Татьяна Форш

Вика трясли, заставляя ее медленно, но верно выбираться из трясины чужих воспоминаний. – Очнись! – Так! Если у вас коматоз по наркоте, в больницу не повезу! Мне еще смену сдавать! Нажрутся всякой химии, а потом дохнут пачками! – добавил красок чей-то прокуренный баритон. Настолько неуместный своим высказыванием, что Соня просто не могла больше оставаться безучастной. – Я в порядке! – Она открыла

все мужики – козлы, все принцы – кони, а все их кони – ни фига не белые!

! А фрукты он любит! Особенно колбасу. Ветчину! Ну и чаю тоже! С конфетами

пересчитал их и понял, что одной карты не хватает. Перепроверил и убедился

терянных днях, а скорее чувство какой-то

- Нет греха страшнее, чем жизнь богом подаренную забрать. – Павел нахмурился, перекрестился и прошептал слова из молитвы. - А когда человек сам себя убивает, грех в стократ тяжелее.

Те, кто не в силах развязать петлю времени, сами заканчивают в петле. Если мы не сможем изменить историю, все повторится.

Да. Я хочу, чтобы это чувство ничто не запятнало! – усмехнулась я, отстранилась и взглянула ему в глаза. –

оконце, я откинула тонкое одеяло и опустила ноги с кровати.