Kitobni o'qish: «Кто Вы, «Железный Феликс»?»

Особая благодарность Л.Г. Плехановой.

А также всем тем, кто оказал поддержку своими советами при подготовке данной книги: М.В. Алексееву, Н.Н. Берсеневу, Н.Н. Булатову, А.П. Горячевскому, А.А. Здановичу, Ю.А. Нешумову, И.П. Полежаеву, М.З. Сапожникову.

Предисловие

Уважаемый читатель! В Ваших руках второе издание книги о председателе ВЧК-ОГПУ Феликсе Эдмундовиче Дзержинском (1877-1926), имя которого хорошо известно не только у нас, в России, но и за рубежом. Оценки его личности и деятельности, как правило, диаметрально противоположны: от «рыцаря революции» и «борца за народное дело» до «верховного жреца террора», «апостола террора», «палача и душителя свободы», «кровожадного льва революции». С одной стороны, в советское время историки и журналисты возвеличивали этого человека и с этой целью извращали или умалчивали исторические факты, создавая образ некоего небожителя, пришедшего на землю, чтобы осчастливить людей. Таким образом, достоянием общественности становились «научные» биографии, ничего общего не имевшие с наукой. С другой стороны, на смену былой апологетике и иконизации пришла другая крайность – де героизация и обличение. Под видом установления истины на самом деле во благо изменившейся политической конъюнктуре появились новые версии, имеющие мало общего с событиями прошлого. Однако крайние точки зрения далеки от исторической правды – политические эмоции часто заслоняют объективные оценки.

Следует отказаться от легенд и стать на научную точку зрения, суть которой заключается в рассмотрении роли личности в конкретной исторической обстановке. Нельзя при изучении недавней истории России объяснять события прошлых лет по законам и нравственным нормам сегодняшнего дня+. Пора уже подняться над тем временем и всем признать, что Гражданская война была величайшей трагедией в истории России. Это наши соотечественники истребляли друг друга: одни за «великую и неделимую Россию», другие «за счастливое будущее». В смертельной схватке сошлись не какие-то уголовники, а люди, убежденные в своей правоте и готовые за это отдать жизнь.

Именно таким и был Феликс Дзержинский. Повышенный интерес к его личности объясняется несколькими причинами. Во–первых, это человек иного, более значительного масштаба по сравнению со многими другими руководителями органов безопасности; во-вторых, в сознании большинства людей его имя связано с борьбой со взяточниками, расхитителями, коррупционерами, с разного рода политическими авантюристами, в-третьих, его личность показывает пример того, каким должен быть политический деятель, посвятивший свою жизнь созданию справедливого общества.

В исторической литературе сложилось целое направление по изучению теоретического наследия и практической деятельности Ф.Э. Дзержинского не только на посту председателя ВЧК, ГПУ и ОГПУ¹, – в различные годы он одновременно занимал несколько важнейших государственных и партийных постов: наркома внутренних дел, наркома путей сообщения, председателя ВСНХ СССР, члена ЦК партии, члена Оргбюро, кандидата в члены Политбюро ЦК, РСДРП(б), РКП(б), ВКП(б).

Работы многих историков отражают процессы, происходившие в новом государстве в 1917-1926 гг., прежде всего, поиск действенных форм и методов борьбы с противниками советской власти и правящей коммунистической партии. Автор сделал достоянием научной общественности тысячи документов, помогающих оценить деятельность ведомства безопасности. Впервые был опубликован дневник Ф.Э.Дзержинского, который он вел находясь в застенках царской охранки, а также письма к родным; вышли три издания его избранных произведений, научная биография. Большой фактический материал о председателе ВЧК-ОГПУ содержится в книгах советских историков. Написаны десятки книг, тысячи статей, и все же до настоящего времени нет ни одного всестороннего исследования деятельности Дзержинского на посту председателя ВЧК-ОГПУ. К сожалению, у многих наших журналистов и публицистов зачастую отсутствует диалектический поход к историческим фактам, стремление приблизиться к объективной оценке событий прошлого. Особенно характерным является утверждение, что советские спецслужбы были только карательными органами. При этом, как правило, забывается что (как бы ни называлась советская спецслужба – от ВЧК до КГБ) эта организация защищала безопасность государства, общества и граждан, то есть была ведомством, которое успешно противостояло реальным противникам: шпионам, диверсантам, террористам, контрабандистам, бандитам и др.

