Kitobni o'qish: «Повелитель теней. Том 6»
ГЛАВА 1
Первой моей мыслью, когда я открыл глаза, было: в комнате светло, слава Изнанке, ещё не наступил вечер.
– Ты очнулся, – раздался воркующий голосок справа. Я покосился туда и поморщился: на краю кровати сидела Виктория в прозрачном пеньюаре. Мои руки были привязаны к спинке кровати, а я был раздет до трусов. Первым моим порывом было направить магию в удерживающие меня путы, но внезапно я вспомнил голос… Свой собственный голос? Да, определённо, пока валялся без сознания, я слышал, как Виктория негромко переговаривается с Психотроником, но не мог разобрать их слов. Однако потом внезапно всё смолкло и кто-то на ухо мне прокричал: “Верёвки разрезаны! Психотроник упадёт!” Стоп. Где-то здесь прячется Психотроник? Мозг с бешеной скоростью анализировал информацию и делал выводы. Кто-то – возможно, я сам – дал мне подсказку. Скорее всего, она поможет сбежать. Значит, нужно не рыпаться и ждать. Я на пробу пошевелил руками – и правда, держат слабовато, достаточно одного резкого движения, чтобы вырваться. Виктория внимательно за мной следила. Я не двигался.
– Странно, – с лёгким недовольством проворчала она. – Мне казалось, ты из тех, кто будет сопротивляться. На всякий случай, если всё-таки решишь побрыкаться, предупреждаю – не стоит. Мой друг тебя очень строго накажет.
Как только она это произнесла, из угла комнаты выступил Психотроник. Ну как – выступил. Попытался. Шнурки на его ботинках были связаны. Поэтому он с жалким воплем грохнулся на пол, нелепо взмахнув руками. Психотроник упадёт! Отлично! Сильным рывком я освободил руки, отпихнул визжащую Викторию и в два прыжка оказался у двери. Ключ в замочной скважине, никакой магической защиты! Я вывалился в коридор и с безумным видом огляделся – здесь я был впервые и не понимал, куда бежать дальше. Чем больше народу, тем лучше. Я прислушался – ага, справа раздавались голоса. Я помчался в ту сторону и спустя пару секунд вылетел на середину небольшого холла. На мне скрестилось шесть изумлённых взглядов. Сзади топотал Психотроник – он уж точно сможет стереть память шестерым студентам. Значит, нужно, чтобы их стало шестьдесят шесть.
– Эге-ге-гей! Чего сидим?! – завопил я во всё горло. – Сегодня день нудистов! Раздевайтесь, сбросьте всё, что навязано обществом! ЙУХУ-У-У!
На мои крики в холл начали прибывать другие студенты, но я уже устремился дальше – вниз по лестнице и на второй этаж, в многолюдный коридор. Расталкивая всех локтями, я рванул в общежитие. Мне вслед неслась ругань и смешки. Главное – выбраться из Академии, пока Виктор Викторович не узнал о моей выходке и не вызвал меня на ковёр, чтобы хорошенько пропесочить. Разумеется, я ему всё объясню, однако это займёт время. А оно сейчас на вес золота – я ведь не представляю, сколько находился в плену у Виктории. Может, минут пятнадцать, а может – все два часа. Да чтоб их Изнанка… Где мой телефон? Я прекрасно помнил, что Марена способна усыпить Машу ещё раз, если та проснётся, однако… Меня грызло дурное предчувствие. Ну и ещё почему-то нерационально казалось, что, если я вот прям сейчас не попаду в Северные Гребешки, у меня – по закону подлости – возникнет тысяча и одна проблема, которые меня снова задержат. Однако в общежитии, где почти никого нет, опасно. Люди – на данный момент залог моей безопасности.
– Марк? – из своей комнаты выглянула Кристина. – Что происходит? В общем чате пишут, что ты скачешь по коридорам как горный козёл, да ещё и в одних трусах.
– Нет времени объяснять! Возьми в моей комнате штаны, футболку и кроссовки и вынеси мне в коридор. Можешь взломать замок магией. Встретимся на первом этаже, у стойки! А я пока продолжу развлекать публику!
