Kitobni o'qish: «Психологическая сепарация: подходы, проблемы, механизмы»
© ФГБУН Институт психологии РАН, 2015
* * *
Авторы посвящают эту книгу своим родителям и детям
– У каждого человека свои звезды. Одним – тем, кто странствует, – они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки…
Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький Принц»
Предисловие
Книга посвящена одной из сложнейших проблем психологии – проблеме психологической сепарации, которая в обыденной психологии, да и в научной литературе часто ассоциируется с процессами отделения, обособления и даже разрыва отношений. Действительно, современные работы по сепарации обычно касаются таких явлений, как неполная семья, развод, депривация, когда обсуждаются проблемы психологической готовности/неготовности к разъединению, а также последствия эпизодической или хронической разлуки, нередко травматического характера. Этот круг проблем принято решать в соотношении с внутренними процессами, т. е. в связи с переживаниями, когнитивными реконструкциями, особыми объектными отношениями, симптомами и синдромами: с сепарационной тревогой, синдромом покинутости, чувством внутренней пустоты и др. В специальной научной литературе эти феномены описаны достаточно подробно с использованием метода анализа единичного случая, с разбором отдельного примера, который, однако, не всегда позволяет должным образом обобщить полученную информацию и использовать ее.
Надо ли говорить, что идиографический подход к исследованию психических явлений давно признан адекватным методом сбора и анализа эмпирических данных, однако, как отмечал Гордон Оллпорт, он не может быть применен без сопутствующих ему обобщающих стратегий, устанавливающих в науке законосообразность, типичных для номотетической традиции. Превалирование идиографических приемов в исследовании психологической сепарации привело авторский коллектив к идее написать книгу, которая частично устранила бы установившееся несоответствие между уникальным, единичным, неповторимым и универсальным, общим, законосообразным в понимании природы, детерминации, механизмов и феноменов психологической сепарации. Акцент, сделанный в монографии на внешних и внутренних механизмах, вызван столь же выраженным акцентом в понимании сепарации в обыденном сознании, часто трактующем это явление как внешнее, физическое отделение, как завершенное событие.
Возникает вопрос: так ли необходимо обращение в настоящем издании к внешним механизмам сепарации, не стоит ли вывести эту проблему за границы «внешнего»? Проведенный историко-психологический анализ литературы показывает, что не стоит отказываться от изучения внешних проявлений процесса сепарации, поскольку они обычно связаны с внутренними механизмами сепарации и позволяют понять природу внутреннего мира, природу внутренней свободы и независимости. Понимая психологическую сепарацию как процесс, в который личность включена в течение всей своей жизни, мы рассматриваем его как постоянное совершенствование себя, как путь к себе в системе отношений с другим человеком, другими людьми и миром в целом. В нашем понимании сепарация – это не столько отделение, отдаление от людей, сколько процесс становления себя, своей самобытности в кругу людей, в тесном взаимодействии с ними. Только так, как нам представляется, можно исследовать этот уникальный процесс становления человека, его развития и поиска новых путей к себе, который не прекращается всю жизнь.
Книга состоит из предисловия, 13 глав и заключения.
В первой главе «Методология исследования психологической сепарации личности» проводится анализ методологических, т. е. наиболее общих философских оснований изучения проблемы сепарации; выделен ряд принципов, которые задают своеобразную систему координат, удобную для проведения обобщенного, методологического анализа проблемы. Система принципов, которая обсуждается в этой главе, включает в себя личностный принцип, принцип развития, принцип субъекта, принцип единства человека и его бытия; рассматриваются отдельные аспекты выделенных принципов, обсуждаются задачи, поставленные в последующих главах книги.
Во второй главе «История исследования проблемы сепарации» представлены разные точки зрения, разные подходы к исследуемой проблеме; анализируются психоаналитический, когнитивный, бихевиоральный, гештальтпсихологический подходы, теория привязанности, представлены современные точки зрения на проблему. По мере изложения историко-психологического материала выделяется система понятий, с помощью которой обозначаются типичные проявления и сам процесс сепарации.
В третьей главе «Теория психологической сепарации» представлена авторская модель сепарации и ее теоретические конструкты, разработанная коллективом авторов на основе теоретического и историко-психологического анализа проблемы. Формулируются основные положения авторской концепции сепарации.
Четвертая глава «Особенности процесса сепарации в детском и подростковом возрасте» посвящена детям и подросткам и особенностям процесса сепарации начиная с младенчества и заканчивая старшим подростковым возрастом. Представлены результаты многочисленных исследований, направленных на прояснение вопросов, связанных с формированием у ребенка и подростка интегрированной идентичности и становления автономности. Значительное внимание уделяется моделям привязанности и в целом детско-родительским отношениям.
