Kitobni o'qish: «Клан Волка. Том 4. Котлован», sahifa 2

Провозившись с Целителями, мы и не заметили, как прошли полчаса.

– Внимание! – снова прозвучал милый женский голос из громкоговорителей. – Внимание, команды! Пройдите на площадку для награждения! Внимание! Пройдите на площадку для награждения!

Опять заиграла музыка, вспыхнули фейерверки.

На сцену вышел хор из студентов Академии, и под торжественный гимн учебного заведения мы отправились на середину стадиона, где организаторы уже подготовили пьедесталы для трёх призовых мест.

Я навалил себе на плечо хромающего Андрея Котова и медленно повёл его мимо рядов Витязей в парадной форме, выстроенных до самого места награждения.

За мной пошёл Лёва, он помогал Якову Вьюгину. Сёстры Аверьяновы повели Раду Бородинскую и Егора-Глыбу. Эд Коховский повёл Тараса Саблина, а вот его старшего брата взяла на себя Исидора.

Она больше не вздыхала в его присутствии, а даже, наоборот, с большой заботой тащила на себе парня чуть ли не на треть выше себя. Ну а тот довольно лыбился и что-то бормотал ей на ухо.

Медленным шествием, под вопли ликующей толпы и пение хора, мы доковыляли до места награждения и встали рядом с остальными двумя командами. Те косились на нас по-разному: кто-то – с восхищением, кто-то – с неверием, а кто-то – с откровенной неприязнью. И если уж старшекурсники нас недолюбливали, то что говорить про тех Витязей Академии, что выбыли из турнира ещё вчера. Теперь они точно нас возненавидят.

Я оглядел стадион.

Среди вопящей толпы мне так и не удалось отыскать глазами ни Джанко, ни Мидори с Мичи.

– Ту янамарскую красотку из таверны выглядываешь? – внезапно спросил у меня Котов, которого я до сих пор придерживал, навалив на себя. Он кашлянул и добавил серьёзно: – Ты извини, что я тогда к ней полез. Я же не знал… и вообще… ты мне тогда не особо нравился, да и сейчас тоже, но теперь могу сказать точно: тебя вполне можно терпеть. Даже в качестве командира.

Он улыбнулся и протянул мне ладонь.

– Меня придётся терпеть минимум ещё полгода, до следующих экзаменов, – усмехнулся я, пожимая его руку. – А вот ближайший экзамен по Линии Витязей мы, кажется, сдали.

– Тебе осталось ещё пять Линий сдавать, – тихо рассмеялся Котов.

Его смех заглушил звук фанфар, затрубивших на весь стадион.

Зрители стихли, ожидая объявления результатов. И снова вышел на трибуну глава Совета Академии, ректор Бессмертнов. Он заговорил в квадратный микрофон, мерцающий соляными знаками, его голос зазвучал из каждого громкоговорителя.

– Дорогие зрители и слушатели! Дорогие участники турнира и его устроители! Самобытный и величественный Янамар! Мы приветствуем всех на празднике мужества, доблести и силы духа! На Ежегодном Турнире Витязей Международной Академии Линий! И с радостью хочу объявить результаты испытаний!

Он сделал вескую паузу, и трибуны снова взревели.

– Третье место! – снова заговорил Бессмертнов и чуть подождал, пока стадион утихнет. – Третье место занимает команда Милы Кутузовой, четвёртый курс, средне-сильная группа! По предварительным результатам последнего испытания в Иллюзионе отряд Кутузовой должен был занять второе место, но при выяснении новых обстоятельств судьи решили присудить команде третье место! Примите наши искренние поздравления!

Рыжеволосая девушка из команды, стоящей рядом, помахала рукой трибунам, а затем вся группа поднялась на пьедестал и встала на нижней ступени.

Стадион взорвался аплодисментами, но по лицу Милы Кутузовой было видно, что она рассчитывала на другое место и лишь приличия не позволили ей состроить огорчённую мину.

– И какие же это новые обстоятельства повлияли на судейское решение? – услышал я рядом.

К нашей группе подошёл Герман Григорьев. Парень с подозрением уставился на меня, будто это я всех судей подкупил.

