Кирилл Плешков

добычи. – А нам надо дальше к востоку. – Углубиться в Ничейную землю. – Знаю, что ты хочешь сказать. Можешь не утруждать себя. – Угу. Знаю, что скажешь ты. Так что к чему мне тратить силы? Ты уверен? – Уверен. Теперь надо найти того, кто отвезет нас туда.

Корабль гнездостроителей был жестоким любовником, – чем больше я ему отдавалась, тем большего он требовал.

ужас. Платок… споры д’баянга… о боги…

напугав существо, похожее на миниатюрного птеродактиля. И его на мгновение окутала темная возникала

Голос женщины стал похож на человеческий, в нем появился намек на эмоции. – Нас убивают, а вы только смотрите. В чем наша вина? Мы имеем право здесь жить, никому не мешаем. Разве можно нас отстреливать, как собак? Голос снова дрогнул, и Крейн

Клэр была готова к новой попытке. Тень чайки перестала

Ему требовался совет, притом от квалифицированного, дипломированного параноика

Жизнь слишком коротка, чтобы хандрить попусту!

Мы ежедневно кормимся иллюзиями. Они вошли в нашу жизнь, когда первый бард спел первую эпопею о некоей давно свершившейся битве. «Илиада» – такая же имитация, как и эти маленькие роботы, обменивающиеся во дворе марками. Людям всегда хотелось сохранить прошлое в каком-то убедительном виде. В этом нет ничего плохого. Без этого не существует непрерывность, остается лишь текущий момент. А настоящее, лишенное прошлого, не имеет практически никакого значения.