– Хорошо, – вздохнула Кристина. Ей явно хотелось узнать подробности, но она сообразила, что возможности нормально поговорить нет. Я выскочил из общежития и трусцой побежал к главному входу – в фойе. Боковым зрением я заметил Психотроника, который следовал за мной, держась у стены. Никто его, кроме меня, не видел. Виктория, сильно нервничая, стояла у лестницы и заламывала руки. Чтобы никто не упустил моего триумфального появления, я принялся распевать песни – не в ноты, подвывая, с чрезмерной артистичностью. Мне повезло, что Психотроник не успел позвать своих коллег – втроём или вчетвером они бы без проблем ввели в гипноз всех студентов, которые сейчас были в фойе. Но в одиночку он такое не провернёт, не справится. На улице была поздняя осень, в фойе попадал холодный воздух, из-за чего я немного замёрз. Так что начал ещё и приплясывать. Выступление пользовалось успехом, мне даже хлопали, но пришлось его прекратить – спустилась Кристина, которая принесла мою одежду. Я быстро надел штаны и кроссовки и, натягивая на ходу футболку, крикнул:
– Спасибо, ты меня очень выручила!
Охрана, стоящая на воротах, ещё не получила приказа меня задержать, поэтому я спокойно покинул территорию Академии и за минут десять добрался до духовочного центра. Несколько неприятных секунд, когда всё тело расщепляет, скручивает и собирает обратно – и я в особняке, на озере Северных Гребешков. Только сейчас я позволил себе расслабиться. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я настроился на предстоящий ритуал и вышел из особняка. При взгляде на деревню у меня перехватило дыхание – разрушенные дома, в небо поднимается дым, на пыльной дороге краснеет кровь. Много крови. И никого живого. Я вызвал Теней и приказал им обследовать каждый уголок Северных Гребешков. Также я включил сканирование, но никого не обнаружил. Пока Виктория Столыпина организовала глупейшее похищение, кто-то заявился в мою деревню и уничтожил её! Но что хуже – кажется, не пощадил никого из её жителей. Неужели никто не спасся?
***
– Давай познакомимся. Меня зовут Лера, – девушка улыбнулась и протянула руку.
– А меня – не твоё собачье дело, – хихикнула Додола, крепко схватила Леру за ладонь и дёрнула, отрывая ей руку.
Старики, которые копались в клумбе, обернулись и испуганно закричали, а вот Лера молчала – у неё был шок. В первые мгновения она даже не поняла, что произошло, и не чувствовала боли – с неестественным отупением пялилась на собственную оторванную руку, которая валялась в траве, и молчала. Часть её сознания не могла поверить, что это сделал маленький безобидный мальчик, а другая часть визжала от страха и умоляла бежать от этого монстра – спасаться, прятаться, бросить стариков ему на поедание. Они всё равно уже пожили, им нечего терять, а ей ведь всего двадцать четыре года… Когда боль ошпарила обрубок, Лера покачнулась и чуть не упала, но восстановила равновесие. Иинстинкт самосохранения бунтовал. Однако она понимала, что не сможет бросить жителей деревни. Нет, она должна защитить их. Отвлечь, дать им время спрятаться…
– Тц-тц-тц, – осуждающе цокнула языком Додола. – Я вижу тебя насквозь. Решила погеройствовать перед смертью? Так избито… Знаешь, человеческая натура – это сплошной заурядный повтор. Все ваши эмоции я видела сотни раз. Даже больше – я их чувствовала! Ничего нового, раз за разом. Если бы не любовь, если бы не эта глупая искренность, которая зачастую никому не нужна… – она отбросила Леру магическим импульсом, и та, врезавшись в дерево, беспомощно сползла на землю. Ей перебило позвоночник, она не могла двигаться. – Вы ничем не отличаетесь от муравьёв. Так что… Думаю, я не совершу ничего плохого, если уничтожу эту ничтожную деревню и убью всех её жителей. Просто поворошу палкой в муравейнике, а потом его подожгу.