– А что не так? – тут же огрызнулся Котов.

– А то, что вы из Иллюзиона последними вышли, и никак не могли обойти Милу Кутузову. Её команда была быстрее.

Я пожал плечом.

– Не знаю, что именно повлияло на судей. Возможно, ректор скажет. А что с четвёртой командой?

Герман нахмурился.

– Те вылетели почти сразу, проиграв бой. Оно и понятно. Им противостоял Фуми Галей…

Его прервал громогласный голос ректора Бессмертнова:

– Второе место, господа! Сенсационное второе место! Такого у нас ещё не было! По решению судей, оно присуждается команде Кирилла Волкова, первый курс, низко-слабая группа! И что я могу сказать! Это невероятно! Впервые студенты со столь малым активным резервом не только участвовали в турнире, но и взяли одно из трёх призовых мест! Примите мои искренние поздравления! У всех возникает вопрос, почему же так вышло, ведь команда Волкова вышла из Иллюзиона позже всех! Однако есть неоспоримые доказательства тому, что противник Волкова, господин Бажен Орлов, применил психодух, а значит, нарушил правила и проиграл бой! По правилам, он должен был убрать Иллюзион сразу же, но не сделал этого! А значит, по всем правилам турнира команда Волкова вышла бы из Иллюзиона раньше команды Милы Кутузовой!

Мы поднялись на вторую ступень пьедестала всей покалеченной группой, и трибуны опять заскандировали:

– Волков! Волков! Волков – лучший!

Мила Кутузова протянула мне ладонь и качнула головой, будто говоря, что не ожидала такого от первокурсников.

Я пожал руку девушки, а она привстала на цыпочки, приблизилась ко мне и тихо сказала:

– Готовься, Волков. Тебя военные с руками оторвут.

Это прозвучало угрожающе и мрачно.

Тем временем ректор Бессмертнов продолжал объявлять результаты, хотя теперь интриги совсем не осталось.

– Первое место! Внимание! Первое место, господа! Его занимают наши постоянные лидеры! Команда непобедимых Витязей четвёртого курса! Группа Германа Григорьева!! Да, господа! За всю историю турнира у нас ещё не было подобного! Все четыре курса одна и та же команда всегда побеждала в турнире! Поздравим же их с очередной победой! Четырёхкратные чемпионы! Невероятно!

Новости из этого не было никакой, и стадион продолжать скандировать «Волков! Волков!», хотя никто и не сомневался в том, что Герман Григорьев крут.

Ректор Бессмертнов ещё долго и пафосно говорил про турнир и только минут через пятнадцать, когда на нас навешали медали и вручили кубки, он наконец рассказал о главных призах соревнований.

– Команда Германа Григорьева, как абсолютные чемпионы, получают контракт на службу в Императорском Доме Искацин и его полное покровительство! Невероятно, господа, но это так! Прямой контракт! Элитная военная служба, блестящая карьера! Этих парней и девушек ждёт выдающееся будущее!

Подождав, когда трибуны утихнут, он продолжил:

– Награды для второго и третьего мест тоже прибыли из Императорского Дома! Это специальные указы с печатью Императора Искацин, подтверждающие, что с сегодняшнего дня гербы, представленные командами Волкова и Кутузовой на турнире, являются официальными гербами, под которыми разрешено создание клана! Такие особые группы имеют право на службу в любом Военном Доме Стокняжья!

Стоя на второй ступени пьедестала, мы переглянулись друг с другом.

– Вот это я понима-а-ю, – заулыбался Платон Саблин и посмотрел на Исидору. – Ты бы хотела пойти к Волкову в клан?

Та ткнула меня локтем.

– Конечно! Если позовёт.

Команда воодушевилась. Почти половина из них собралась объединиться под моим гербом сразу же, но всё это предстояло ещё обсудить и явно не здесь.

Через десять минут нам наконец-то позволили покинуть пьедестал. Не знаю, что чувствовали ребята из отряда, но на меня навалилась такая усталость, что хотелось рухнуть прямо тут. После того, как мой несчастный организм мобилизовал все силы за последние двое суток, он решил, что пора бы расслабиться.

