Роман Сенчин

Наверное, путешествия придумали не для духовного обогащения, насыщения впечатлениями – скорее всего, путешествуют, чтобы приостановить мельтешение однообразных дней дома. Провел две недели, месяц в другой обстановке, и снялся с автопилота… Как-то, наверное, так.

. Город-то на самом деле небольшой – еле-еле за сто тысяч жителей перевалило. А русских при этом осталось от силы… Мало, в общем, осталось, много меньше, чем было в восьмидесятые. И живут эти остатки разрозненно, каждая семейка – отдельно. Как прячутся…

– В детстве очень взрослым завидовал, что под ними снег хрустит, – со сладковатой грустью сказал Илья. – Специально топал ногами изо всех сил, а он не хрустел. А когда стал хрустеть, мне уже все равно было – ходил и не замечал.

– А что, под детьми он не хрустит, что ли?

– До какого-то возраста не хрустит... Лет в пять не хрустит.

Русский тебя чаем напоит, пригреет, но он же тебя и прирежет, если будешь ложечки тырить...

— Знаешь, мне теперь нравится бывать в церквах, — признаётся она. — Я ничего не знаю о вере и поэтому не могу верить, как надо, но, кажется, чувствую. Что-то чувствую такое...

Ну конечно, конечно! Сюда таким и дорога. Сперва поживут, погрешат вволю, а когда приходит время задуматься — так лезут в церкви, к иконам, к свечкам, крестикам, ладанкам всяким. Все эти сухонькие, пришибленные старушки, они что, всегда, что-ли, были такими? Да ещё недавно они выделывали в своём последнем сучьем полёте, что вам пока и не снилось, а теперь — на коленки, конечно, сморщенными пальцами ко лбу, к животу, к правому плечу, левому, нашёптывать что-то там о спасении и сохранении своих жалких, лживых душонок.

Шулину судьба дала возможность заботиться о чем-то, кроме территории внутри своей ограды. Пусть не самоотверженно, часто сознавая напрасность своей заботы, он сохранял аэропорт, полосу. И вот на нее сел аварийный самолет. Люди остались живы. И о Шулине затрубили: герой, герой. Да не герой…

- Мне и в этой одежде не стыдно.

- То-то и плохо, что людям нынче редко за что стыдно бывает.

В голосе ее за вздохом скрывалась радость, охватывающая журналиста в тяжелой ситуации. Чем опаснее и напряженнее обстановка, тем интереснее, значит, получится репортаж…

Разные поколения друг друга не понимают. В этом смысл.

То ли я придурок такой, то ли, действительно, мир сумасшедший.