Kitobni o'qish: «Призрачные кошмары»

А.Р.С. Хоркка

Shrift:

Mortui vivos docent

A.R.S. Horkka

Book 3: Nordic Horror – The Stand-In

Russian edition published by agreement with A.R.S. Horkka and Elina Ahlback Literary Agency, Helsinki, Finland.

Ведьма

Расеборгский замок, ноябрь 1468 года

ХОЗЯИН ЗАМКА ЛАУРИ ТОТТ, облачённый в длинную, доходящую до щиколоток шубу, стоял на крепостной стене, увитой дикорастущей лозой. Её листья по форме напоминали отпечатки гигантской ладони.

Прищурившись, Тотт смотрел на устье реки. Его пробирала неприятная дрожь, вызванная отнюдь не осенней зябкостью, а нарастающим чувством ужаса. Обычно прибытие корабля становилось торжественным событием, но сейчас оно было проклятием, потому что судно несло в замок ведьму.

Замок должен быть защищён. Нельзя позволить ведьме сойти на сушу. Только благодаря её сатанинским силам хольк¹ пережил ночной ураган. Суровый долг Лаури Тотта стать новым штормом, который унёс бы ведьму и весь её проклятый корабль в подводную могилу.

Но холодный ужас пронзал нутро хозяина замка, ведь цена была слишком высока. Вместе с ведьмой неминуемо должны были утонуть и невинные пассажиры корабля: солдаты, торговцы и простые люди. Страшная участь.

А потому Лаури Тотт просто стоял, ничего не предпринимая. Ноги казались невыносимо тяжёлыми и онемевшими, всё тело покалывало. Ему хотелось кричать так, чтобы звук его голоса сотряс весь замок.

Ведьму можно было различить уже издалека. Она стояла на носу корабля, покрытая вуалью, в тёмно-красном бархатном платье. Казалось, она бросала вызов земной и небесной силе Расеборга. И больше всего сердце Лаури Тотта терзала мысль, что этой ведьмой была его собственная супруга, хозяйка замка Катарина Вифферт.

Призрачный корабль решительно и неумолимо скользил сквозь завесу осеннего тумана, направляясь прямиком к замку. Флаг торговой гильдии был поднят, а тяжёлые рваные паруса, лишённые сейчас ветра, еле покачивались.

Лаури Тотт взял себя в руки. Нужно было действовать вопреки своему сердцу и защищать замок. Выпрямив спину, он перекрестился.

– Стрелки на позиции! – с бешено бьющимся сердцем скомандовал Тотт, грациозно взмахнув рукой в перчатке.

Лейтенант с суровым выражением лица немедленно передал команду солдатам. На них была одинаковая форма, а потому они казались копиями друг друга. Получив приказ, солдаты засуетились на холодной оборонительной стене.

– К оружию! – проревел Лаури Тотт, и солдаты быстро начали заряжать пушки порохом и ядрами.

– Открыть огонь? – спросил лейтенант.

– Подождите! – испуганно воскликнул хозяин замка.

Ястребиным взглядом он наконец увидел того, кого выискивал всё это время – собственного сына. С такого расстояния нельзя было быть уверенным, что это действительно его сын, но в наблюдательном гнезде на мачте сидел подходящего возраста мальчик, который пристально вглядывался в сторону замка.

Лаури Тотт задержал дыхание. Да, так и есть, его сын тоже был на этом проклятом корабле. Его родной сын.

Хозяин замка подумал, как мальчик в последний раз увидит его, своего отца. На мгновение он растрогался, представив радостное лицо сына с россыпью веснушек и его маленький курносый носик.

Сердце разрывалось. Лаури любил сына, но он был таким же нарывом на лике Всевышнего, как и его мать-ведьма. Видит Бог, Лаури должен был избавиться от этой нечисти.

Хозяин замка отогнал эти мысли прочь и взмахом руки подал знак.

– Огонь! – проревел он.

Отблески пламени озарили каменные стены, в затихшем воздухе прогремели взрывы, и пушки покачнулись от выстрелов.