Хорошо, что нас почти сразу снова окружили Целители, а затем повели к отдельному выходу, подальше от вопящих трибун, журналистов и громкоговорителей, чтобы посадить в специальные верхолёты и увезти со стадиона.

– Всё? Веселье кончилось? Опять в Академию? – криво поморщился Котов, когда я передавал его в заботливые руки одной из Целительниц.

– Нет, мы доставим всех Витязей финального испытания в специальный Дом отдыха «Сияющая Луна», – ответила та. – Там вы отдохнёте пару дней, наберётесь сил, долечитесь. И вот тогда можно будет отправляться в Академию.

– О! Это другое дело! А там пляж есть?

– Конечно. Это же Янамар. Там очень красивый пляж.

– А девушки в купальниках будут? – Котов, кажется, даже забыл, что он покалечен.

На это Целительница не ответила, но улыбнулась.

Если честно, лично мне было плевать, где упасть в койку и уснуть на сутки – в Академии или на янамарском пляже… хотя пляж всё же звучал заманчивей.

– А можно ещё трёх своих друзей взять? – спросил я у Целительницы. – Они тоже учатся в Академии, но не Витязи.

Она кивнула.

– Но только в качестве исключения и в честь благодарности за спасение детей деревни Ютака. Назовите имена и фамилии, и мы заселим ваших друзей в «Сияющую Луну», в комнаты по соседству с вашей.

Вот это был настоящий подарок!

Я быстро назвал имена Джанко, Мидори и Мичи, после чего уже собрался залезть в верхолёт следом за своей командой, но позади вдруг отчётливо и громко произнесли:

– Господина Волкова в «Сияющую Луну» мы доставим сами! В целости и сохранности! Можете не сомневаться!

Обернувшись, я встретился взглядом с Акулиной Снеговой.

Рядом с ней стояли двое мужчин: справа – её отец, а слева – глава Торгового Дома Янамара, Рио Маямото. И по совместительству, мой босс…

Книга 4. Эпизод 3.

Мне пришлось оставить верхолёт с командой и отправиться к нагрянувшим гостям.

Все трое пристально смотрели на меня и будто чего-то ждали.

Рио Маямото довольно щурился, Акулина загадочно улыбалась, а вот её отец, Андрей Снегов, ни улыбался и ни щурился – он глядел прямо и холодно. Я никогда раньше не видел отца Акулины, хотя она как-то обещала познакомить меня с ним.

Вот и сдержала обещание.

Это был высокий здоровяк лет сорока, с жёстким взглядом и бычьей шеей. Его белые волосы были собраны в небрежный хвост, а седоватая борода покрывала внушительный подбородок и казалась такой же небрежной.

Но так лишь казалось.

Было видно, что у Снегова есть специально обученные люди, которые продумывают до мелочей весь его вид. Это не бросалось в глаза, но намекало о статусе: и идеально пошитая синяя военная форма, и золотой значок с гербом его Военного Дома, и даже выражение лица.

Кто тут главный, становилось очевидным сразу.

Именно он и заговорил со мной первым, не сводя пристального взгляда с моей потрёпанной после битвы физиономии. Голос у него был грубый и глубокий.

– Мои поздравления, Кирилл.

Он сразу перешёл на «ты».

Никаких тебе «господин Волков» и прочего официоза. Правда, с моей стороны этикета никто не отменял.

– Спасибо, господин Снегов. – Я поклонился, а затем спросил в лоб: – У вас есть какие-то вопросы ко мне?

– Да. – Он больше ничего не стал пояснять, лишь добавил: – Машина ждёт.

Видимо, это означало, что на данный момент он всё сказал.

После него сразу заговорила Акулина.

– Отец нашёл время встретиться с тобой лично. Поговорим по пути. – Девушка повернулась к толстяку-торговцу и кивнула, будто разрешая ему говорить: – Господин Маямото.

Тот наконец взял слово.

– Ну здравствуй, Оками. Поздравляю! Достойное выступление! Весь Янамар за тебя волновался.

Он подошёл ко мне и приобнял за плечи.

