Сергей Валерьевич Мельников

Сергей Мельников Жидкая жизнь сублейтенанта Замфира

За победу платит солдат, и щедро угощает ей всех, до пьяна.

Я решил, что пришло время поговорить с отцом. Господин Трифонов, мужчина внушительных достоинств, с лицом, покрытым следами его мужества и непреклонности, сказал: – Слышь, Ёся, я тебе такие бабки плачу, чтобы ты мне тут сопли по ковру размазывал? Если ты, взрослый фраер, не можешь на мелкого …дюка накатить, иди ослам хвосты крутить. Ты понял? Я кивнул утвердительно, хоть и не был уверен, что правильно перевёл его слова.

У неё на животе есть маленькая ямка с завитком в окружении выгоревших до прозрачности волос. Он очень любит её целовать. Когда-то, чуть больше двадцати лет назад, эта ямка соединяла её с мамой, которую он никогда не видел. Тогда она плавала в материнской утробе, свернувшись так же, как сейчас. Так сворачиваются ежи и броненосцы, и все, кто слаб и хочет спастись. Так свернулась сейчас на заднем сидении она, будто и нет его рядом: сильного, крепкого, не очень умного, но надёжного.

Я жду, что когда-нибудь людей над нами ре-ви-та-ли-зируют. Они будут послушными, и тогда я приду к ним и скажу: Налейте мне полную ванну горячей воды. И принесите хлеб, и жареную куриную ногу, и пирожное картошку. Я буду лежать в горячей воде и всё это есть, а они будут стоять рядом и ждать. Но их никак не ре-ви-та-ли-зируют. Наверное, они хорошо себя ведут.

– Осциллографом… Альпинисты… Пики… Меряют… – всхлипывая, жаловался он милиционерам и размазывал слёзы по лицу – Пики, пики – утешали его милиционеры по дороге в вытрезвитель – и трефы, и буби тоже меряют.

Взрослый ребёнок в военной форме: дерзкий, наивный, бесстрашный, бессмертный. Пока писала, я влюбилась. Художник должен любить свою модель, иначе картина не получится. А та картина получилась. Ну вот… Потом появился Даня.