Корабль резко остановился, словно солдат, схватившийся за грудь. Пушечные ядра разнесли борт и разорвали паруса в лохмотья. Повсюду разлетелись деревянные щепки. Грот-мачта рухнула и упала в море. Через некоторое время корабль начал с треском и грохотом накреняться. Люди падали в тёмные воды.

Наконец раздался мощный всплеск, хольк рухнул на бок и стал погружаться в морские глубины. Вместе с ним в пучине тонули охваченные паникой люди и отлетевшие деревянные фрагменты, и вскоре на месте корабля остались лишь постепенно утихающие волны.

Замок безмолвно наблюдал за происходящим. Лаури чуть не вырвало. Мысль о том, что его сын, вероятнее всего, уже мёртв, была невыносима. Эта их встреча на расстоянии оказалась прощальной. Предсмертной.

– Прикажете собрать обломки, выброшенные на берег? – осторожно спросил лейтенант.

Хозяин замка не слышал вопроса. Его не интересовали сокровища, ткани, мёд или золотые гульдены, спрятанные в недрах холька. Он слышал лишь сотни приглушённых криков о помощи, издаваемых умирающими, которые боролись за жизнь в ледяной воде. Мало кто из них умел плавать.

Наконец вопрос лейтенанта достиг ушей Лаури Тотта.

– Просто удостоверьтесь, что ведьма мертва, – мрачно ответил он.

– А мальчик?

– И мальчик.

Хозяин замка обернулся и посмотрел на лейтенанта и солдат, которые нерешительно переминались поблизости.

– Сколько раз нужно повторять?! – рявкнул он. – Убейте ведьму! Убейте мальчика! Убейте всех!

Лейтенант и солдаты отступили и отправились исполнять приказ. Остались лишь два чёрных как смоль ворона, каркающих на крыше башни.

– Всё кончено, – сказал сам себе хозяин замка и закрыл глаза, стараясь не обращать внимания на отчаянные крики утопающих.

Он не знал, что хуже: эти крики или же жуткая тишина, которая воцарится после того, как все умрут.

Лето

Призрак

РАЗНОЦВЕТНЫЕ ЗНАМЁНА НА СТЕНАХ ЗАМКА хлопали на ветру. Где-то звучала флейта. Воздух был наполнен восхитительным ароматом жареного миндаля и немецких колбасок.

Я неторопливо проезжал верхом мимо палаток бродячих торговцев и мастерских ремесленников, в которых оружейники ковали и подтачивали искривлённые доспехи.

От лошади исходило тепло. Я чувствовал, как попеременно сокращаются и расслабляются её мышцы. Мой блестящий вороной конь шёл сдержанным аллюром, копыта мерно цокали, а за моей спиной развевалась накидка из грубой алой саржи. Уверенный темп и моя статная осанка добавляли мне веса в глазах рыночной толпы, покорно уступающей дорогу моему коню.

Я удивился, когда внезапно у меня на пути возникла фигура. Это был невысокого роста шут, который паясничал и строил гримасы, тем самым привлекая всеобщее внимание. Как только он остановился передо мной, звон колокольчиков и погремушек на его костюме тут же стих.

– Кто это у нас тут? Рыцарь! Ну привет! – хрипло взвизгнул шут.

У него был шипящий голос, который казался нереальным и несколько отталкивающим. На его лице был нарисован череп, а глаза густо обведены чёрным. На нём был не обычный костюм шута, а нечто странное с чёрными перьями и кожаными лоскутами.

Шут уставился на меня оценивающим, даже немного угрожающим взглядом, одновременно почёсывая затылок деревянным мечом. К его капюшону были пришиты свисающие до земли уши, которые, по идее, раньше принадлежали некоему сверхъестественному существу.

– Великое колесо Фортуны повернётся, и ты умрёшь сегодня, — зловеще прошипел скоморох и начал напевать: – Ты тот, кто умрёт сегодня. Сегодня ты умрёшь…

Я состроил хулигану гримасу и отвернулся. Он этого не увидел, спасибо моему шлему.

