Kitobni o'qish: «История Древней Греции. Курс лекций»

© Егоров А. Б., 2014

© Егоров А. Б., 2023, перераб. и доп.

© Издательство Санкт-Петербургской Духовной Академии, 2023

* * *

Рекомендовано Учебным комитетом Русской Православной Церкви

Решение № 10/570 от 24 ноября 2023 г.

Рекомендовано к публикации Издательским советом Русской Православной Церкви

ИС Р24-322-0541

Рецензенты:

Лора Александровна Герд – доктор исторических наук, профессор кафедры церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии.

Олег Юрьевич Климов – доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой истории Древней Греции и Рима Института истории Санкт-Петербургского государственного университета.

Предисловие

«История Древней Греции» представляет собой переработанную и дополненную первую часть лекций, посвященных античной истории. В книге рассматривается история Греции, начиная от крито-микенской эпохи (III тыс. до Р. Х. – Х в. до Р. Х.) до эпохи эллинизма (III—І вв. до Р. Х.).

В древности под словом «история» подразумевалась прежде всего история событийная, политическая (войны, правления отдельных монархов, события внутренней жизни общества), однако уже тогда стало приходить понимание, что не менее важной частью научного знания является история экономики, права, культуры, науки и быта. В самом полном каталоге античных изданий¹, издаваемом выдающимся французским ученым Ж. Марузо и его последователями, исторические произведения делятся на histoire (событийная история) и civilisation (т. е. все то, о чем мы говорили выше). Разумеется, самые удачные исследования построены на сочетании этих двух основ.

Отечественная историография имеет прекрасную традицию фундаментальных учебников античной истории. Еще в 1934 г. вышел в свет учебник В. С. Сергеева «История Древней Греции», который затем многократно переиздавался (1939, 1948, 1983, 1997 гг.)² и уже вошел в разряд отечественного культурного наследия. К сожалению, последующие поколения ученых могли дополнять, редактировать этот и другие учебники или снабжать их современными комментариями, но они не могли радикально менять текст. Так появились новые учебные издания: «История Древней Греции» и, наконец, «История древнего мира»³. Большим преимуществом последнего издания является то, что история Греции дана в синхронном контексте с историей Древнего Востока и Рима. Издание коллективное (как, впрочем, и издание под редакцией В. И. Кузищина), а главы, посвященные истории Греции, написаны выдающимися отечественными специалистами Э. Д. Фроловым, Ю. В. Андреевым, Л. М. Глускиной, М. М. Дьяконовым, М. Н. Ботвинником и И. С. Свенцицкой. Автор настоящего курса лекций в течение примерно сорока лет работал под началом профессора Э. Д. Фролова, заведовавшего кафедрой истории Древней Греции и Рима Исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, и, наверное, никогда не решился бы взяться за подобный труд, если бы не одно обстоятельство.

В 2005 г. автор получил предложение от протоиерея Георгия Митрофанова, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, читать курс истории Древнего мира, в который вошли История Древнего Востока, Греции и Рима. Довольно быстро нам стало ясно, что специфика курса требует особого учебного пособия. Проще всего было с историей Древнего Востока. Не будучи востоковедом и не зная восточных языков, автор ограничился тем, что взял за основу соответствующие лекции из вышеупомянутой «Истории Древнего мира». В отношении Греции и Рима ситуация была иной и, если для истории Рима автор имеет свою точку зрения, поскольку лично занимался римскими сюжетами, то замечательные труды Э. Д. Фролова, его коллег и учеников создавались буквально на его глазах. Посему мы признаем, что данный курс лекций построен на идеях наших учителей Э. Д. Фролова, Ю. В. Андреева и А. И. Зайцева, разумеется, в меру нашего понимания. Мы не претендуем на какое-либо новое освещение материала, тем более что курс лекций, на наш взгляд, должен отражать более или менее общеизвестные и общепринятые установки и оперировать вполне установленными и проверенными фактами. Даже если молодые исследователи начнут их опровергать, они должны знать, что они опровергают.