Детальное изучение деятельности Дзержинского на посту председателя ВЧК-ОГПУ важно и в силу той роли, которую этот человек сыграл в истории нашей страны в годы Гражданской войны и в период новой экономической политики, безусловно, в силу характера той власти, которая утвердилась в России на многие десятилетия.

После Октябрьской революции партия большевиков создала Всероссийскую чрезвычайную комиссию при Совете народных комиссаров как государственный институт, «боевой отряд партии», то есть как партийно-государственную спецслужбу, имевшую четкую идеологическую установку на решительную борьбу не только с политическими противниками, но и просто со сторонниками иных, чем у большевиков, взглядов как внутри страны, так и за рубежом. Органы ВЧК-ОГПУ главным в своей деятельности считали проведение в жизнь политики правящей партии. Исходя из поставленных им задач, определялись правовое положение органов безопасности, структура, подбор, расстановка, обучение и воспитание кадров, основные направления деятельности и др. Как отмечалось в феврале 1919 г. в обращении ЦК РКП(б) к коммунистам-работникам чрезвычайных комиссий, «ЧК созданы, существуют и работают лишь как прямые органы партии по ее директивам и под ее контролем». Этот принцип был закреплен в постановлении Политбюро ЦК РКП (б) от 15 февраля 1922 г. И Дзержинский постоянно подчеркивал, что основные усилия органов безопасности должны быть направлены на проведение в жизнь партийных решений. Он писал, что органы ВЧК «никогда еще не нарушали партийных директив и линии, а всегда были и есть слуга партии и борец партии»¹; более того, «ЧК должна быть органом Центрального Комитета, иначе она вредна, тогда она выродится в охранку или в орган контрреволюции»². И это утверждалось в условиях перерастания декларировавшейся «диктатуры пролетариата» в диктатуру партии над пролетариатом, которая в условиях Гражданской войны претерпела серьезные изменения, трансформировавшись из общественной организации в мощный бюрократический аппарат, став милитаризованной и в высшей степени централизованной структурой. Поэтому органы безопасности заняли особое место в советской политической системе, став важнейшим инструментом большевистской власти. Созданные 7(20) декабря 1917 г. как временные и чрезвычайные, они превратились в постоянные с чрезвычайными полномочиями не только в годы Гражданской войны, но и в период новой экономической политики.

На ВЧК, ГПУ, ОГПУ возлагался широкий круг задач по укреплению суверенитета и территориальной целостности государства: своевременное информирование высших и местных партийных и советских органов о международном и внутреннем положении страны, политический розыск, борьба со спецслужбами противника и антисоветскими эмигрантскими центрами; ведение разведывательной работы за рубежом, защита оборонного потенциала и экономики, государственных секретов и тайн, участие в подавлении повстанческого движения, мятежей и бандитизма, выполнении чекистами особых поручений советской власти: борьба с голодом и детской беспризорностью, решение многих социальных проблем. Именно в эти годы органы ВЧК-ОГПУ приобрели значительный опыт в борьбе с коррумпированными элементами, организованной преступностью в экономике, с незаконными вооруженными формированиями и др. И все же основной задачей органов ВЧК-ОГПУ было сохранение власти правящей коммунистической партии. Чем труднее было положение в стране, тем активнее политическая элита использовала ведомство безопасности в своих целях.

Ф.Э. Дзержинский возглавил ВЧК по предложению В.И. Ленина. Под руководством Феликса Эдмундовича были определены правовое положение, место и роль ВЧК, ГПУ и ОГПУ в советской политической системе, основные направления их деятельности, порядок комплектования кадрами, сложилась единая система обучения и воспитания сотрудников.