– Смотри-ка, вот так ты умрёшь, рыцарь, – не унимался шут, подпрыгивая рядом со мной.

Он сунул деревянный меч между ног, будто оседлав воображаемую лошадь, и стал изображать выступление на рыцарском турнире. Затем, якобы получив удар копьём в сердце, он сделал кульбит назад и снова встал на ноги, как настоящий акробат. Проходящие мимо зеваки восторженно заулюлюкали, но у меня от этой пародии по спине пробежал холодок.

Ты тот, кто умрёт сегодня.

Это была всего лишь шутка, но слова эхом звучали у меня в голове.

Я тот, кто умрёт сегодня.

Я встряхнулся и, раздражённо вздохнув, продолжил путь. Не показывая виду, что волнуюсь, я миновал улочку, сплошь заставленную палатками с различными флагами, вымпелами и гербами. Повсюду, куда ни посмотри, оруженосцы помогали рыцарям облачиться в кольчуги и набедренники, усиленные стальными пластинами.

– Не сердись, благородный рыцарь! – послышался за спиной крик безумного шута. Он никак не оставлял меня в покое, словно тень смерти следуя за мной к деревянным воротам турнирной арены.

Облачённые в красивую форму оруженосцы, придворные слуги и лучники уже ожидали по краям арены. Мой конь заржал и кивнул головой в знак приветствия, когда я появился перед собравшимися.

Шут протолкнулся ко мне, схватил жезл, предназначенный для распорядителя турнира, и ударил им о землю так, что поднялась пыль.

– Что это за сброд в отрепьях здесь собрался! – громко воскликнул он.

Народ рассмеялся и воодушевлённо захлопал.

Всё больше зрителей устремлялось к возвышающейся трибуне летнего театра. Но вместо баронов, придворных, дворянок, священников и представителей низшего сословия ряды были полны весело переговаривающимися туристами. Прославленный средневековый фестиваль Расеборга снова собрал рекордную аудиторию.

Я осмотрелся и задумался, соответствует ли воссозданная нами атмосфера подлинному Средневековью хоть немного. По крайней мере, мы старались изо всех сил. Наша группа организовывала максимально аутентичные турнирные шоу, насколько это было возможно в 2020-х годах. По этой причине реконструкторский клуб «Колесо Фортуны», в который входил и я, был очень популярен на подобных фестивалях.

– По древним обычаям принято бросать рыцарям монеты… – продолжал развлекать публику шут. Он несколько раз высоко подпрыгнул и надел себе на голову медный суповой котёл, который должен был исполнять роль шлема. – Однако кажется, что вы бедны, как церковные крысы, поэтому можете вместо монет «бросить» достойные аплодисменты!

Публика послушно зааплодировала.

– Взгляните! Сэр Ланселот несёт на копье шёлковый платок леди Гвиневры, – так шут своим скрипучим голосом представил моего соперника, указав на него деревянным мечом.

Публика рассмеялась.

Затем шут направил меч в мою сторону, и я столкнулся взглядом с его чёрными затуманенными глазами предсказателя.

– А вот и наш таинственный рыцарь. Мы зовём его Рыцарем, Лишённым Наследства!

Никто не засмеялся. Публика явно не помнила «Айвенго», исторический роман Вальтера Скотта, так хорошо, как того требовала шутка скомороха. Судя по всему, никто не знал, что Рыцарь, Лишённый Наследства – это и есть Айвенго, главный герой романа. Но шут был профессиональным актёром, и это его нисколько не смутило.

– Найдётся ли в зале госпожа, которая могла бы одолжить Лишённому Наследства свой платок? – жалобно спросил он.

Блондинка в первом ряду уже снимала платок с шеи.

– У красотки Ребекки теперь есть фаворит, – ухмыльнулся шут. – Лишённый Наследства будет сражаться сегодня во имя вас, милая леди!

Я направил своего коня испанским шагом к женщине лет сорока. Она явно не была ни ролевиком, ни косплейщиком, а, напротив, одета совершенно обычно, в рваные джинсы и футболку с изображением группы «Нирвана». Под аплодисменты зрителей женщина наклонилась, чтобы повязать платок на моё копьё.

