Морис Метерлинк

Тем, которые нас оскорбили, желаешь вначале всякого зла, а потом, при малейшем несчастье с ними, мы готовы отдать им все счастье, каким обладаем, лишь бы они не плакали… Но почему не любить их до несчастья? Ведь, полюбив их раньше, мы не ошибаемся, ибо нет в мире человека, который был бы счастлив вполне…

И вот вдруг дверца дедушкиных часов отворилась, тишина сменилась сладчайшей музыкой, и двенадцать изящно одетых и смеющихся танцовщиц запрыгали и закружились вокруг детей.

Входят Голо и маленький Иньольд. Иньольд несет лампу.

Голо. Вы сидите в темноте?

Иньольд. Я, мама, принес свету, много свету!.. (Поднимает лампу и смотрит на Мелисанду.) Ты плакала, мама? Ты плакала?.. (Подносит лампу к Пелеасу и смотрит на него.) И вы тоже, и вы плакали?.. Папа, посмотри, папа: они оба плакали...

Голо. Не свети им прямо в глаза...