Все изменения структуры ВЧК-ОГПУ, расширение и сужение прав происходили под непосредственным руководством Дзержинского. ВЧК начинала свою деятельность с небольшого по численности аппарата. После образования СССР(30 декабря 1922 г.) ОГПУ стало же спецслужбой, объединенной в масштабе всей страны, органом борьбы с зарубежными разведками и эмигрантскими антисоветскими центрами, контрреволюцией и оппозицией политике правящей коммунистической партии и в некоторых отношениях было приравнено к военному ведомству. В составе органов безопасности постепенно оказались крупные подразделения внутренних и пограничных войск.

Вместе с тем именно при Дзержинском были заложены многие отрицательные явления, вполне понятные в годы Гражданской войны, но дополучившие негативное развитие в 1930-1950-х гг., когда органы безопасности все больше превращались в орудие борьбы со своим народом, активно использовались в борьбе с революционно-демократическими партиями, даже стоявшими на платформе признания советской власти, со всеми инакомыслящими и с оппозицией внутри самой компартии. Это было время, когда они стали ведомством тотального контроля в политике, идеологии, экономике, Красной Армии, государственном аппарате и общественных организациях.

Дзержинский был беспощаден к политическим противникам, не испытывал к ним ни жалости, ни снисхождения. Он лично занимался арестами и допросами, без суда и следствия решал судьбу людей, как это было в дни «красного террора». С одной стороны, он утверждал социалистическую (революционную) законность… с внесудебными полномочиями(!), с другой стороны – при необходимости руководствовался принципом «политической целесообразности».

Председатель ВЧК-ОГПУ целиком разделял политику высылок за границу и в отдаленные места страны не только деятелей оппозиционных политических партий, но и научно-технических специалистов, литераторов, писателей, поэтов, философов, историков и других представителей интеллектуальной элиты России. По поручению Политбюро ЦК РКП (б) он занимался ликвидацией меньшевистской, эсеровской и других политических партий социалистического направления, лично участвовал в определении меры наказания и режима содержания арестованных. То, что к 1925 г. на территории СССР не осталось ни одной политической партии, кроме большевистской, – результат деятельности и Дзержинского. Любые идейно-теоретические споры о путях социалистического строительства, всякое «особое мнение» в партии рассматривались им как враждебные выступления и прямая контрреволюция. Он активно помогал В.И. Ленину и И. В. Сталину во внутрипартийной борьбе и в расправе со своими политическими оппонентами.

Форсированное строительство социалистической экономики все больше требовало умелого использования труда буржуазных специалистов. Многие распоряжения председателя ОГПУ и ВСНХ свидетельствуют о необходимости согласованной работы чекистов с хозяйственниками и внимательном отношении к инженерно-техническому персоналу. Но с каждым годом все больше возрастает роль органов госбезопасности в качестве важнейшего инструмента хозяйственного строительства. Они осуществляют контроль и проверку исполнения решений высших советских и партийных органов.

Как правило, председатель ОГПУ нелегко соглашался на сужение функций и прав, а также сокращение сметы своего ведомства и по другим вопросам. Часто его оппонентами были М. И. Калинин, Н. И. Бухарин, Г. Я. Сокольников, Н. В. Крыленко, Н. В. Чичерин, Л.Д.Троцкий и др.

И все же многие рекомендации Дзержинского по карательной политике Советского государства заслуживают самого внимательного отношения к ним и сегодня: это и его призыв к сотрудникам соблюдать «величайшую осторожность в арестах и величайшую внимательность при ведении самого дела», требования большей гласности при рассмотрении дел, «не втихомолку вести дело», «убить систему, безответственность и беспечность руководителей», предложение применять решительные меры в отношении лиц, совершавших ложные доносы, ведение широкой профилактической работы с теми гражданами, которые совершали проступки без враждебного умысла.

Дзержинский постоянно подчеркивал необходимость улучшения форм и методов работы органов ВЧК-ОГПУ с учетом конкретных исторических условий. Под его руководством активно велась работа по совершенствованию права, укреплению законности, наметилась тенденция к сокращению и смягчению насильственных мер. Регламентирование деятельности всего госаппарата, перенесение центра тяжести в решении вопросов по охране интересов государства и прав граждан на судебные органы давало возможность защитить население от различных злоупотреблений нарождавшейся нэпмановской буржуазии, а предпринимателей – от произвола чиновников.