Додола злобно рассмеялась и отвернулась от Леры – девчонка была ей больше не интересна, она быстро теряла кровь и вот-вот отправится в Изнанку. Старики-цветоводы не спешили уносить свои морщинистые задницы – они, очевидно, боялись Додолу до дрожи, но всё равно пересилили себя и подошли к Лере, зажали страшную рану, попытались остановить кровь. Болваны. Додола включила Ускорение и моментально перенеслась к ним – стариканы вздрогнули и шарахнулись в сторону. Она ухмыльнулась, схватила одного из них за седую бороду и притянула.
– Зря ты не сбежал. Я ведь могу снять кожу с твоей головы, просто потянув за куцую козлиную бородку.
Другой старик, который прятал правую руку за спиной, замахнулся и попытался врезать ей по лбу тяпкой. Лишь слегка пошевелив пальцами, Додола сломала ему руку в девяти местах.
– Ты пожалеешь, – прошептал старик с куцей бородкой.
– Запомни, угрозы – это то, что ты можешь выполнить, – наставительным тоном произнесла Додола. – Всё остальное – курам на смех. С тем же успехом ты можешь сказать, что за три дня прокопаешь тоннель до центра Земли и останешься там жить. Чушь. Ты не прокопаешь тоннель. Ты не заставишь меня пожалеть.
– Не я, – буркнул старик и посмотрел ей за плечо. Додола решила, что это глупая уловка, и не обернулась, но внезапно почувствовала порыв прохладного вонючего воздуха. Однажды Додола приняла облик девушки, у которой была собака – здоровенный лохматый сенбернар. Вот у пса точно так же несло из пасти. Додола развернулась и ушла перекатом в сторону – там, где она стояла секунду назад, опустилась огромная когтистая лапа. Василиск – ящерица-многоножка – высотой с пятиэтажное здание навис над нею и злобно зарычал, обнажив четыре ряда острейших зубов. Додола с неверием ущипнула себя за руку – настолько больших Василисков не существует в природе! Да и если эта тварь обитает где-то поблизости, то почему она не сожрала все Северные Гребешки?! Додола создала сотню ледяных кольев и выстрелила ими в живот озверевшей ящерицы – слабое место всех Василисков. Там шкура была очень тонкой. Василиск понял, что она задумала, и упал на брюхо, защищаясь. Однако несколько кольев всё-таки попали в цель. Брызнула кровь. Василиск взревел и прыгнул на Додолу, размахивая шипастым хвостом.
– К ноге, пёсик, – она подпрыгнула высоко в небо и спикировала ему на голову. Её пятка врезалась ему в висок, раздался громкий треск. Василиск завалился набок, задёргал лапами, но не смог встать. Он был полностью дезориентирован. Додола создала две воздушные руки, схватила его голову и пропела: – Плохих пёсиков усыпляют – сворачивают их шеи.
ХРЯСЬ!
Из кустов вылез железный крысиный скелет – Кащей – и вгрызся ей в бедро, откусил кусок мяса почти до кости. Додола взбешённо взвыла и ослабила хватку. Оклемавшийся Василиск вырвался и отполз в сторону, туда, где она его не могла бы достать. Тем временем Кащей безостановочно нападал на Додолу – он был быстрым и ловким, и она с огромным трудом от него отбивалась. На её теле расцветали новые и новые раны. Да что в этой деревне происходит?! Почему здесь живут монстры?! Почему они нападают на неё, но не трогают деревенских жителей?! Додола уже по-настоящему разозлилась – она планировала закончить с Северными Гребешками за пятнадцать минут, но всё это грозило растянуться. Она увеличила расстояние между собой и Кащеем – в ближнем бою ей не выстоять – и создала огненный шар.
– Я тебя превращу в лужу расплавленного металла! – прошипела Додола и ударила в Кащея огнём. Пламенный столб взвился до облаков и начал стремительно распространяться по сухой траве и деревьям – скоро огонь перекинулся на ближайшие дома. Из-за дыма ухудшилась видимость, Додола оглянулась, выискивая Кащея взглядом. Подволакивая переднюю лапу, он отступил к Василиску, и теперь монстры стояли бок о бок, прикрывая раны друг друга. Додола расхохоталась: – Думаете, сможете со мной справиться? Я – божественное создание! Я – слуга Перуна! Меня не смогут победить грязные шавки вроде вас!