– Я всегда знал, что ты парень – не промах. И всегда говорил, что дальновидность – мой конёк. Сам знаешь, торговать – не по сторонам зевать. Куплей да продажей стоит мой Торговый Дом, а в шумном месте и торговать лучше. И если предлагать ничто, ничего и не купишь. А, Оками? Верно же я говорю? Ну конечно, верно.

Он сыпал базарными поговорками с большой охотой, и это наводило на нехорошие мысли.

Вчетвером мы направились к верхолёту с гербами Дома Снеговых, и со стороны я наблюдал за изменением отношений двух разных Домов из разных княжеств.

Почти полгода назад они вступили из-за меня в противостояние. Рио Маямото и его пятнадцать верхолётов даже брали в окружение резиденцию Акулы, чтобы вызволить меня из её «нежных рук».

И вот теперь Маямото с довольной физиономией идёт вместе с Андреем Снеговым, чтобы обсудить дела, а Акулина исполняет роль связующего звена и ненавязчивого секретаря.

Изменения налицо.

Хотя, казалось бы, ничего по сути не изменилось. Снеговы всё так же забирали то, что им нужно, а Маямото всё так же был верен себе: «Торговать – не по сторонам зевать». Именно торговлей он сейчас и занимался.

Как только все расселись по креслам в салоне огромного верхолёта Военного Дома Снеговых, машина тут же поднялась над стадионом.

В иллюминаторы я уже не смотрел, а изучал салон и собравшихся в нём людей.

Внутри верхолёта был оборудован самый настоящий рабочий кабинет: большой круглый стол, кожаные кресла и диваны, бар с множеством напитков, шкатулки с сигарами, узорчатые гильотины и серебряные пепельницы, а ещё коллекция оружия на одной из стен: мечи и метательные трубки для заклинаний.

Когда Снегов усаживался в кресле за столом, то я заметил у него подмышкой кобуру с торчащей из неё массивной рукоятью револьвера, очень похожего на тот, что мне подарил Галей.

Значит, папа Акулы тоже ценит раритетные и уникальные метатели заклинаний.

Ну кто бы сомневался.

К нам бесшумно подошёл стюард и предложил сигары.

– Нет, спасибо. Поберегу здоровье, – отказался Маямото, хотя я точно знал, что он курит и очень даже любит сигары.

В итоге закурил только сам Снегов, и это было притягательное зрелище.

Мужчина выбрал одну из гильотин с подноса стюарда, отточенным движением пальцев прокрутил сигару и щёлкнул ножами.

От этого звука Маямото стиснул челюсти, напрягая желваки.

Снегов же закинул сигару в зубы, а затем раскурил её, используя собственную ладонь. Это был не фокус и не работа на публику. Он делал так постоянно – слишком привычными и обыденными были для него все движения.

От соприкосновения с кожей сигара задымилась. Из этого я сделал вывод, что, будучи сильным Витязем, Андрей Снегов использует метод частичной брони и тепловой урон, который виртуозно направляет только в одну точку – на кончик сигары.

Клубы сиреневого дыма расплылись над столом. По салону распространился приятный древесно-ореховый аромат.

Снегов откинулся на спинку кресла, раздувая сигару и пристально разглядывая меня сквозь густой дым.

Стюард тем временем сервировал стол, а другой помощник принёс глиняный графин с золотистыми узорами, расставил маленькие керамические пиалы и разлил в них жидкость лимонного цвета.

– О, да вы подготовились, Андрей Аристархович. – Маямото оценивающе глянул на графин и пиалы. – Это лучшее рисовое вино Янамара, могу не сомневаться. Даже по запаху чувствую, что его произвели в известнейшей винодельне «Невинная Чистота», не так ли?

– Ваш нюх, как всегда, вас не подвёл, господин Маямото, – кивнул Снегов, пыхнув дымом в лицо толстяка.

Фраза прозвучала настолько многозначительно, что торгаш закашлялся, но сделал вид, будто это от дыма.

Я переглянулся с Акулиной, сидящей напротив. Девушка чуть сощурилась, будто прося меня расслабиться, но напряжение лишь росло. Меня не покидало чувство, что лучшим рисовым вином Янамара и сигарным дымом будет сопровождаться сделка по увеличению моего долга и службы.