Стремление опереться на помощь населения, прежде всего на коммунистов, а также других, лояльно настроенных к новой власти граждан, было весьма характерным методом работы Дзержинского. По его рекомендациям применялись самые разнообразные формы связи с населением: обращения, выступления чекистов с отчетами и докладами, проведение беспартийных конференций, шефство, публикации в газетах и журналах о деятельности органов ВЧК-ОГПУ, коммунистическое осведомление, создание групп и бригад содействия, «чекизация» трудовых коллективов. Но масштабы этой работы зачастую превышали потребности спецслужб и зачастую вели к созданию нездоровой обстановки среди сотрудников учреждений, рабочих фабрик и заводов, красноармейцев и командиров.

Актуально звучат рекомендации Дзержинского по совершенствованию аппарата органов безопасности и экономии средств на его содержание. По его мнению, бюджет ВЧК-ОГПУ – это большое «бремя для государства», так как оно «потребляющее, но не производящее ведомство» и должно «жить за счет труда других», «каленым железом выжигать» преступные элементы³.

Интересен взгляд председателя ВЧК-ОГПУ на историю органов безопасности. На многих его документах стоят резолюции: «архив», «в архив», что стало хорошей гарантией сохранности очень важных материалов до сегодняшнего дня. К середине 1920-х гг. постепенно сложилась негласная традиция почти ничего не писать о ВЧК-ОГПУ. В известном обращении Дзержинского к ветеранам-чекистам от 13 марта 1925 г., опубликованном во вступлении к книге «Особое задание», он подчеркнул важность изучения истории ВЧК-ОГПУ, и призвал всех бывших сотрудников органов безопасности написать воспоминания, которые в последующем будут востребованы историками. Из этого документа не был опубликован последний абзац, который имеет большое значение для понимания последующих событий: «Все составленные таким образом материалы считаются совершенно секретными, пишутся от руки, на машинках не перепечатываются и в подлинниках (не оставляя у себя копии) направляются через Фельдъегерский корпус лично в адрес зам. пред. ОГПУ Г.Г. Ягоды»⁴.

«Совершенно секретные» материалы, разумеется, не могли стать достоянием историков ни в 30-е, ни в 40-е, ни в последующие доперестроечные годы ХХ века.

В июне 1926 г. заведующий отделом истории партии ЦК ВКП(б) С. Канатчиков обратился к Дзержинскому с просьбой оказать содействие в подготовке к десятилетию Октябрьской революции материала о деятельности органов ВЧК-ОГПУ объемом 50 печатных листов. Председатель ОГПУ выразил свое отношение к предложению Канатчикова в записке Г. Ягоде 18 июня 1926 г.: «Думаю, что это предложение не следует принять. Историю ВЧК-ГПУ можно будет писать лишь после того, как исчезнет нужда в нем»⁵. Но необходимость в органах безопасности существует и сегодня, а значит, исходя из элементарной логики, мы, историки, не имеем права писать о недавнем прошлом. Но пришли иные времена, и наша обязанность рассказать о том, каким был руководитель органов ВЧК, ГПУ и ОГПУ.

Данная книга – наиболее полное освещение личности председателя ведомства безопасности. Введение в научный оборот сотен новых документов позволило не только показать его служебную деятельность, но и нравственные качества, взгляды на различные проблемы в годы Гражданской войны и новой экономической политики. Он был человеком своего времени, революционным романтиком, фанатично преданным коммунистической идее, верившим в возможность построения в Советском Союзе самого справедливого общества. За эту идею боролся до конца своих дней.

Книга о Дзержинском написана на основе исторических исследований и документов 32 государственных архивов и архивов социально-политической истории и управлений ФСБ России: документов и материалов парткомов РКП(б) -ВКП(б), органов государственной власти и управления, высших судебных органов, коллегии ВЧК-ОГПУ и др. Последние содержат сведения о событиях, с которыми Дзержинский был ознакомлен, принимал участие в их обсуждении, а также давал по ним свои заключения.

Читатель обратит внимание на повторение в ряде случаев некоторых документов в различных главах книги. Это объясняется важностью каждого из них и желанием автора наиболее полно раскрыть ту или иную проблему. Отношение авторов к различным публикациям по исследуемой теме лишь в определении научной достоверности.

