Не соглашайся подменять подругу в сувенирной лавке – станешь продавщицей магических товаров, да ещё и в другом мире. Получишь невыполнимый план продаж, кота-негодяя, жениха-прилипалу, на которого ни одна местная не позарилась, инспектора-ехидну и… тапочки. Белые. В гробу я все это видала!
И все же нравится – не нравится, торгуй, моя красавица. И будь добра заработать 1000 монет, иначе домой не вернешься. А главное, не заглядывайся на красавца инспектора. Говорят, у него вообще нет сердца.

Muallifning barcha kitoblari
Sitatalar
Босс без правил
. «Нам нужно, чтобы ты сделала вчера то, что мы придумаем завтра
Человек, которого я ждала, безбожно опаздывал. Впрочем, наверное, он мог себе это позволить. Я ведь всё равно буду ждать столько, сколько нужно – моё время оплачено. И если уж мой временный босс считает, что это оплаченное время мне нужно убивать на то, чтобы без дела болтаться возле барной стойки, то кто я такая, чтобы с ним спорить? А если бы и хотела поспорить – всё равно не с кем. К месту назначенной встречи до сих пор никто ещё не пришёл.
Поэтому и вести себя надо как мерседесу, попавшему между мыльных щеток: расслабиться и получать удовольствие.
– Впрочем, – ухмыльнулся вдруг магистр Аберардус, – как говорят, некромант – это лекарь, который не сумел вовремя остановиться.
Будь я и правда юной студенткой, подобный неласковый прием наверняка меня бы испугал. Так и представляю, как сердце ушло бы в пятки. Да только в моей жизни был опыт общения, например, с соседкой, Мариной Петровной, которая устраивала скандалы на пустом месте. По сравнению с ней эти девочки были просто ангелами. Да-да, ангелами с серебристыми крылышками. Ну то есть мантиями
родителях или даже об академии. На самом деле мне не терпелось нырнуть в его крепкие объятия, переплести наши пальцы, я наслаждалась теплом его бережных прикосновений. Надо ли говорить, что отказаться от поцелуев у нас не получилось. – Завтра конец недели, – задумчиво протянул Рик. – Да… – У меня есть два билета. – На концерт? – я чуть поёрзала, устраиваясь удобнее. Если честно, я
И соврала: ничегошеньки мне было не понятно. Особенно не понятно было, какое отношение ко мне имеет все это древнее, как он выразился, «барахло».