В пятой главе «Психологическая сепарация при нарушениях развития подростка» авторы обращаются к особой феноменологии, к такой реальности, когда основные условия, способствующие развитию подростковой автономности, по разным причинам не соблюдаются. Предметом исследования становится картина взаимодействия взрослого с подростком при нормальном развитии и при задержках развития. Рассматриваются особые случаи дизонтогенеза – задержки полового развития, вызванные хромосомными аномалиями. Обсуждаются компенсаторные варианты реализации задач сепарации.
Шестая глава «Психологическая сепарация в юности» посвящена теоретическому анализу психологических подходов к сепарации-индивидуации в юношеском возрасте с акцентом на том, какова роль родительской семьи в формировании автономности и психологической зрелости, какие общие механизмы формирования идентичности включены в содержание процесса сепарации-индивидуации и развития личности в юности. Представлены отечественные и зарубежные концепции сепарации-индивидуации, подчеркивается важность позиции отца, матери и сверстников в развитии интегрированной идентичности и чувства автономности.
В седьмой главе «Сепарация и депривация» осуществлен этимологический анализ терминов «сепарация» и «депривация» и ряда других, близких по содержанию понятий. Представлена актуальная проблема госпитализма и депривации, сопоставлены процесс сепарации и депривация как на уровне теоретического осмысления проблемы, так и на уровне эмпирической проверки гипотез. Определено, что эпизодическая и хроническая семейная депривация в детстве способствуют формированию искаженного отношения к себе и в последствии отражаются на отношении юношей и девушек к своим родителям.
В восьмой главе «Взрослость и процесс сепарации» заострена проблема внутренней и внешней сепарации и показано, что она не имеет строгой привязки к определенному возрасту (например, к подростковому периоду или к периоду юности), а актуальна на всем протяжении жизненного пути человека. Приведены теоретические и эмпирические данные о специфике процесса сепарации у взрослого, осуществлено сравнение признаков сепарации в юности, в ранней и поздней взрослости.
Девятая глава «Отношения мать – дочь: признаки психологической сепарации» направлена на сужение проблемы сепарации и на исследование особых взаимосвязей, устанавливаемых между матерью и дочерью. В главе представлены результаты теоретического анализа проблемы и эмпирическое исследование, в котором использовались опросниковые и проективные методы. Обсуждается проблема динамики отношений мать – дочь в процессе жизненного пути и роль в этих отношениях других значимых субъектов, в том числе отца.
В десятой главе «Механизмы психологической сепарации в отношениях мать – дочь» описываются как универсальные, так и специфические механизмы процесса индивидуации матери и дочери. Выявляются механизмы реализации процесса сепарации в зависимых и независимых парах с учетом отношения матери с собственной матерью. Рассматривая внутреннюю независимость как системный признак становления отношений в парах мать – дочь, утверждается, что ощущение своей автономности, авторства своей жизни определяет все многообразие человеческих отношений, меняя не только представление о себе, но и представление о других субъектах, о мире в целом.
Одиннадцатая глава «Специфика психологической сепарации в отношениях ребенка с отцом» по существу посвящена психологии отцовства, которая, как считается, является одной из наиболее интересных и в то же время наименее исследованных областей психологии родительства. Показано, что история не знает аналогов столь высоких ожиданий относительно вклада отца в жизнь ребенка, причем не экономического или статусного обеспечения его жизни, а именно эмоционально-психологического участия в детских проблемах. Приведен обзор литературы по психологии отцовства, показано изменение ролевой структуры отца в зависимости от истории развития общества. Формулируется предположение, что процессы внешней и внутренней сепарации имеют здесь обратную связь: внешняя травматическая сепарация, произошедшая в детстве, может вести к осложнению внутренней сепарации в детском, подростковом возрасте и препятствовать формированию внутренней независимости и зрелого Эго в период взрослости.
Двенадцатая глава «Механизмы внешней и внутренней сепарации в отношениях между отцом и ребенком» включает результаты эмпирических исследований, направленных на анализ различных функций отца. Отдельно изучаются функция защиты и функция дифференциации идентичности (в том числе гендерной) и их связь с процессом внешней и внутренней сепарации. Сравниваются аналогичные функции отца и матери. Делается вывод о том, что при поддержке отца ребенок ощущает необходимость становления собственной автономии, а при поддержке матери – потребность в развитии чувства общности с другими людьми и важность принятия от них социальной поддержки.
Глава тринадцатая «Сепарация и компенсация» посвящена механизму компенсации в осуществлении процесса сепарации при отсутствии достаточных условий для его реализации. Дается исторический экскурс в исследование проблемы компенсации, рассматриваются различные теоретические подходы, определяется специфика компенсации как способа достижения чувства автономности при отсутствии явных признаков сепарации.