Она сконцентрировала всю свою силу в ладонях и выплеснула её в огненном дожде, обрушив его на головы Кащея и Василиска. Однако в ту же секунду полился обычный дождь, из воды, и потушил пламя. Но как? На небе не было ни одной тучи! Додола задрала голову, и её глаза испуганно расширились. Над деревней застыл колосс – Зубастый Осьминог. Его щупальца извивались, дрожали, но удерживали на весу массивное тело. Осьминог порциями выплёвывал воду. Додоле на макушку шлёпнулся живой карп, и она натурально взревела от возмущения, вырвала дерево с корнем и бросила его в Осьминога. Тот поймал дерево пастью и в два счёта его перемолол.
– Вы напросились, – Додола не хотела принимать свой истинный облик, потому что искренне его не любила. Но именно в нём она могла использовать свою силу в полной мере. Её тело вытянулось, руки срослись с туловищем, а ноги – между собой. Голова удлинилась, из-под верхней губы вылезли два клыка. Когда-то давно, сотни лет назад, Перун создал её из маленькой, но очень ядовитой змейки. Он подарил ей частичку своей магии и очеловечил, наделил даром копировать чужую внешность. В змеином облике она была неуловима и невероятно опасна: один-единственный укус – и смерть. Тупой Василиск не почуял опасности – он уже пришёл в себя и снова попёр в атаку. Додола изогнулась и молнией рванула к нему, её клыки должны были вонзиться прямо ему в глаз. Клац! Кащей оказался умнее – или, может, он уже встречался с ядовитыми змеями? Железная крыса бросилась наперерез и подставила под укус свой бок. Клыки Додолы сломались, но тут же начали отрастать. По железной лапе Кащея полился яд, капнул на траву и растворил её. Кащей громко зарычал – и это был рык, призывающий отступить.
– Ну уж нет, так просто вы не свалите, – прошипела Додола.
– Не сметь обижать! – прогремел громкий голос, и перед нею заклубился чёрный туман. Он соткался в странную фигуру – то ли человека, то ли краба. Додола никогда не встречала настолько нелепых существ. Она не посчитала его серьёзным противником – взмахнула хвостом, пытаясь отбросить с дороги. Но удар прошёл сквозь чёрную фигуру, не причинив ей вреда, и тогда Додола настороженно высунула язык – он был для неё своего рода сканером, который позволял улавливать энергию, звуки и запахи. Она поморщилась с отвращением – от фигуры несло вонью застарелой смерти.
– Мне смеет угрожать бесполезный комок некротической энергии? – с презрением фыркнула Додола. – Падальщик! Возвращайся на кладбище и не путайся под ногами!
– Под хвост, – с неожиданной педантичностью поправила чёрная фигура.
Додола ничего не ответила и сотворила вокруг него сферу, из которой выкачала весь воздух и всю энергию. Она уже сталкивалась с некротическими существами, и все эти твари черпают магию из окружающего мира. Их не зря называют падальщиками, потому что энергию смерти получить проще всего – отсюда и пошёл стереотип. Однако по факту некротики могут поглощать любую энергию. И если их лишить к ней доступа, они просто ничего не смогут сделать и быстро умрут, пожрут сами себя. Медленная и мучительная гибель. Додола с наслаждением наблюдала, как чёрная фигура барахтается в сфере.
– Нравится, как ваш дружок бьётся в агонии? – поинтересовалась она у монстров, и глупый Василиск моментально сорвался с катушек. Бездумно он набросился на Додолу и тут же получил смертельный укус. К сожалению, с Кащеем пришлось повозиться – Додола швыряла железную крысу, била её о землю и деревья, пока все её кости не погнулись. Кащей уже не мог сопротивляться, когда Додола распахнула пасть и начала неспешно его заглатывать. Чёрная фигура, запертая в сфере, яростно размахивала клешнями. Ей явно не нравилось, как убивают её товарищей. Додола пошла к ней и ласково уточнила: – Тебе больно, жалкая зверушка?