На последующие размышления нас натолкнули весьма ценные замечания рецензентов настоящего курса лекций д. и. н. О. Ю. Климова и д. и. н. Л. А. Герд, которым автор выражает глубокую благодарность. Во времена нашей молодости событийная история (histoire) была основной частью исторической науки, тогда как археология, эпиграфика, нумизматика, правоведение и даже история искусства, с одной стороны, а также источниковедения и историография, с другой, считались «вспомогательными историческими дисциплинами». Сейчас ситуация изменилась, и в защите скорее нуждается сама событийная история. Однако уместно задать вопрос – что бы мы знали об истории древности без Геродота, Фукидида или Полибия и что было бы, если бы Генрих Шлиман не поверил Гомеру, которого ранее относили к категории литературы и мифологии? Существует и другое предубеждение – будто бы вооруженный современными знаниями и методологией ученый XX–XXI вв. понимает происходящие в античном мире события лучше, чем великие писатели, жившие в то или близкое к нему время и пользовавшиеся не дошедшими до нас источниками. Наш собственный опыт работы с научной литературой свидетельствует о том, что лучшие современные исследования строились, по крайней мере, на «презумпции невиновности» источника и доверии к его сведениям там, где мы не могли их опровергнуть.

В рамках курса лекций мы не можем охватить весь круг исторических дисциплин. Источниковедение, например, давно стало самостоятельный наукой. Это не было должным образом учтено в первом издании настоящего курса лекций, хотя в главах, посвященных греческой культуре, были даны характеристики трудов великих греческих историков (Геродота, Фукидида, Ксенофонта и др.) и других видов источников (археологических, эпиграфических, нумизматических и др.). В настоящем издании добавлен специальный экскурс об источниках, а помещение его в отдельное приложение вызвано нашим нежеланием ломать структуру уже написанной книги.

Для желающих изучать античные источники как таковые отметим ряд современных обзоров, например, «Антология источников по истории, культуре и религии Древней Греции»⁴, а также написанный именно для студентов духовных учебных заведений учебник священника Андрея Постернака «История древней Греции и древнего Рима»⁵, где после краткого обзора событийной истории (c. 1–212) следует большая хрестоматия античных авторов (с. 212–628) и небольшой, но интересный обзор «Античность в веках» (с. 629–671). Хотелось бы отметить и более ранний труд «Хрестоматия по истории Древней Греции» под редакцией Д. П. Каллистова⁶.

Гомер, Геродот, Фукидид, Плутарх интересовали исследователей и как исторические источники, и как выдающиеся мыслители, «властители дум», и как великие писатели, мастера слова и литературной формы. Античная литература не могла иметь успеха, не будучи облеченной в блестящую литературную форму, и Гомер был для греков не только первым поэтом, но и первым историком. Это не есть признак несовершенства античной историографии. В изложении великого писателя, например, Фукидида или Полибия, можно найти неточности (их гораздо меньше, чем может показаться на первый взгляд), однако – здесь мы видим прекрасную аналогию в русской литературе, к примеру, в творчестве А. С. Пушкина или Л. Н. Толстого – эти авторы уловили то, что не может передать ни один документ – общий дух исторической эпохи.

Так или иначе, если одни ученые изучают политическую биографию, взгляды и идеи Фукидида, Цицерона или Тацита, то других интересуют общечеловеческие ценности, художественные формы и язык данных писателей. Это и определило очень тонкую грань между историей и классической филологией, что прекрасно показано в исследовании Э. Д. Фролова «Русская наука об античности»⁷. Интересующимся этой стороной античности мы укажем на фундаментальное издание АН СССР «История греческой литературы»⁸. Хотя за последнее время в этой области было сделано очень многое, именно эти издания заложили основу отечественного литературоведения античности.

Следующим этапом должно уже стать чтение самих античных авторов в русском переводе (список приводится в конце книги), а затем идут стадии, доступные лишь узким специалистам – изучение древних языков и специальной литературы, что, естественно, лежит уже далеко за пределами нашего курса. Говоря же об изучении языка, отметим два необходимых для этого издания: учебник С. И. Соболевского «Древне-греческий язык» и словарь И. Х. Дворецкого «Древнегреческо-русский словарь»⁹.

