Петрович, сейчас позову дедушку.

Мужчина кивнул, причесывая свою бороду, параллельно смотря в зеркало, обрамленное деревянной рамкой. Степа быстро побежал в комнату дедушки.

Легко тряся деда за плечо, он приговаривал, переходя с шёпота на крик:

– Дед, деда-а, вставай уже! Рота подъем!

– Что? Где? Война? Беги, внучок! Как они добрались? – крикнул дед.

–Спокойно дедушка, к тебе почтальон Печкин пришёл, – ответил мальчик.

–Кто? Печки… А-а-а, Антошка что ли?

–Да. Анатолий Петрович.

Деда ловко для своего возраста вскочил с печи на обе ноги, надел шлепки. В своих козырных семейках и морской тельняшке чуть ли не вприпрыжку побежал к дверям.

– У-ти мой дорогой, как я скучал, Тошка! – обрадовался дедушка.

– Да и я по вам, Пётр Семёнович, – ответил мужчина. –Тут пакеты: там и лекарства, и крупа, и Люда ему фруктов прислала.

– Ой, всё, не напоминай про неё.

–Да ладно вам, хорошая девушка.

– Довольно, отстань. Чайку отведаешь?

– Не, мне ещё к Зине заехать надо.

– Ну ладно, ступай смело и Зинаиде «привет» передавай от меня, – ответил дедушка, обняв мужчину.

– Ага, пока, дедуля, – попрощался Анатолий Петрович, погладив его по голове.

Мужчина покинул дом.

Степа прибежал в прихожую и забрал у деда два пакета, пытаясь краем глаза увидеть, что внутри, и привезла ли тётя Люда что-то.