Чёрная фигура внезапно застыла, и в следующее мгновение от неё начал исходить едва заметный тусклый свет. Додола нахмурилась – невозможно, такого не может быть… Она не успела додумать мысль до конца – сфера взорвалась, осколки порезали змеиную морду. Чёрная фигура приземлилась, встряхнулась и, щёлкнув клешнями, процедила:
– Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
ГЛАВА 2
– Я не жалкий зверюш. Меня. Звать. Крабогном!
Додола насмешливо прошипела:
– Да мне плевать. Я узнаю имена тех, кого убиваю, только если собираюсь скопировать их тела. А тебя… – она с презрением обвела его взглядом. – Я бы никогда тебя не скопировала, даже если ты бы остался последним живым созданием на свете! Мерзкая некротическая клякса…
Она атаковала Крабогномом, объединив в одном ударе сразу все главные стихии. Пространство разделилось на миллионы нитей, которые тянулись от неё к Крабогному, и были они четырёх цветов. Красный – огонь, чёрный – земля, белый – воздух, синий – вода. Нити воплощали в себе суть стихий и могли проникнуть сквозь любой щит. Крабогном попытался увернуться, но нити преследовали его, их траектория строго повторяла его, к тому же они с каждой секундой ускорялись и сокращали расстояние. Крабогном нырнул в Изнанку, чтобы их обмануть, но его в тот же миг выбросило обратно, в реальность. Додола расхохоталась – от истинных элементалей невозможно сбежать. Любое существо содержит внутри своего тела частицы всех стихий, и нити, созданные Додолой, чувствовали их. Крабогном метался по полю за Северными Гребешками, а нити стремительно к нему приближались. Они не знали усталости и не ошибались, поэтому очень скоро настигли Крабогнома. Он как раз прыгал в тень дерева, чтобы сбить их со следа, но поздно – нити врезались в него на середине прыжка и прошили насквозь. Крабогном сдавленно вскрикнул и рухнул на землю. На первый взгляд могло показаться, что на его теле, сотканном из чёрного тумана, появились сотни белых точек. На самом же деле это были крохотные дырочки.
– Зачем ты сопротивляешься? Ведь мы знаем исход битвы, – Додола, расслабившись и полностью уверившись в своей победе, неспешно к нему поползла. – Ты умрёшь, а я убью всех, кто живёт в этой деревне. Ты так отчаянно сражаешься. Они тебе дороги? Ах-ха-ха-ха, я в жизни не слышала более смешной шутки! Монстр привязался к людям!
Раны, полученные Крабогномом, расширялись и сливались вместе – не прошло и десяти секунд, как посреди его панциря зияла большая дыра, через которую можно было рассмотреть траву. В Додоле проснулся садизм – она, конечно, могла прикончить его быстро, но он потратил её драгоценное время и был достоин изощрённых мучений. Давно она никого не пытала… Додола ухмыльнулась и ударила Крабогнома хвостом, а потом – ещё раз и ещё. Она валяла его по полю, словно футбольный мяч, и в конце концов пнула так сильно, что его отшвырнуло в деревню – в огород на окраине. Краем сознания Додола отметила, что никто из деревенских жителей даже не высунулся – ну, хотя бы проверить, что происходит. Или чтобы убежать в панике прочь. Деревня будто вымерла – только кучка стариков суетилась над однорукой Лерой, истекающей кровью. Василиск бился в конвульсиях, из его пасти текла пена, а Осьминог тащил его вверх по улице, обвив щупальцами за туловище.
Додола перешагнула невысокий заборчик и шагнула к Крабогному, который… громко и самым бескультурным образом чавкал? Она даже застыла от возмущения – некротическая тварь решила пожрать, пока её убивают? Додола выстрелила в Крабогнома энергетическими шипами, и те пришпилили его к земле. Дыра в панцире росла, но Крабогнома это словно совершенно не волновала. Он с аппетитом поедал грибы. Додола разъярённо взревела – никто не смел её игнорировать, когда она с ним сражалась! Никто! Она укусила Крабогнома и принялась рвать его на туманные клочки, но тумана почему-то становилось всё больше, и больше, и больше… И скоро Додола обнаружила, что стоит в непроглядной тьме – куда бы она ни взглянула, везде был туман. Он сгущался, потяжелел и уплотнился, ей было тяжело дышать. Додола внезапно ощутила, как магия покидает её тело. Кто-то нагло её воровал!