После выхода в свет первого издания монографии прошло шесть лет. Она получила положительную оценку читателей. За эти годы изучен дополнительный материал ряда архивов, что дает возможность дополнить каждую главу. Но автор решил поступит иначе: оставить текст без изменения и издать новые книги и сборники документов, которые дают возможность более детально ознакомиться с теоретическим наследием и практическими рекомендациями первого чекиста России. С 2010 г. в соавторстве с сыном – кандидатом исторических наук А.А. Плехановым подготовлены и стали достоянием научной общественности: «Я Вас люблю…». Письма Феликса Дзержинского Маргарите Николевой. М.,2007; Феликс Дзержинский. Дневники. Письма. М., 2007; Ф.Э. Дзержинский – председатель ВЧК-ОГПУ. 1917-1926. Документы. М., 2007; Ф. Дзержинский. Белые пятна в биографии чекиста (Военная деятельность Ф.Э. Дзержинского). М., 2010; «Феликс Дзержинский. Альбом. М.,2007 и др.

Данная монография вышла в свет при всесторонней поддержке А.А. Плеханова, который принял активное участие в написании ряда глав, составлении именного указателя и подборе фотографий.

Автор выражает признательность сотрудникам Государственного архива Российской Федерации, Российского государственного архива социально-политической истории, Центрального архива Федеральной службы безопасности России и других архивов за всестороннюю помощь, оказанную при подготовке книги.

Полковник в отставке, доктор исторических наук, профессор А. М. Плеханов.

Предисловие:

1. Сб. статей Главного и Политического управлений пограничных войск КГБ СССР. 1986. № 6. С.54.

2. О Феликсе Эдмундовиче Дзержинском: Воспоминания, очерки, статьи современников. М., 1997. С.94.

3. Центральный архив Федеральной Службы безопасности России. (ЦАФСБ России). Фонд 2.Опись 1. Дело 138. Лист 176 об.

4. Там же. Оп.3. Д.26.Л.21.

5. Там же. Д.144. Л.80.

Глава 1
Образование ВЧК

Оценки прошлого должны соотноситься с реалиями прошлого

Заповедь историка

Активную политическую жизнь Феликс Дзержинский начал в 1895 г. в возрасте 18 лет, скончался в 1926 г., прожив таким образом почти 31 год жизнью профессионального революционера и треть из них– являлся государственным деятелем. Что это было за время в истории России? Три революции, Первая мировая и Гражданская войны. Социальные потрясения, смерти и страдания десятков миллионов людей, борьба за «светлое будущее без эксплуатации и угнетений» и за «единую и неделимую Россию», время рождения и ухода с исторической арены политических партий и общественных движений, народных вождей и разного толка авантюристов.

За более чем 1000-летнюю историю России эти годы можно сравнить лишь со Смутой начала ХVII в. Тогда речь шла также о спасении российского государства в борьбе с интервентами, необходимости сплочения народа, преодолении его раскола. Но выход из этого положения искали не столько путем диалога, сколько о физическом уничтожении своего противника.

Именно в подобных исторических условиях формировалось мировоззрение будущего председателя ВЧК-ОГПУ. В начале ХХ в. на первое место вышли проблемы, решить которые без применения насилия, карательной политики государства (России императорской, России советской), ведения ожесточенной классовой борьбы, казалось невозможным.

Немецкий философ Г.В.Ф. Гегель в «Философии права»признавал карательную деятельность государства как выражение силы и разума¹. Однако в годы Гражданской войны и последующие за ней годы в России все же мало полагались на разум в политике. Миллионы граждан в полной мере впитали в себя военную психологию – убеждение в необходимости решать все острые вопросы жизни силой оружия. Конечно, в идеале государство должно обеспечивать защиту интересов всех законопослушных граждан, всех социальных слоев или подавляющего большинства населения. Большевики декларировали это важнейшее положение, утверждая, что все репрессивные меры направлены против эксплуататорского меньшинства или его агентуры, и они вынуждены широко использовать меры принуждения в отношении своих политических противников, ограничивать их в правах, применять другие, в том числе и насильственные меры вплоть до физического уничтожения. Сам факт использования крайних возможностей государственной машины уже оказывал серьезное эмоциональное воздействие на каждого человека и заставлял его изменять свое поведение: приспосабливаться к власти или, в крайнем случае, бороться до конца, в том числе и с оружием в руках. Еще В.О. Ключевский писал: «Что личность и общество – две силы, не только взаимодействующие, но борющиеся друг с другом, это хорошо известно; известно также, что движение человеческой жизни становится возможным благодаря только взаимным уступкам, какие делают эти силы»². Но дело в том, что представители противоборствующих сторон не были настроены на то, чтобы идти на какие-либо компромиссы. Для достижения своих целей они были готовы идти до конца.

