Марина Белова

поднял на меня полные грусти и скорби

Тимофеевна, – представилась женщина. – Если хотите, мы можем поговорить в кабинете Антонины, – предложила она. – У меня есть дубликат ключей.

даете нам знать вот по этим телефонам, – Облом протянул Рите листок с перечнем всех наших с ним телефонов: и мобильных, и домашних. – Еще один вопрос: вы так переживаете за Стаса, неужели вы ни разу к нему домой не съездили? – Я же вам говорила, он меня к себе не возил. Мы встречались у меня, или

апреля еще далеко! Тебе не удастся

слаб человек. Но кто виноват, если самое лучшее в жизни или незаконно, или аморально, или ведет к ожирению?

Алина прикусила язык. – Я хотела сказать, что Стефания Степановна не злоупотребляет косметикой. Она вообще не красится. Выглядит очень натурально

нормально? Что ты наделал? Колбасу надо было отделить от ветчины. Сыр тоже аккуратно сложить. Откуда у тебя только руки растут? Толик, ты слышишь, что я тебе говорю? Складывай все в холодильник, послезавтра все на поминки заберут. – А с овощной нарезкой, что делать? – Ничего. Вечером к шашлыкам подадим. Жизнь продолжается. Ада Семеновна умерла, но ресторан все равно вечером широко распахнет свои двери для посетителей. Будет и шашлык жариться, и мясо на вертеле румяниться, и грузинское вино полноводной рекой литься. Мы приоткрыли дверь в кухню и заглянули внутрь. Недалеко

первых рядах. Жених, невеста и их родители взошли

себя фартук и направился к выходу, при этом

на стоянке, и мы, волнуясь, направились