Пробивая дорогу энергетическими локальным взрывами, Додола смогла-таки вырваться из густого тумана, обернулась через плечо и шокированно выдохнула: над ней возвышался Крабогном, рост которого точно превышал сорок метров. Отверстие в его панцире постепенно затягивалось, и Додола поспешно ударила прямо в его центр и моментально получила обратку – здоровенная клешня вбила её в землю по шею. Додола извивалась, но вырваться не удалось – очередной удар клешни похоронил её с головой. Пыль забила глаза, рот и нос и мешала дышать. Додола активировала способность за способностью, но феноменальная сила Крабогнома подавляла их. Всё равно, что стрелять дробью по слону – абсолютно бесполезно, только разозлишь.
– Пощади! – взмолилась Додола. Но Крабогном, охваченный горем из-за смерти Василиска и Кащея, продолжал её бить. Она не понимала, что произошло, почему она проигрывает и самое главное – как у некротической твари получилось тысячекратно увеличить свои силы?! Спасения не было. Оставался единственный выход – взорвать своё энергетическое ядро, превратиться в магический эфир и позволить ветру унести себя подальше от Северных Гребешков. Слава Перуну, Додола не была обычным магом и могла восстановиться даже из пыли. Фактически она была бессмертна – в её жизни было пятьдесят три смерти, и каждая из них заканчивалась возрождением. Ну что же, видимо, настало время для пятьдесят четвёртой. Клешня Крабогнома раздробила ей череп, и Додола на последнем издыхании подорвала своё магическое ядро. Она услышала грохот, а потом у неё исчезли уши – как и остальное тело. Лёгкий ветерок подхватил эфир, в который она превратилась, и подтолкнул на запад – туда, где солнце медленно садилось за горизонт. Додола мысленно пообещала, что вернётся. Вот только для начала ей нужно поглотить какого-нибудь человека. Желательно – мага. А впрочем… Пока сойдёт и полевая мышь.
***
Признаюсь честно, вид развороченных Северных Гребешков ввёл меня в ступор на пару секунд. Но потом я всё-таки сумел включить мозги и обуздать эмоции. Паниковать рано. Я прекрасно понимал, что у меня много врагов. И для экстренных случаев мы с Лерой и Верой продумали программу эвакуации. Каждый житель деревни должен был носить с собой кристалл – достаточно слабенького, первого уровня, – а также артефакт-сигнализацию. Тот, кто заметит опасность, должен активировать артефакт – он срабатывал бесшумно для врагов и за доли секунды оповещал всех гребешковцев о нападении. Далее просто – они бегут в Храм, делают подношение, и Марена забирает их в свою пещеру, в Изнанку. Богиня наблюдает за тем, что происходит снаружи, и сообщает, когда можно будет вернуться в деревню. Никакого столпотворения, никакого хаоса. Буду надеяться, что план эвакуации сработал на отлично. Потому что иначе… Я встряхнул головой, отметая дурные мысли, и заметил, что на противоположному краю деревни маячит что-то чёрное и клубящееся. Я, кажется, даже рассмотрел клешню, но Крабогном явно был поменьше размером.
Наверное, я поставил рекорд по бегу на километр – настолько быстро я преодолел Северные Гребешки и выскочил на окраину. Первое, что бросилось мне в глаза, – как три старика и Крабогном растерянно топчутся рядом с кем-то, неподвижно лежащим на земле. Крабогном и правда сильно подрос – его панцирь заканчивался чуть ниже верхушки раскидистой вишни. Ну, по дороге сюда я видел разворошенный огород Ведьминой Отравы, так что этот вопрос можно отмести как решённый. Я приблизился и с трудом сдержался, чтобы не выругаться, – на траве лежала бледная Лера, у которой не было руки. Ей явно оказали первую помощь, но этого было недостаточно – поэтому я накинул на неё заклинание Стазиса, чтобы она дожила до приезда врачей, и набрал номер скорой.