Акулина снова повернулась к седовласому толстяку.

– Господин Маямото, прошу вас.

Тот прокашлялся, после чего достал из кармана пиджака вдвое сложенный лист пергамента. Не узнать его было невозможно.

Это был мой контракт.

Именно его Маямото совал мне под нос, чтобы сообщить, что теперь я должен его Торговому Дому пятьсот тысяч золотых брумов, либо десять лет службы. Это случилось ещё в конце лета.

Толстяк развернул лист, исписанный иероглифами, и положил его на стол, чуть подвинув пиалу с рисовым вином.

– Что ж, господа присутствующие, данный документ подтверждает, что Кирилл Миронович Волков, тоже здесь находящийся, служит на Торговый Дом Маямото и будет служить ещё долго. Также здесь указано, что господин Волков должен мне приличную сумму, так как будучи старшим учеником Фуми Галея, он забирает долги своего учителя, которые я выкупил. Конкретные суммы и сроки указаны в документе.

Акулина опять загадочно улыбнулась.

Она наконец поняла, каким образом Рио Маямото заставил меня работать на его Дом. Этот вопрос мучил её с первого дня нашего знакомства.

– Всё верно, мой дорогой Оками? – уточнил у меня толстяк. – Я ничего не придумал? Ты подтверждаешь мои слова?

Пришлось кивнуть.

– Подтверждаю.

– Кирилл Миронович Волков был принят на службу в качестве моего телохранителя и отправлен на учёбу в Академию под покровительством моего Торгового Дома, – продолжил Маямото. – За его учёбу были также заплачены немалые суммы.

Он достал из кармана ещё один лист и развернул.

– Это договор с Академией о принятии господина Волкова в ряды студентов на все шесть Линий обучения. И за все шесть Линий наш Торговый Дом также заплатил. Суммы указаны в документе.

Толстяк кашлянул в кулак и достал ещё один лист из кармана.

– А это договор с господином Фуми Галеем, где подтверждается, что указанный господин берётся обучать моего телохранителя за двадцать тысяч золотых брумов, вплоть до полноценного поступления господина Волкова ко мне на службу.

Он посмотрел на каждого сидящего за столом и веско добавил:

– Итого за обучение и покровительство моего великолепного бойца был заплачен миллион золотых брумов в пересчёте на нынешний курс. Как вы можете наблюдать, парень стоит того. Добавлю также, что Кирилл Миронович до сих пор находится под защитой моего Торгового Дома, и я считаю своим долгом предоставить господину Волкову право высказаться о своей судьбе. У нас с ним довольно… эм-м-м… долгосрочные и дружеские отношения.

Маямото отлично умел набивать товару цену, а то, что меня превратили в товар, было ясно с самого начала.

Толстяк тут же подтвердил мою догадку, добавив:

– Ничего личного, просто бизнес. – Он глянул на меня и улыбнулся. – Но ты ведь сам понимаешь, Оками, что хороший товар долго не залёживается. А господин Снегов предлагает нам отличную сделку. Сейчас мы с тобой выслушаем его. В любом случае, ты должен знать, что наше сотрудничество очень ценно для меня. Во всех смыслах этого слова.

Фразы «мы с тобой» и «наше сотрудничество» он произнёс по-отечески и доверительно, будто от меня тут хоть что-то зависело. Я отлично понимал, что о перепродаже контракта с моим долгом уже договорились заранее, а меня просто оповещают об этом. Ради приличия.

– Вам больше не нужен телохранитель, господин Маямото? – уточнил я сухо. – Вам больше не угрожают чароиты?

Улыбка с его мятой физиономии тут же исчезла. Он тяжело вздохнул.

– Куда ж они денутся, эти красноглазые… – Маямото махнул рукой. – Но это уже не твоя головная боль, мой мальчик. Оставь это старому прожжённому торгашу.

Он рассмеялся.

От его смеха повеяло неловкостью и даже виной. Он понимал, что в какой-то степени предаёт меня ради кругленькой суммы. Да и давление со стороны Снегова наверняка было слишком серьёзным, чтобы вступать с ним в противостояние.