– Пришло время подвигов! – торжественно объявил шут. – Некие обстоятельства посеяли вражду между сэром Ланселотом и Лишённым Наследства. И да поможет бог одержать победу тому из них, кто стоит за правое дело! В награду победителю достанется дикий кабан, а также доспехи, оружие и конь поверженного рыцаря!

Великое колесо Фортуны повернётся…

Я не мог выбросить слова шута из головы.

Я тот, кто умрёт сегодня.

Мы с моим противником разошлись в разные концы песчаной арены. В доспехах было невыносимо жарко и ужасно чесался лоб. Знойное солнце неумолимо палило. Наконец болтовня на трибунах постепенно сменилась напряжённой тишиной.

Трубач издал сигнал о начале турнира. Я сжал ногами бока лошади и яростным галопом поскакал в сторону сэра Ланселота. Сухой песок хрустел и взметался в воздух, копыта били по земле, а лица зрителей превратились в однородную размытую массу.

Копья с треском стукнулись о щиты, что произвело на толпу внушительное впечатление. Остальные участники шоу одобрительно загудели. Мы репетировали нашу схватку миллион раз, а потому делали свою работу правдоподобно и очень эффектно.

Добравшись до конца дорожек, мы развернули наших фыркающих коней. Я вздохнул от облегчения. Первый заезд прошёл хорошо. Я похлопал жеребца по шее и задумчиво погладил его заплетённую гриву. Мрачное предсказание шута снова пришло мне в голову.

Я сегодня умру. Умру.

Напряжение усилилось. На очереди была кульминация шоу. Прозвучал сигнальный рог, и публика восторженно зааплодировала. В первом ряду подпрыгивали от нетерпения несколько мальчишек. Я глубоко вздохнул и перевёл взгляд на моего соперника сэра Ланселота. Он тоже был готов, поэтому по нашей команде кони сорвались в быстрый галоп.

И вдруг с прохладным ветром откуда-то намахнуло отвратительным запахом водорослей, и я отчётливо ощутил привкус ила во рту. Вместе с этим время, казалось, замедлилось, меня начало знобить, и кожа покрылась мурашками, как при лихорадке.

До ушей донёсся звук, похожий на рокот подводного мира, низкий гул, от которого меня бросило в дрожь. Я огляделся, пытаясь отыскать источник звука, но всё вокруг казалось странно размытым, будто я смотрел на негатив. И вдруг мир перевернулся с ног на голову. Вместо тепла я ощущал холод, а день стал ночью. А вместо солнца на небе сияла чёрная дыра.

Было ощущение, что я провалился куда-то под землю или же оказался в царстве смерти, потому что вместо зрителей на трибунах сидели мертвецы – с опухшими лицами, стеклянными глазами и волосами, колыхавшимися словно водоросли в воде. Они открывали рты в беззвучном крике, подобно хору, молящему о спасении в глубинах ада.

Я потрясённо уставился перед собой, когда из этой странной, подобной негативу, картины начала вырисовываться призрачная тень. От этого зрелища в моей голове вспыхнула страшная боль. Сердце бешено билось, и я застыл от ужаса.

Призрак, покачиваясь, приближался ко мне. Его мантия в зеленоватых водорослях и длинные чёрные волосы развевались по воздуху. Он протянул ко мне тощие руки, пытаясь коснуться моего лица крючковатыми пальцами.

Затем раздался сверхъестественно громкий рокот, и в мгновение ока существо оказалось прямо передо мной. Теперь я отчётливо мог его рассмотреть. Черепообразное бледное лицо не было человеческим. Омерзительная чёрная слюна капала с острых зубов разинутой пасти на подбородок, а из глубин горла доносился стонущий приглушённый хрип.

Призрак уставился на меня мёртвыми рыбьими глазами. Я ощущал себя беспомощной марионеткой. Его взгляд заставлял меня задыхаться. Мои лёгкие как будто сжались, пальцы онемели, и постепенно это ощущение сковало всё моё тело. Я не мог ничего, только беспомощно дрожать. Я чувствовал, что тону.