– Северные Гребешки, на деревню напали, пострадала девушка, ей оторвало руку, – когда я заговорил, старики и Крабогном, вздрогнув, оглянулись. Они не услышали, как я подошёл. Я ровным голосом спросил: – Кто ещё постарадал?
– Вася, – с непонятной радостью и облегчением ответил Крабогном. Эмоции, которые он транслировал, очень не подходили к его словам. – Непереносимость яд Гюрзы. Ося отпаивать озёрная вода. Очень плохо. Тошнить, пучить, аллергий… Но Касе хуже приходиться. Его съели! – он провозгласил это с таким восторгом, что я поперхнулся. Насколько я помню, Крабогном носился со своими воспитанниками, как с собственными горячо любимыми детишками. А сейчас упивается тем, что одного из них слопали? Крабогном же упоённо продолжал: – Желудок-сок делать ему ржавчина, надо чистить кости!
– А чего ты радуешься-то? – уточнил я.
– Думать, Вася умереть, – объяснил Крабогном. – А он жить. Просто непереносимость. Кася тоже. Думать, он умереть. А он просто ржаветь.
– Ну, неудивительно. У Василисков же иммунитет ко всем ядам в мире. Буквально. Отравить их невозможно, разве что немного ослабить. К вечеру будет как новенький. А Кащей вообще в своей железной форме неуязвимы. Во всяком случае я так раньше считал. Получается, женщина-змея указала на его слабое место. Надо покрыть Касю специальным защитным зельем против ржавчины. Кто-нибудь ещё пострадал?
– Нет, – Крабогном гордо щёлкнул клешнями. – Я остановить женщина-змея! Бить, бить, бить, и она – бах! Взорваться!
Я подключился к нему и просмотрел его воспоминания о предыдущих двух часах. Странно… На Северные Гребешки напал маленький мальчик – обычный неприметный ребёнок. Почему же Крабогном назвал его женщиной? Как только я об этом подумал, он подкинул мне видение: большая змея мечется в чёрном тумане, и её тело мерцает и видоизменяется. Можно было чётко разглядеть вторую форму – миловидной стройной девушки с длинными волосами. Любопытно… Судя по всему, облик мальчика был для змеюки непривычным, и в момент жёсткого стресса она металась между двумя формами, которые принимала чаще всего. Женщина-змея… Я покопался в памяти, но ничего похоже не нашёл. Ну, мне повезло – у меня открылся доступ в информационное поле. Так что могу не копаться в библиотеке, а поглотить пару десятков кристаллов и без проблем отыскать необходимые данные. Но это потом. Я углубился в воспоминания Крабогнома, рассматривая их едва ли не покадрово. Особенно – момент, когда змеюка взорвалась. И то, что я увидел, мне не понравилось: её тело рассыпалось на миллион блестящих крупиц. Однако они не упали в траву, а повели себя весьма неестественно и чересчур… скоординированно. Едва заметным шлейфом они потянулись на запад, переливаясь под лучами солнца.
– Человек-хозяин-друг, классно, да? – спросил Крабогном.
– Очень, – он так радовался своей победе над змеюкой, что я не стал его расстраивать. – Ты самый классный Крабогном в Российской Империи.
Он счастливо пискнул, обнял меня за ногу и побежал в деревню. Вдалеке уже мигали сигнальные красно-синие огни и выла сирена – я подождал скорую, помог загрузить Леру в машину, приставил к ней Тень в качестве охранника и остался, чтобы поговорить с полицейскими. Мои показания были довольно невнятными. Где жители деревни? Их убили? Не знаю. Вероятно, убежали в лес и спрятались в чаще. Рассказать о Марене я не мог. Кто напал? У вас есть враги? Не знаю, спросите моего фамилиара. А с врагами… Ну как бы сказать. Конечно же нет! Вся эта тягомотина растянулась на несколько часов. Полицейские хотели организовать поисковые работы – обыскать лес, найти и допросить жителей Северных Гребешков, – но я включил наглого высокомерного аристократа и фактически прогнал их из деревни. Как ни печально, но аристократия могла себе такое позволить. Особенно, если дело касалось их вассалов. Мои слуги – делаю с ними, что хочу. Сбежали – ну, значит, пусть в лесу и остаются, а вы, дорогие полицейские, валите подобру-поздорову.