Русская мысль не только предвидела, что в ХХ в. появится новый общественный строй – социализм, но и сумела с поражающей точностью показать его реальную суть и характер. Лучше всего это выразил один из наиболее глубоких мыслителей ХIХ в. Константин Леонтьев: «Я того мнения, что социализм в ХХ и ХХI веках начнет на почве государственно-экономической играть ту роль, которую играло христианство на почве религиозно-государственной Теперь социализм еще находится в периоде мучеников и первых общин, там и сям разбросанных…то, что теперь – это крайняя революция, станет тогда охранением, орудием строго принуждения, дисциплиной, отчасти даже и рабством…социализм есть феодализм будущего», который будет идти «попеременным путем – и крови, и мирных реформ…»³. Вглядываясь в будущее, Леонтьев утверждал в 1880 г., что «тот, слишком подвижный строй», к которому привел «эгалитарный и эмансипационный (т. е. уравнивающий и освобождающий!– Авт.) прогресс ХIХ века…должен привести или к всеобщей катастрофе» или же к обществу, основанному «на совершенно новых и вовсе уже не либеральных», а, напротив, того, крайне стеснительных и принудительных началах. Быть может, явится рабство своего рода, рабство в новой форме, вероятно, в виде жесточайшего подчинения лиц мелким и крупным общинам, а общин -государству»⁴.

В 1917 г. народы России ждали от революции только позитивных изменений, и надо прямо сказать, что Россия в 1917 г., в точном смысле слова, выбрала (абсолютно свободно выбрала!) социализм: почти 85 процентов голосов на выборах в Учредительное собрание получили партии, выступавшие против частной собственности на основные «средства производства», прежде всего на землю, то есть социалистические партии. Но радикальные преобразования общества привели к крайней жестокости общественных отношений. Такое поведения политических противников имела глубокие корни. «Будущий историк, – писал известный правовед профессор В.М. Гессен, – если он захочет объективно разобраться в бесконечно сложных событиях пережитой нами эпохи, если он захочет понять ту непримиримую ненависть, то безумное ожесточение масс, на почве которых создалась анархия кровавого террора, – этот историк, разумеется, вспомнит, что то поколение, на дела которого выпала тяжелая историческая задача обновления государственного уклада России, является больным, политически и морально развращенным поколением, – поколением, которое не видело иного государственного порядка, кроме порядка чрезвычайных, исключительных по своей жестокости полицейских мер и лишь по книгам знает об общих законах Российской Империи…»⁵. Положение в революционной России подтвердило правильность слов К. Маркса о том, что «настанет русский 1793 год, господство террора этих полу азиатских крепостных будет невиданным в истории»⁶.

Логика классовой борьбы вела к тому, что жестокость одной стороны порождала жестокость другой и наоборот. Сегодня историки спорят о том, кто первым начал применять крайние меры насилия: белые или красные. Однако отметим, что спор ведется не столько о причине, сколько о следствии. Ведь нарастание классовой борьбы, противостояние сторон, которое вело к крайним формам борьбы, шло с конца ХIХ в. С одной стороны, народ, доведенный до отчаяния, от экономических стачек перешел к вооруженному восстанию, с другой – царское правительство вводило военное положение, военно-полевые суды, применяло массовые расстрелы, провоцировало черносотенные погромы и др. И не случайно летом 1906 г., когда в тумане моря одинокий парус уносил сорвавшегося с виселицы Б.В. Савинкова, в Гельсингфорсе с трибуны громко кипящего митинга раздался клич Леонида Андреева: «Виселицу Николаю!»⁷.