С изучением литературы связана и палеография – наука о рукописях, и уже выходящая за пределы нашего курса проблема сохранения античного наследия. Отметим, что греческая традиция оставалась прежде всего в Византии V–XV вв., а затем после 1453 г. перешла на Запад, главным образом в Италию, Францию и Германию, частично в Русское государство. Большинство рукописей, сохранивших труды греческих писателей, относятся к IX–XV вв. Несмотря на расцвет позднеантичной византийской культуры, в период кризиса VІІ–VIII вв. античное наследие почти перестали переписывать, но в IX–X вв. процесс возобновился. Особое значение имела библиотека патриарха Фотия (358–370 гг.), где были собраны 280 произведений античных авторов. Все время до XIII, а отчасти и до XV в. грекоязычная Византия опережала Запад, и только ее падение сделало Запад полноценным культурным наследником античного мира.

Вместе с тем, для греческих авторов характерна еще одна форма сохранения. С конца ХХ в. в научный обиход входит огромное количество (десятки, может быть, сотни тысяч) египетских папирусов, среди которых оказались литературные тексты, сделанные, вероятно, главным образом для частного применения (произведения Гомера, Гесиода, Алкея, Пиндара, Вакхилида, Софокла, Аристотеля, Менандра и ряда других авторов). Отметим, что многие из авторов были ранее почти – или вообще – неизвестны.

Следует помнить и то, что до нас дошла лишь малая часть античного литературного наследия. Из 72-х или 80-ти драм Эсхила дошли 7, столько же дошли из 123-х произведений Софокла, Еврипид написал 90 трагедий и сатирических драм (дошли 18), Аристофан – около 40-ка комедий (дошли 18), из 35-ти или 52-х комедий Эпихарма не дошла ни одна, также как и из 21-й комедии Кратина. Грамматик и софист Афиней упоминает полторы тысячи имен писателей, большая часть которых известны нам только по имени. Византия «не дожила» до изобретения книгопечатания, и сочинения греческих авторов стали появляться уже в европейских типографиях, в частности, в типографии Альда Мануция (в 1488–1597 гг.).

Еще одним источником античной традиции была традиция документальная (архивы, описки, летописи, местные хроники и др.). Отметим, что сами античные авторы, особенно первые историки (Геродот, Фукидид и Ксенофонт), широко использовали документы. Многие пользовались тем, что в современной литературе называется «устной историей» (oral history). Начиная с Ксенофонта, появляется жанр мемуаров, а, вероятно, начиная с Эфора (IV в. до Р. Х.) главным источником (хотя и не всегда) все-таки становятся труды предшествующих историков. Возможно, у античных авторов к ним не было столь тщательного отношения как у современных историков, но все же оно было достаточно серьезным. Особого противопоставления двух традиций у них не было, античные авторы прекрасно понимали, что и документ может быть сфальсифицирован.

Современный историк обычно имеет дело с двумя видами документальных источников: эпиграфическими и рукописными. Надписи (обычно на камне, реже на металле) обычно фиксировали те сведения, которые люди пытались увековечить (законы, постановления органов власти всех уровней, посвятительные надписи, надписи на постройках, надгробия и т. п.). Значение этих документов весьма велико для ранних эпох, крито-микенского периода 3000–1200 гг. до Р. Х. – речь идет о специфическом источнике, табличках линейного «А» и «В» – и архаического (VІІІ–VI вв. до Р. Х), равно как и для эпохи греческой классики и эллинизма (III–I вв. до P. Х.), когда они становятся массовым материалом. Греческие надписи крайне важны для истории Рима, особенно І–V вв. Р. Х., но об этом лучше говорить в соответствующем разделе.

Надписи начали собирать почти одновременно с литературной традицией, о чем свидетельствует пример Кириако из Анконы (1391–1451), однако до конца XVIII–ХIХ вв. интерес к авторам явно преобладал. Как равноправная наука эпиграфика начинает свою историю с начала XIX в., причем для этого были исторические основания. В 1833 г. Греция получила независимость, и в этом сыграли свою роль три великие европейские державы – Россия, Англия и Франция.

В 1828 г. выдающийся немецкий филолог А. Бек (1785–1867) начал публикацию «Корпуса греческих надписей»¹⁰, законченную только в 1888 г., а в 1873 г. началось издание «Корпуса аттических надписей»¹¹.