Одно дело, когда тягаешься с его дочкой, которая захотела себе игрушку.

Другое дело – когда появляется интерес большого военного босса, вроде Андрея Снегова. А Маямото по сравнению с ним – слишком мелкая рыба, и его можно было понять. Он просто прогнулся. Вряд ли торговец вкладывал бы в меня такие суммы, если бы не строил больших планов.

– В десять раз увеличиваю сумму озвученных вами расходов, господин Маямото, – коротко озвучил свои условия Андрей Снегов, зажав тлеющую сигару зубами.

Это была огромная сумма, но на лице Маямото не дрогнул ни один мускул, лишь его толстые пальцы, сжимавшие контракт, чуть сильнее стиснули бумагу.

– Десять миллионов золотых брумов. Хм…

– На эту сумму вы сможете выкупить приличный кусок земли Янамара, – добавил Снегов.

– Пятнадцать, – довольно жёстко ответил толстяк. – И ещё гарантии, что ваш Военный Дом обеспечит этому парню свой надел. У него должен быть дом, своя земля. Как мы все слышали, печатью императора утверждён официальный герб Волкова, и я считаю, что уж если вы, господин Снегов, решили взять моего бойца под крыло, то это крыло должно быть не железным, а золотым. При всём моём уважении.

Маямото бросил на меня быстрый взгляд: «Ты уж прости, делаю всё, что могу».

Как бы его ни прижимали, он не предал свою натуру дельца и попытался выбить лучшие условия не только для себя, но и для меня.

Снегов нахмурился, пожёвывая сигару. Выглядело это так, будто он сейчас откусывал и пожирал чью-то голову. Например, голову одного зарвавшегося торгаша.

– Вы человек неглупый, господин Маямото, и понимаете, что ваш Торговый Дом не удержал бы на службе этого человека слишком долго. Год-два, не больше. И дело вовсе не в деньгах. При всём моём уважении.

Маямото его слова не понравились.

– А вы уверены, господин Снегов, что и ваш Дом сможет удержать этого человека?

Они посмотрели друг другу в глаза.

Почувствовав нарастающее напряжение, в разговор вступила Акулина.

– Насчёт надела для господина Волкова… – Она на секунду задумалась. – Я могу посодействовать этому вопросу и подписать все бумаги о передаче прав. У меня есть отличный вариант для будущего создателя военного клана.

Маямото перевёл взгляд на девушку и мягко улыбнулся.

– Акулиночка, душа моя. Вы, как всегда, тонко чувствуете ситуацию.

Снегов тем временем забрал все бумаги со стола. Взамен положил два одинаковых договора, написанные уже на нартонском языке, затем взял перо, которое принёс шустрый стюард, и что-то быстро черкнул на листках.

Маямото тут же принялся изучать текст, и пока читал, Акулина опять загадочно на меня смотрела.

В салоне воцарилась напряжённая тишина.

Все молчали, в том числе, и я, хотя именно я тут был самым заинтересованным лицом. Только вряд ли мои речи хоть что-нибудь бы здесь решили.

Единственное, что мне оставалось – это продать себя подороже. Максимально дорого, насколько сейчас возможно.

– Поддержу господина Маямото, – заговорил я, глядя на Снегова. – Тридцать миллионов. Из них половина на расходы по развитию клана под моим гербом. Остаётся в приоритете учёба в Академии, и не только моя, но и тех доверенных магов, которые учатся вместе со мной. Добавьте полное обеспечение учителя Фуми Галея и моё жалование. Также не откажусь от предложения вашей дочери насчёт надела. Плюс к этому, ваша дочь ещё не до конца выполнила всё, о чём мы с ней договаривались. Но, думаю, вы в курсе.

Сейчас я говорил о том, что Акула обещала обеспечить мне поездку в закрытый город Тафалар под покровительством их Военного Дома.

Снегов откинулся на спинку кресла, опять зажав сигару зубами, и внимательно вгляделся в моё лицо.

– Хорошо, – пропыхтел он, пуская дым уже в мою сторону. – Дальнейшие договорённости обсудишь уже с Акулиной Андреевной.

Моё лицо окатило ореховым ароматом.