От сильного толчка у меня перехватило дыхание. Копьё сэра Ланселота неожиданно вонзилось мне в грудь. Я изогнулся назад, моё копьё упало на землю, поводья ослабли.

Я с грохотом упал на землю так, что воздух вырвался из лёгких, а мой конь поскакал дальше. Шлем не защитил голову от сильного удара. Перед глазами летали искры. Я не видел ничего, кроме одного порхающего чёрного пёрышка.

Я тот, кто умрёт сегодня…

Великое колесо Фортуны повернулось, и всё кругом объял мрак.

Зрение возвращалось взрывающимися вспышками. Я смутно увидел, как распорядитель турнира схватил мою перепуганную лошадь и отвёл её в сторону, чтобы меня не затоптали до смерти. Конь сэра Ланселота встал на дыбы.

Кто-то подбежал ко мне и осторожно снял с моей головы шлем, чтобы я не задохнулся в доспехах. Это был тот самый придворный шут. Публика с ужасом следила за происходящим и содрогнулась, увидев, что под доспехами бравого рыцаря пряталась восемнадцатилетняя девушка.

Шут ударил меня по щекам.

– Тайка, ты можешь говорить? Эй! Скажи что-нибудь! – услышала я его обеспокоенный голос. От его шепелявости не осталось и следа. Всё это было лишь игрой.

Боль накатывала волнами. Я вдохнула. Вытерла нос. Он был мокрым от крови. Неужели пирсинг вылетел? У меня кружилась голова, и я по-прежнему плохо видела – будто смотрела сквозь прозрачную занавеску, за которой царила полная суматоха, туда-сюда сновали люди и раздавались обеспокоенные возгласы.

– Где я? – с трудом смогла произнести я на отчётливом карельском диалекте финского.

– Не двигайся, Тайка, – ответил шут, погладив мой лоб. – «Скорая» уже едет. – Затем он прокричал, обращаясь к зрителям: – Здесь есть доктор?

Вскоре рядом со мной возникла фигура, и я увидела женское лицо. Ярко-голубые глаза смотрели на меня крайне решительно. Футболка с «Нирваной». Та самая женщина, которая отдала мне свой платок, та, во имя которой я сражалась. Ребекка и была доктором. Я сделала правильный выбор.

Возможно, я всё-таки не умру сегодня!

Обмен телами

Я ОЧНУЛАСЬ, КОГДА ПОЧУВСТВОВАЛА, ЧТО МОЮ ГОЛОВУ КТО-ТО ПОДДЕРЖИВАЕТ, а санитары перекладывают меня на носилки. Было неловко, потому что вокруг столпились люди, которые пристально меня разглядывали. Меня пристегнули ремнём и погрузили в карету «Скорой помощи». Рядом села медсестра. Двери захлопнулись.

Внутри машины мне снова стало казаться, что я вижу всё вокруг странно размытым. Затем я не видела ничего. Я попыталась открыть рот, но и это не удавалось. Через несколько мгновений я почувствовала, что легко воспарила под крышу машины, словно моя душа отделилась от тела. Я смотрела на саму себя – бледную, лежащую на носилках, – и совершенно не представляла, как мне вернуться в своё тело.

Я чувствовала, что двигаюсь куда-то с большой скоростью. Не наверх и не вниз, а куда-то вперёд. Внезапно воздух в карете «Скорой помощи» стал холодным и свежим, а затем всё пространство наполнилось почти невыносимо горячей водой.

Я сидела в исходящей паром горячей деревянной купели посреди восхитительно-красивого горного пейзажа. Фьорды? Что происходит?!

Я осмотрела себя и растерялась. Мои руки-верёвочки и вся верхняя часть тела стали мускулистыми, а кожа была сплошь покрыта татуировками с рунами. Среди них можно было заметить старые и свежие раны. Некоторые из них ещё кровоточили, но больше всего меня поразило то, что я стала мужчиной!

– Кто ты такой? – низким голосом пробурчала моя новая личность. То был викинг, и он говорил на странном языке, который, к своему удивлению, я понимала. – Ведьма или божество?