Дело А. Бека продолжили его ученики (К. О. Мюллер, Э. Курциус, В. Дройзен, М. Дункер и др.). Эпиграфика стала самостоятельной наукой, а позже появились новые издания В. Диттенбергера, Ш. Мишеля и М. Тода¹².

Особое значение для русской эпиграфики имеет издание надписей Причерноморья под редакцией выдающегося эпиграфиста В. В. Латышева. Данное издание сопровождается русскими переводами. Вместе с тем, несмотря на большое число надписей в хрестоматиях, большая часть их на русский язык не переведена. Еще одним преимуществом эпиграфики является то, что если открытие текста нового автора является сенсацией, то находки новых надписей продолжаются постоянно.

Сходная ситуация существует в папирологии. Хотя среди папирусов немало документов общегосударственного характера, основная масса – это частные документы (переписка, договоры, расписки, описи, семейные архивы и т. п.), и если надписи погружают нас в официальную жизнь общества, то здесь мы видим его частную жизнь. Папирусов гораздо больше, чем надписей, причем их было бы намного больше, если бы не то обстоятельство, что в силу особенностей источника находки ограничены Египтом и прилегающими регионами. Египтяне пользовались папирусами с IV–III тыс. до Р. Х., но греческие папирусы (кроме отдельных случаев) появляются после завоевания страны Александром (332 г. до Р. Х.) и исчезают после арабского завоевания (641 г.). Это основной источник по истории Египта во все времена, в т. ч. эллинистического периода (332–31 гг. до Р. Х.). Язык папирусов очень отличается от литературного.

Документы дают нам важные языковые различия. В литературе помимо т. н. «гомеровского диалекта» и диалектного различия эпохи архаики устанавливается аттический диалект (V–IV вв. до Р. Х.), на базе которого формируется общегреческий диалект – койнэ. В надписях же мы обнаруживаем сохранение местных греческих диалектов (дорийского, эолийских, западно-греческих и многих других), а из папирусов мы видим уже тот язык, на котором говорили в эллинистическом мире. Отметим и наличие местной традиции (демотической в Египте и персидской и клинописной в империи Селевкидов).

Первый египетский папирус был изучен и опубликован в 1788 г., но подлинный расцвет папирологии начался после массового обнаружения огромного количества папирусов в Файюме; среди первых папирологов были У. Флиндерс Питри, Б. Гренфелл, Э. Хант и др. В отличие от надписей, коллекции папирусов рассредоточены, а их издания привязаны либо к месту обнаружения (Оксиринх, Файюм, Тебтюнис и др.), либо к месту хранения (Каир, Берлин, Лондон, Париж, Оксфорд, Вена и др.), либо к теме (напр., царские папирусы, архивы Зенона или Апиона). Довольно трудно найти какое-либо издание, отражающее общую историю папирологии, начинающему исследователю можно предложить «Историографию античной истории» под редакцией В. И. Кузищина и «Источниковедение Древней Греции (эпоха эллинизма)» под его же редакцией¹³.

Особняком стоят нумизматические источники, имеющие большое значение и для исследования экономики, и для истории политической, поскольку на монетах обычно чеканились изображения богов и правителей, а также характерные легенды и лозунги. Для некоторых периодов или стран (империи Селевкидов и Птолемеев, истории Причерноморья и, особенно, Парфянского царства и отношений с Индией) монеты становятся главным источником.

Монеты весьма важны для хронологии. Помимо указанных выше пособий по источниковедению и историографии, отметим специальные обзоры, в частности, монографию А. Н. Зографа «Античные монеты»¹⁴.