Маямото посмотрел на меня поверх бумаги, которую читал.

– Я уже говорил, что этот парень – не промах? Говорил, а? – спросил он, непонятно к кому обращаясь.

– Говорили, – серьёзно ответила Акулина, не сводя с меня глаз.

– Но мы тоже умеем делать предложения, от которых нельзя отказаться, – сухо добавил её отец и в одно движение потушил сигару, с хрустом вдавив её в пепельницу.

Посмотрев на раздавленную сигару, Маямото сглотнул, после чего размашистым росчерком подписал договор.

– Что ж, господа. – Он отодвинул один листок в сторону Снегова, нервно выдохнул и добавил: – Предлагаю скрепить сделку тостом за всеобщее здоровье. Ведь здоровье ещё в цене, правда?

Маямото поднял пиалу с вином.

Снегов и его дочь сделали то же самое. Все ждали только меня. Пришлось тоже взять пиалу с подогретым вином (когда еще удастся выпить за то, что удачно себя продал?..).

Глотнув терпкого, тёплого и очень крепкого напитка, я снова переглянулся с Акулиной, как бы намекая ей, что пора бы заканчивать посиделки.

Девушка подала короткий знак стюарду, а затем сообщила:

– Мы сделаем небольшую остановку у дома господина Маямото.

Тот сразу понял, что его наконец выпроваживают, и засобирался.

– Что же, господа, пора и откланяться. Благодарю за приятную беседу, Андрей Аристархович… Акулиночка… – Он поднялся из-за стола и посмотрел мне в глаза. – Не проводишь своего бывшего нанимателя, Оками?

Он сказал это со странной тоской, будто сожалел, что всё так вышло.

Когда верхолёт приземлился, я попрощался с Маямото у трапа, пожав ему руку.

Несмотря ни на что, именно этот человек взял меня под крыло, и благодаря ему я смог избежать промывки мозгов в Духовном Доме Тарэта. Именно он связал меня с учителем Галеем, именно он отправил меня в Академию и обеспечил деньгами. Он во многом мне помог, хотя и я в долгу не остался, охраняя его от чароитов во время передачи товара в соседнем княжестве.

Маямото крепко пожал мне руку.

– Ты знаешь, парень, как порой на рынке дела делаются? Кто-то приставляет оружие к твоему виску и говорит: «На контракте будут либо твои мозги, либо подпись».

Он коротко рассмеялся, так и не пояснив, шутка это была или нет.

– Но знай, Оками, что ты всегда можешь ко мне обратиться, – добавил на прощание Маямото. – Мой дом всегда открыт для тебя. Это правда, а она короче лжи и дороже золота, сам знаешь. И, как я всегда люблю повторять: тот, кто правдой живёт, тот и дольше живёт.

Он хлопнул меня по плечу и сказал уже тише:

– Покажи этому вояке, чего ты стоишь. И пусть твой герб развевается на знамёнах твоего собственного Военного Дома.

Попрощавшись с Маямото, я остался со Снеговыми один на один.

Отец Акулы коротко пояснил мне, как будет организована моя служба. Он говорил скупо и только по делу.

– В первое время поживёшь в имении Акулины Андреевны, – закончил инструктаж мужчина. – Пока не определишься со своим наделом. Тренировки с отрядом Иномирцев продолжатся. Тут я поддерживаю инициативу своей дочери. Насчёт Тафалара у меня один вопрос. Зачем тебе туда?

– Надо встретиться с одним человеком, – неопределённо ответил я.

– Друг? Враг?

– Пока не знаю.

Снегов промолчал, ожидая конкретного пояснения, но его не последовало.

– Это влияет на службу, кроме потери времени? – уточнил он.

– Нет. Служба есть служба.

Он кивнул и положил руку на плечо дочери, будто говоря, что разрешает ей заняться и вопросом Тафалара.

Через минуту верхолёт сделал ещё одну остановку. Где именно, я так и не понял – стюард закрыл иллюминаторы.

– Хорошей службы, Кирилл. – Снегов ещё раз пронизывающе посмотрел на меня и покинул салон.