В заключении обсуждаются перспективы исследования проблемы психологической сепарации и ее механизмов.
Глава I. Методология исследования психологической сепарации личности
1.1. Философские основы конкретно-научных исследований
Философско-методологические основания исследования любой научной проблемы позволяют определить границы ее изучения и очертить смысловые аспекты теоретического анализа. По мнению Н. С. Мудрагей невозможно представить себе творчество любого художника в отрыве от его философских взглядов на мир, на собственную деятельность, которые хотя и имплицитно структурируют пространство его научного поиска (Мудрагей, 2005, с. 581).
Споры о роли философии в конкретно-научных исследованиях ведутся до сих пор. В XX в. к этой проблеме обращались Л. Витгенштейн, К. Поппер, М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, Х. Ортега-и-Гассет и многие другие видные ученые. Согласно Витгенштейну, философия осуществляет концептуальное прояснение, определяет пределы мыслимого и немыслимого, «ограничивает спорную территорию науки» (Витгенштейн, 2001, с. 17). Для Сартра философия позволяет понять и постичь специфику человеческого существования, определить его подлинное отношение с миром. «Философия – это то, посредством чего человек становится самим собой, в то время как он становится сопричастным действительности», – говорит Карл Ясперс (Ясперс, 2001, с. 228), убедительно доказывая, что, прибегая к философии, мы удивляемся, сомневаемся, получаем опыт проживания пограничных ситуаций, но, самое главное, выражаем все это через коммуникацию, ведь «вся философия принуждает к общению, выражает себя, хотела бы быть услышанной, что ее сущность есть сама сообщаемость, а эта последняя неотторжима от бытия истинного» (там же, с. 235).
О специфической роли философии в решении научных проблем говорили и отечественные философы. Философия не создает специального знания о мире, не добывает его, она лишь строит при помощи знания, которое получают естественные и гуманитарные науки «общую картину мира, необходимую человеку, чтобы жить в мире и ориентироваться в его явлениях» (Трубников, 2001, с. 424). Для философии важной функцией выступает не анализ, а синтез: она связывает человека и мир, позволяет субъекту понимать, а не только знать, осмысливать связь знания о действительности. Это взаимный процесс трансформации реальности в мысль и мысли в реальность характеризуется «как процесс не только приведения мысли в согласие с действительностью, но и приведения действительности в согласие с мыслью, как процесс взаимного согласования мышления и мира, имеющий вполне очевидный жизненно-значимый и жизненно-заинтересованный смысл» (там же, с. 427). Мышление в этом случае выступает не строго рациональной функцией приведения в соответствие этих двух миров – человеческого и бытийного. Это осмысление, в первую очередь, направлено на одухотворение реальности человеческого бытия, а также на обогащение, наполнение реальности содержанием духа и смыслом. Осмысленность мира и одухотворенность природы человека, их взаимное соприкосновение и обогащение и являются основной целью и главным принципом философского познания, «принципом гуманистической ценности научной истины».
Придерживаясь этого принципа и в целом признавая необходимость развития представлений о природе и жизни человека как об особой ценности, мы обратились к конкретно-научной проблеме внешней и внутренней сепарации личности и ее механизмов. Разработана собственная теоретическая и эмпирическая модель сепарации личности, проведен историко-психологический анализ проблемы, а также, проанализированы конкретные эмпирические результаты исследования сепарации личности в детском, подростковом, юношеском возрастах и в период взрослости, что с привело к осмыслению общего методологического конструкта, который бы вывел эту проблему на философский уровень мышления, показал ее значение как важнейшей методологической задачи. Анализируя позицию Ж.-П. Сартра в отношении философии, Т. М. Тузова замечает, что философия для французского мыслителя – это «труд свободы», раскрытие тайны определения человеком своего места в мире, понимание человеческого существования как индивидуального усилия, направленного на самореализацию, самоосуществление в мире. «Цель, которой подчинена сартровская философия, – опровергнуть любые формы редукционизма в трактовке „человеческой реальности“… спасти в пространстве философской мысли то, что составляет специфику и достоинство человека: его свободу как „автономию вы-бора“ (курсив наш. – Н. Х. и др.), основанную на способности сознания к самоопределению» (Тузова, 2001, с. 176), ведь смысл существования человека состоит не в детерминации извне, а в формулировке собственного закона существования. Пожалуй, именно эта проблема – поиска человеком своего места в мире, обретения себя как свободной личности, имеющей право на самоопределение, и выступает в настоящей книге предметом специального исследования. По существу, как пишут М. А. Розов и Н. И. Кузнецова, постановка проблемы человека обусловлена важностью вопроса о свободе выбора, а выбор определяется становлением человека как сознательного существа, ведь в ситуации выбора «человек осознает себя как субъект и берет свое „Я“ за нечто исходное, выступает с претензией на свободу» (Розов, Кузнецова, 1995, с. 18). Сознание, считают авторы, следует понимать как самоуправление, внутренний спор, самооценку, а также как «непосредственную данность мне самому мира моих представлений, ценностных установок, сомнений… способность как-то отнестись к этому миру, способность сделать его предметом рассмотрения» (там же, с. 18).