Выпроводив их, я поторопился в Храм Марены, и, как только переступил его порог, ритуальный алтарь вспыхнул ярко-белым светом и в его центре открылся портал, из которого начали выходить деревенские жители. Они с опаской выходили на улицу и, увидев последствия развернувшегося в Северных Гребешках сражения, причитали. Однако они были людьми закалёнными тяжёлой жизнью и прагматичными, поэтому быстро успокоились и принялись всё восстанавливать. Осунувшаяся Вера подошла ко мне и тихо-тихо спросила:
– Она выживет?
Я подключился к Тени, которая ехала вместе с Лерой в карете скорой помощи, и через секунду ответил:
– Да, выживет. Врачи о ней позаботятся. Руку восстановить не удастся, но Лера выкарабкается.
– Хорошо, – Вера, всхлипнув, уткнулась мне в грудь и обвила меня руками за пояс.
Я посмотрел над её плечом на Марену и уточнил:
– Сколько у меня времени?
– Я усыпила Машу три часа назад. Она проснётся около полуночи.
– Хорошо, последи, пожалуйста, за ней, я вернусь к девяти.
Вера была сильно потрясена ранением сестры, из-за чего впала в некое подобие ступора, когда человеку ничто не интересно и ни на что нет сил. Она не реагировала на внешние раздражители, на вопросы отвечала отстранённо и двигалась словно в замедленной съёмке. Я отвёл её в дом и попросил жену старосты, милую, слегка согбенную старушку, присмотреть за ней. Потом я позвонил Андрею, главе Ронинов, и попросил об услуге – требовался новый артефакт для ритуала. Тот, что я заказал, у меня забрали Виктория и Психотроник. Изнанка его знает, где он находится сейчас, – дольше искать, чем купить новый. Андрей пообещал доставить артефакт духовочной курьерной службой в течение сорока минут. Чтобы не тратить время попусту, я решил хотя бы поверхностно оценить нанесённый Гребешкам ущерб.
В целом всё было не так страшно, как показалось на первый взгляд. Всего два разрушенных до основания дома, остальные – слегка задеты. То крыльцо снесено, то крыша перекосилась. Достаточно незначительного ремонта. Как выяснилось, разруху устроила вовсе не змеюка, а подопечные Крабогнома – когда жители деревни спрятались в Храм, монстры воспользовались случаем и пробрались на огород с Ведьминой Отравой. Запретный плод сладок, ага. Наелись они от души, а потом услышали, как на окраине Северных Гребешков буянит змеюка и попытались начистить ей рожу. Я задумался – какой же мощью обладает эта тварь, если её не смогли одолеть монстры, усиленные Ведьминой Отравой? А реки крови натекли из раны укушенного Василиска – он тогда был в огромным, соответственно и крови в его организме в тот момент было очень много. В общем, если подводить итоги, то – всё выглядело ужасно, однако на самом деле было вполне терпимо. Все выжили, деревня быстро отстроиться, а Лере я организую крутой магический протез, не отличить от настоящей руки.
Телефон завибрировал, я провёл пальцем по экрану и поднёс его к уху:
– Алло?
– Откроете доступ в вашу духовку?
– Да, конечно, говорите адрес, откуда будете телепортироваться.
Андрей, как и всегда, выполнил обещание – артефакт мне доставили в лучшем виде. Я собрал все ингредиенты, которые были нужны, вернулся в Храм, и Марена перенесла меня в Изнанку. Маша лежала на матрасе в углу пещеры. У неё было умиротворённое выражение лица – на секунду я даже засомневался, а точно ли так необходим ритуал стирания памяти? Раздражённый на самого себя и глупую беспочвенную надежду, я фыркнул и отогнал лишние мысли. Надо сосредоточиться на ритуале. Я погрузился в медитацию и начал выводить магические символы на каменном полу. Мокошки даже бросили карты и внимательно за мной наблюдали. Символы образовывали полукруг, и я положил Машу так, чтобы её голова и пятки лежали у разных концов этого полукруга. Марена опустилась на колени рядом со мной и погладила Машу по лбу.