Акулина проводила отца до трапа, а когда вернулась, то вела себя уже не так строго и сдержанно. Она уселась в кресло напротив меня и попросила у стюарда чай, отодвинув пиалу с недопитым рисовым вином.

– Ну как? – Девушка опять загадочно улыбнулась, поглаживая пальцами косу белокурых волос на плече.

Сделкой Акула точно была довольна.

– Что – как?

– Как тебе мой отец?

Я пожал плечом.

– Если он выполнит всё, о чём…

– Ну конечно, выполнит. Снеговы всегда выполняют договорённости.

Она подождала, пока стюард разольёт чай по чашкам, и добавила:

– Я наблюдала за турниром с верхолёта, смотрела, как ты проходил маршруты. Видела тебя в образе Следопыта, а ещё видела, как ты смог подавить его в себе, хотя был в ярости. Наши тренировки прошли не зря. Обычно я такое не говорю про кого-то, кроме себя самой, но ты в хорошей форме. И наконец-то отец внял моим словам, чтобы надавить на Маямото всем своим весом. Сам понимаешь, вес у папы приличный, любого раздавит…

Акулина замялась, будто устыдившись собственной шутки про отца.

Она гордилась им, боготворила его. Это было видно. Но, как и любому ребёнку, ей были отлично известны недостатки своего родителя, и она снисходительно их прощала.

– Маямото долго сопротивлялся, – добавила она, – говорил, что несёт за тебя ответственность, что тебе всего шестнадцать, что он не имеет права тебя продавать, но потом всё-таки сдался. Отец показал ему список тех, кто тоже изъявил желание выкупить твой контракт. И Маямото согласился, что Дом Снеговых – лучший вариант для твоей карьеры. И знаешь, он прав. В дальновидности ему не откажешь.

Она снова заулыбалась.

– А ты что думаешь?

Я серьёзно посмотрел в её зелёные глаза.

– Думаю, что пока не избавлюсь от долга, то меня продолжат перепродавать вместе с ним, и я ничего не смогу с этим сделать.

Акулина откинулась на спинку кресла, точь-в-точь копируя своего отца.

– Перепродавать тебя больше никто не планирует. Можешь считать меня негодяйкой, но я довольна, что мы тебя купили. После того, что ты показал на тренировках с Иномирцами, а потом и на турнире, я ещё раз убедилась, что это лучшее приобретение за всю мою жизнь. А, поверь, я покупала много людей.

– Предлагаешь мне обрадоваться?

Она неожиданно положила на моё запястье свою тёплую ладонь.

– Я предлагаю тебе хорошо отдохнуть перед нашим походом в Котлованы. Скоро День Бартла и наступление. Уже через три недели. Мы должны быть готовы и полны сил. Академия и все наземные маги готовятся к празднику. Два дня я выделю тебе на посещение Тафалара, ещё один день – на выбор надела. Но после ты будешь принадлежать только мне, на все тридцать миллионов золотых. Прикажу подготовить для тебя роскошную комнату в моей резиденции.

Из уст Акулы это прозвучало угрожающе.

Хотя чему удивляться, люди для неё – винтики, как и для её отца. Она так с детства привыкла. К тому же, по бумагам я вместе со всеми потрохами и долгами принадлежал теперь Дому Снегова, а значит, и Акулине тоже, а этого она добивалась уже давно.

Когда стюард сообщил, что мы подлетаем к «Сияющей Луне», настроение девушки вдруг изменилось. Она тоскливо вздохнула и откинула белокурую косу с плеча.

– Что ж. Пора.

Через пять минут мы спустились с трапа на верхолётную площадку у Дома отдыха.

– Хорошо тебе расслабиться, Кирилл Миронович. – Акулина пожала мне руку. – Как только я всё устрою насчёт твоей поездки в Тафалар, то сразу сообщу. И насчёт надела тоже. А пока… надеюсь, янамарские девушки не будут слишком вешаться тебе на шею. Ты теперь местный герой. Может, нужна охрана?

Она спросила это так серьёзно, что я не удержался от сарказма.

– Боишься, что меня перекупят?

Акулина шутку не оценила.

Она быстро поднялась по трапу и, не оборачиваясь, скрылась в салоне отцовского верхолёта…