Подведем некоторый итог и отметим, что на философском уровне исследуемая нами проблема касается обретения человеком себя как свободной личности, способной осуществлять жизненные выборы, исходя из особой внутренней организации Я с целью поиска своего места в мире.
Известно, что философия выполняет мировоззренческую функцию, которую не могут взять на себя конкретные науки. Под мировоззрением понимается не просто сумма сведений о мире, а система взглядов, которая определяет роль и место человека в нем, задает «систему исходных ориентиров, обусловливающих в конечном счете программу социального поведения человека» (Лекторский, Швырев, 1972, с. 21–22). Задачи, которые ставятся на уровне конкретно-научной методологии, обычно не могут полностью исчерпать задач, формулируемых на уровне философской методологии и на уровне общенаучных принципов и форм исследования. Это разные по своему обобщению и масштабности вопросы. Так, философская рефлексия над наукой предполагает рассмотрение таких наиболее общих проблем, как достижение знания, истины, как отношение между субъектом и объектом, отношение форм знания к внешнему миру, и не может заменить собой внутринаучную рефлексию, основанную на конкретно-научной методологии. Оба вида рефлексии взаимно дополняют друг друга, обогащая и наполняя новым содержанием и смыслом.
Конкретно-научная методология, находясь в тесной связи с философской методологией, не абстрагируется от специфических задач, сформулированных в терминах конкретного научного знания, но позволяет определить общие методологические принципы, на которых затем проводится историко-научный анализ проблемы, конструируется теоретическое и эмпирическое знание. По-существу, средствами конкретно-научной методологии осуществляют переход от методологического к теоретическому уровню исследования, все более специализируя поставленную задачу, сужая ее предметно и переформулируя в терминах конкретной научной дисциплины. В этом смысле понятно, что проблема самоопределения человека, обретения себя как свободной личности может изучаться разными науками – социологией, историей, этикой и, конечно, психологией. Причем даже в контексте собственно психологического знания она может быть по-разному теоретически осмыслена и эмпирически исследована.
Методология научного исследования позволяет определить наиболее общее направление анализа проблемы, сформулировать исходные принципы, раскрыть их содержание, выделить конкретные теоретические конструкты, а последние – операционализировать и выразить в виде эмпирических переменных (Методология комплексного человекознания… 2008).
Наиболее приемлемый и принятый в психологических работах подход к изложению методологических оснований исследования состоит в перечислении и подробном обосновании общих принципов исследования, на которых конструируется авторская теория. Каждый из принципов следует рассматривать как некоторую мировоззренческую установку, в ракурсе которой изучаемое явление представлено с определенной точки зрения и начинает видеться по-особому. Примечательно, что не в любом исследовании в результате проведенного методологического анализа выделенные мировоззренческие установки организуются в единую систему принципов, что не совсем верно, поскольку ожидается, что уровень методологии, как и уровень теории, должен иметь целостный, завершенный вид (Барабанщиков, Журавлев, Кольцова, 2007).
В настоящем исследовании выделен ряд принципов, которые задают своеобразную систему координат, удобную для проведения обобщенного, методологического анализа проблемы, а последующая систематизация этих принципов облегчает конструирование теоретической модели сепарации личности с учетом различных факторов. С нашей точки зрения, именно такой методологический анализ проблемы необходим для прояснения задач теоретического и эмпирического исследования сепарации личности и для получения данных, подтверждающих или опровергающих исходные теоретические и исследовательские гипотезы. Так называемые методологические фрагменты оставляют неполное впечатление об изучаемой реальности, создают ощущение ее расколотости, разрозненности. Именно поэтому обращение к методологии с целью получения синтетического знания высокого уровня обобщения, которое не оторвано от действительности, а гармонично и опосредованно (через теоретические утверждения) связано с уровнем реальности, с эмпирическими находками и фактами, создает уверенность в правильности выбранного пути. «Этот поиск, и только он, позволяет определить тот необходимый, а часто и единственный пункт, где философия не просто вступает в живой и непосредственный контакт с действительностью, с самой реальностью человеческого бытия, но где рождается как философия, то есть как специфически человеческая духовная деятельность, как специфическое синтетически-аналитическое… отношение к миру» (Трубников, 2001, с. 426).