В свое время Михаил Бакунин утверждал, что царская империя изжила себя, она стала всем ненавистна. Государство лишилось социальной опоры, достаточно толчка, и оно рухнет⁸.

А вот что писал Константин Бальмонт в 1907 г. в стихотворении «Наш царь»:

 
…Наш царь-убожество слепое
Тюрьма и кнут, под суд, расстрел
Царь-висельник, тем низкий вдвое
Что обещал, он дать не смел.
Он трус, он чувствует с запинкой
Но будет, – час расплаты ждет
Кто начал царствовать Ходынкой.
Тот кончит – встав на эшафот.
 

В России только в 1909 г. в тюрьмах томилось 170 тыс. человек. В 1907 г. лишь в Варшаве было казнено 127, а в 1908 г. – 184 революционера. Варшавский генерал-губернатор Скалон подписал тысячу смертных приговоров.

После Октябрьской революции Россия могла избежать однопартийной диктатуры и миллионных жертв. Ставка на уничтожение советской власти западными идеологическими и разведывательными центрами способствовала выработке у части советских лидеров примитивных взглядов на события, как на результат «заговора» сил империализма и реакции. Будущее новой власти политическое руководство Советской республики связывало прежде всего с внешним фактором, считая, что победа ее будет прочной только тогда, когда дело социализма победит во всем мире, «потому что мы и начали наше дело исключительно в расчете на мировую революцию»¹⁰. Следовательно, российская пролетарская революция рассматривалась большевиками как начало мировой революции, которая должна была разрешить трудности создания нового общества. Из анализа международного положения, серьезных социальных изменений в капиталистическом мире, революционной ситуации в ряде европейских государств политическое руководство страны сделало вывод о том, что весь мир стоит в преддверии всемирной революции, и вскоре советская система утвердится на всех континентах. Но чтобы приблизить наступление этого времени, один из лидеров большевиков Н.И. Бухарин еще в 1919 г. говорил не только о ведении оборонительных войн победившим пролетариатом, а и о наступательных войнах, дабы «добить отступающую буржуазию, чтобы поднять на восстание угнетенные еще народы, чтобы освободить и раскрепостить колонии, чтобы закрепить завоевания пролетариата»¹¹.

И не случайно летом 1920 г. II конгресс Коминтерна принял известный манифест, в котором было прямо указано, что «международный пролетариат не вложит меча в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включится звеном в федерацию Советских республик всего мира»¹². Но постепенно эта точка зрения претерпевает некоторые изменения, и уже в 1921 г. обстановка в мире оценивается вождем большевиков как «крайне непрочное, крайне неустойчивое, но все же такое равновесие, что социалистическая республика может существовать – конечно, недолгое время – в капиталистическом окружении»¹³, и идея мирного сосуществования все более утверждается в сознании руководителей РКП(б) – ВКП(б), хотя еще не находит всестороннего обоснования.

Уровень отношений между государствами с различным общественным строем, оценки руководством страны результатов политического и идеологического характера преобразований в стране еще не побуждали советское правительство к конкретным шагам в области внешней политики. Главным препятствием мирному сосуществованию была атмосфера взаимного недоверия. Концепция, по которой основным стержнем мирового развития являлась борьба двух противоположных систем, непримиримость социализма и капитализма, легла в основу всей внешней политики СССР на десятилетия.

Антисоветчики рассчитывали на быстрый крах большевистской власти сначала на фронте военном, затем на фронте хозяйственном, делали ставку на мелкобуржуазную стихию и повстанческое движение, на внутреннюю оппозицию, в том числе и в самой компартии. А лидеры большевиков считали, что мировая революция позволит обеспечить безопасность советского общества. Поэтому в условиях противостояния принцип мирного сосуществования был сведен к стремлению оттянуть, как тогда казалось, неизбежную войну с капиталистическим миром.

Постепенно от штурмовых методов и надежды на скорую мировую революцию политическое руководство страны вынуждено было перейти к тактике осады и приступить к реализации концепции строительства социализма в одной стране. Действия политического руководства затрудняли возможность вхождения молодого государства в мировое сообщество.