Надежда Беленькая

между храбростью и безрассудством существовала тонкая граница, зависящая от настроения противника. Они уже наигрались с этой отважной

Что до будущего, оно стало слишком неопределенным и напрочь отменяло само себя, превратив в идиотизм любое намерение, какое я мог бы иметь, любую любовь, какую я мог бы питать, любую книгу, какую я мог бы хотеть написать. Паралич времени, как я понял, охватил одновременно дома и тела, обездвижил ноги, руки, пальцы и существование.

Затем Альба прочитала отчет вслух, а остальные внимательно слушали. В другое время рассуждения о кельтских обрядах заставили бы нас вытаращить глаза, но после недавнего дела с эгускилорами, тисовым ядом и дольменами женщина, подвешенная на дереве и частично погруженная в  бронзовый кельтский котел, не казалась нам чем-то из ряда вон выходящим.

разделяли ее: «С какой стати им отдавать землю бесплатно, если мы ее не выкупили?» Пеоны полагали, что жизнь

«Герою нужен наставник, тот, у кого уже есть подобный опыт. От тебя зависит, будет ли этот наставник светлым или темным, #Кракен».

Верность не отрицает трезвого, критического отношения к действительности

Раб лишь тот, кто ждет чего-то от окружающих.

У нас равнодушие, да... Равнодушие матери, которой надо сжечь девчонку, чтобы под ногами не мешалась. Равнодушие соседей по лестничной площадке, которые не вышли, услышав детские крики... Пофигизм, понимаешь? В нем все дело.