Наконец, крайне важны вещественные памятники – огромный комплекс археологических находок, от раскопок целых городов до мельчайших предметов повседневной жизни. Наверное, говорить об этом наиболее уместно, когда речь пойдет о Римской Империи. Многие не без оснований считают этот источник главным. Практически все города Греции имеют античную основу, и это же можно сказать о многих городах Турции (Стамбул, Анкара, Синоп и др., также можно отметить развалины Милета, Смирны, Эфеса), Сирии (Бейрут, Дамаск, развалины Пальмиры) и Египта (Александрия). Эти памятники настолько многочисленны, разнообразны и многогранны, что более всего являются объектами количественных методов исследования и различных интернет-проектов (напр., проект «Персей», среди материалов которого имеется Princeton Encyclopedia of Classical Sites u Greek Fortification¹⁵). Археология – главный источник наших знаний о крито-микенской эпохе (3000–1200 гг. до Р. Х.) и, наоборот, для эпохи эллинизма (323–200 гг. до Р. Х.), когда мы сталкиваемся с дефицитом дошедших до нас литературных источников. Благодаря археологии мы видим небывалый расцвет цивилизации Крита и Микен, упадок «гомеровского периода» и «темных веков», подъем эпохи архаики (VIII–VI вв. до Р. Х.) и расцвет греческой классики (V–IV вв. до Р. Х.) и, наконец, то, что эпоха эллинизма (III–І вв. до Р. Х.) была не временем упадка греческой цивилизации, но, наоборот, временем ее перехода на новый цивилизационный уровень.

Кроме того, помимо вещественных памятников, большая часть надписей, почти все папирусы и монеты, и даже некоторые литературные тексты были добыты благодаря археологическим раскопкам. Вообще, было бы неверно противопоставлять одни источники другим. Так, без литературной традиции мы бы не знали об историческом процессе, его ходе и таких событиях как греко-персидские (500–449 гг. до Р. Х.) и Пелопоннесская (431–404 гг. до Р. Х.) войны, без надписей у нас не было бы сведений об официальной жизни античных государств, работе афинского народного собрания и Совета пятисот, без папирусов нам осталась бы неизвестной повседневная жизнь древнего общества, а без вещественных памятников мы бы не ощутили тот воистину высочайший уровень античной цивилизации, которого она достигла.

Можно сказать, что деятели эпохи Возрождения (XV–XVI вв.) видели в античном обществе эталон для подражания, а деятели Позднего Возрождения и эпохи Просвещения писали о Платоне, Аристотеле, Цицероне и Цезаре как о своих современниках. Это характерно для Никколо Макиавелли (1469–1527), Эразма Роттердамского (1466–1536), Томаса Мора (1478–1535), Уильяма Шекспира (1564–1616), Френсиса Бэкона (1561–1626) и даже для Томаса Гоббса (1588–1649) и Шарля Монтескье (1689–1755). Перелом происходит примерно в первой половине XVIIІ в., когда античность стала объектом исследования.

С тех пор мир изменился. Экономика и техника ушли далеко вперед, событийную историю оттеснили более близкие и значимые для современников события, их меньше стали интересовать государственные институты и повседневная жизнь греков и римлян, чьи философские и политические теории сменились более современными, а Платон и Аристотель, определявшие интеллектуальную жизнь европейского общества даже в ХIХ в., также стали историей. Осталась, наверное, одна область, которая прошла сквозь века, – античное искусство, с которым современный человек и пытается ассоциировать греков.

В заключение несколько слов об историографии, поскольку соединить столь разные источники и предшествующую литературу можно только в фундаментальной научной монографии. Некоторые из источников мы приводим в списке литературы. Вместе с тем, как отмечает Э. Д. Фролов, «в истории любой национальной науки, в особенности гуманитарной, ярко отражается история самой страны»¹⁶. Происходит и другой процесс, – все виды источников подвергаются жесткому критическому анализу, а мнение современного ученого ставится выше, чем мнение Фукидида или Тацита. Не будем углубляться в эту дискуссию и закончим раздел указанием на несколько важных книг по историографии. Это уже упоминаемая «Историография античной истории» В. И. Кузищина, «Русская наука об античности» Э. Д. Фролова и справочное издание А. И. Воронкова «Древняя Греция и древний Рим: Библиографический указатель изданий, вышедших в СССР (1895–1959 гг.)»¹⁷ (продолжение указателя публикуется в журнале «Вестник древней Истории» начиная с 1967 г.¹⁸).

Зарубежная литература воистину неисчерпаема. Это, вероятно, десятки, если уже не сотни тысяч трудов, монографий, статей, рецензий и т. п. Общее представление о них дает библиография в «Cambridge Ancient History» (Кембриджская история древнего мира), а самым полным каталогом античной историографии является каталог «L’année philogique, Billiogzaphic critique et analytique de l’atiquite Graeco Latine»¹⁹.