Карина Шаинян

кнопкой связи. Ночь снова становится удушающе жаркой, между лопатками стекает струйка пота, но изза двери тянет холодом. От этого тут же вспоминаются каникулы, ларек с мороженым; потные небритые грузчики

– Если я Светлая, то почему такая мертвая?

Тончайшие, как лепестки, золотые маски с эмалевыми глазами; геммы с вырезанными на гладкой поверхности незнакомыми письменами; спирали из слоновой кости, хрупкие, словно спинки насекомых. Отец Игнасио присел на корточки, осторожно коснулся лазурных крылышек золотой стрекозы с рубиновыми фасеточными глазами.— И это еще не все… там… — Аттертон задохнулся. — Это не поддается описанию!— Все, что присуще человеку, поддается описанию человеческим языком, — сказал священник.