Я вздрогнула. Была ли я этим самым воином-викингом? Или он почувствовал, что я проскользнула, как клоп, в его мозг? Это всё сон? Мужчина взглянул на кроваво-красную гладь воды, и я увидела в отражении суровое лицо и маленькие, голубые, как лёд, глаза с яркими зрачками. Лицо, а также заплетённая в косу борода цвета шафрана и растрёпанные волосы до плеч были залиты кровью.

– Тайка, – растерянно пробормотала я через мгновение. – Что со мной произошло? Что с тобой случилось?

– Хольмганг, – пробурчал воин и с гордостью осмотрел свои раны.

Он хотел сказать что-то ещё, как вдруг во фьорде эхом разнёсся вой кареты «Скорой помощи». Как это было возможно? Я осознала, что звук исходил из моего собственного времени, призывая меня вернуться назад.

Я очнулась, вернувшись обратно в своё тело. Огляделась вокруг. Я по-прежнему лежала на носилках в машине «Скорой помощи», и монитор сердечного ритма показывал пульс двести ударов в минуту. Медсестра сидела рядом со мной и улыбалась. В моей голове пульсировала боль.

Что сделал со мной мой разум? Недавнее видение было очень правдоподобным, но что, чёрт возьми, это было? Откуда оно возникло? Из другого времени? Я как-то переместилась во времени? Разве такое вообще возможно?

– Она бредит, – услышала я, как доктор сказала водителю.

– Я в норме, – пробормотала я. – Со мной всё в порядке.

Это была ложь. Доктор была права. Бред был единственным разумным объяснением этим видениям. Образ фьордов и викинга кружился в моей голове.

Я сильно вспотела и чувствовала боль во всём теле.

– Будет немного больно, – сказала доктор, вонзая иглу в моё плечо.

Я посмотрела на свои руки, и в тот же момент это случилось снова…

В этот раз вместо купели я оказалась в роскошном особняке. Казалось, будто бы я пробудилась от чьего-то сна в другом времени. Теперь я держала в руках вышивальную иглу и работала над искусной вышивкой. Я даже поняла, что именно вышиваю. Это было изображение старого Стокгольма, примерно XV века. Неужели я действительно переместилась во времени сквозь столетия?

Неподалеку дородная женщина с платком на голове купала веснушчатого мальчика в узкой ванне. Тот с интересом наблюдал за пузырьками в воде, как будто бы они были драгоценными камнями, и пытался ухватить их.

– Я принесу полотенца, фру Вифферт, – по-шведски сказала служанка в платке и вытерла руки о белый передник.

Я поняла, что и старошведский понимаю свободно. Я, у которой по шведскому всегда было «удовлетворительно»! А этот мальчик? Он якобы мой сын?!

Кто-то управлял мной как марионеткой. Я поднялась. С моих рук в воду посыпались влажные лепестки роз. Их аромат был восхитителен. Мальчик звонко засмеялся, и моё сердце наполнилось счастьем. Материнской любовью. Но я же не была матерью. Наверняка я просто вселилась в тело матери этого ребёнка.

Я схватила карманное зеркальце и увидела чужое лицо. Фру Вифферт была красива. Я дотронулась до волос и висков, пытаясь освоиться с необычными ощущениями. Судя по удивлённому выражению лица, фру Вифферт тоже, должно быть, заметила моё присутствие в уголках своего разума.

– Мама? – растерянно спросила она, с надеждой вглядываясь в своё отражение. Её глаза сияли в блеске свечей. Вероятно, фру Вифферт подумала, что я – её мать.

– Нет, я не… – неразборчиво начала я.

– Не уходи! – вскричала фру Вифферт.

– Я никуда не уйду… – успела произнести я, но фру Вифферт оказалась права.

Поток снова унёс меня куда-то.

Голову пронзила такая жгучая боль, что я закричала. Мне чудилось, что я оказалась в тёмном тоннеле, в конце которого кто-то перемещался, и запах дезинфицирующих средств щипал нос. Вокруг раздавались глубокие вздохи. Я снова была в машине «Скорой помощи». Под вой сирен она неслась в сторону больницы.

