Женя Онегина

линии прибоя. Бросив вещи на берегу, я вошла в воду. Море

Темный карельский лес, таящий в себе тысячу опасностей, за пару месяцев стал для меня родным домом, а его обитатели – настоящей семьей. Той, которой у меня никогда не было.

Кира Сыч. «Лето. Дружба. Дыня»

В окне напротив расцвел огромный розовый куст. Герда счастливо улыбнулась, вдыхая его аромат и подставляя лицо теплому солнцу. – Доброе утро, Герда! –

– Таааак! – грохочет Даниил и подходит ближе. – А ты разрешения спросил, чтоб нашу Вику целовать?

Я мечтала коснуться его губ своими. И спрятаться у него на груди от этого мира. От жизни. От боли. Я хотела никогда больше его не видеть. И никогда не отпускать. Память услужливо подбросила бесконечные дни одиночества в сейде. Перед встречей с ним. Проведенные в забытьи тягучие дни. И полные холода и страха нескончаемые ночи.

У Кирилла закружилась голова. От обилия резких, насыщенных, непривычных запахов. От нестерпимого шума. От глухих ударов волн в темных водах каналов. И тогда он просто сел на ступенях очередного моста и со всей силы сжал голову руками. Зажмурился крепко.

человеческие возможности неисчерпаемы, если веришь, что сражаешься за правое дело.

– Я держусь, – отвечаю честно, – Лерой пытается убедить меня, что это шанс. Шанс узнать много нового. – Это именно так, – кивает Кристин, – другое дело, что назад пути для тебя уже не будет. Поверь мне, Ирис. Ты уже никогда не сможешь вернуться к прежней жизни. Ферма, школа и Северная община остались позади. И только ты можешь сделать так, что впереди будет чтото стоящее.

– Я буду слушаться тебя во всем, – пообещала отчаянно. – Это звучит великолепно, – он засмеялся, – три месяца, Ксю. У тебя есть три месяца! И я сделаю все, чтобы ты передумала выходить на ринг и осталась за моим плечом. – Ммм, – я облизнула губы, – это звучит…