Что, чёрт возьми, со мной происходит? Я стала путешественником во времени или просто схожу с ума? Это похоже на безумие? Или смерть?

Я вздрогнула, и всё моё тело охватила дрожь. Доктор заметила мой учащённый пульс. Судя по всему, приближалось новое видение, и я чувствовала, что на носилках «Скорой помощи» долго не задержусь.

Яркий свет проник сквозь мои веки. Звуки накатывали на меня, как шторм или цунами. Они забрали меня с собой, и я больше не ощущала боли. Я снова почувствовала, что покидаю тело, и ощутила волны, доходящие до голеней. Я не знала, куда переместилась сейчас, но страх и тоска сменились ощущением безграничного счастья.

Клик. Мягкий песок ласкал мои босые ступни, а солнце согревало лицо. Я осмотрелась. Я стояла в тёплой озёрной воде, закатав светлые льняные штаны, и держала в руках старинный фотоаппарат коробочного типа.

В видоискателе камеры я увидела красивую женщину в полупрозрачном белом платье, развевающемся на летнем ветру. У неё были золотистые волосы и нежные губы. Женщина переходила озеро вброд. В груди снова вспыхнула любовь.

Я долго составляла композицию кадра так, чтобы было видно и женщину, и её отражение на поверхности воды. Одна любовь, помноженная на двоих. Клик.

– До тех пор, пока тебя не настигла война, ты мой, – прошептала женщина, протянув ко мне руки, затем ухватила меня за ворот рубашки и притянула к себе.

Я на мгновение потерялась в глубине её больших глаз: Маркетта. Её звали Маркетта. Я откуда-то знала это. Её глаза сияли так же, как и в тот день, когда мы встретились.

– Давай поплаваем наперегонки, а затем понежимся на горячем песке, – игриво предложила Маркетта.

Я повернула камеру на себя и вздрогнула, увидев в чёрной линзе отражение молодого усатого мужчины.

– Ты здесь? – внезапно спросил фотограф, и я испугалась.

Откуда он знает? Он чувствовал моё присутствие, как и двое других, в разум которых я заглянула до этого.

– Да, – ответила я.

– Я всегда буду рядом с тобой, ведь я твой талисман, а ты – мой, – смеясь, сказала Маркетта. Она думала, что мужчина разговаривает с ней.

Не подозревая о непрошеной гостье, женщина обрызгала любимого фотографа водой. Затем она схватила камеру. Клик. Сделав фотографию, она подошла к нему и поцеловала. Это было странно и в то же время прекрасно.

Затем что-то затмило солнце. Опустилась внезапная странная тьма, которая затуманила образ женщины. Весь пейзаж стал размытым, и камера выпала из моих рук.

Озеро исчезло, но я всё ещё ощущала тёплые волны. Хотя вокруг больше не было летнего пейзажа и женщины рядом. В голове снова вспыхнула боль, ставшая ещё невыносимее. Яркий свет флуоресцентных ламп на потолке слепил глаза. Меня везли на каталке по больничному коридору.

– Пульс слабеет, – сказал кто-то. – Везите в реанимацию…

Я умираю? Но я не хотела сдаваться! Я слишком часто опускала руки. Пасовала перед издевательствами и всевозможными страхами. Во мне проснулся новый, первобытный, эгоистичный инстинкт выживания.

Внезапно от людей, встреченных в видениях, ко мне полился необъяснимый поток энергии. Они всё ещё были в моей голове. Как будто бы в глубинах моего сознания открылись врата в прошлое. Я создала связь с тремя людьми из трёх разных временных эпох. Я чувствовала себя сильной. Я была не одна. Меня охватила внезапная сильнейшая радость, и слёзы счастья покатились из моих глаз.

Я широко улыбалась, когда меня с грохотом провозили на каталке через двустворчатые двери в отделение реанимации.

1.Хольк – североевропейское парусное судно, использовалось в торговых целях.

Bepul matn qismi tugad.