Инна Разина

выманила убийцу, но очень подробно расспрашивал обо всём остальном. Судя по всему, пытался вытянуть из меня хоть какую-то полезную информацию о преступнике

кошмар отступит, если буду не одна, но ошиблась. Теперь, когда я просыпалась ночью от крика и слёз, Максим не задавал вопросов, просто с испуганным лицом крепко прижимал меня к себе и ждал, пока я успокоюсь. А я, отойдя от ужаса, который неизменно вызывал этот сон, всё чаще спрашивала себя, что

Тогда Глеб Николаевич почти каждый день приезжал его поддержать. – А что потом, через год? – уточнила я. Ведь Глеб считал, что его друг так и не успел отойти от смерти жены.

прорвало. Я остановилась посреди кухни и мертвым голосом сказала Егору: – Теперь я знаю: меня нельзя подпускать к людям. Я монстр, чудовище. Я видела, как отец мучается, но не помогла. А ему было очень плохо. Он тосковал по маме. Я могла освободить

городе и наблюдает за моими попытками, разговор

родного брата в тюрьму? – За то или другое, но он сядет! А для меня это будет только установлением справедливости. Выпив полбутылки коньяка, Матвей ушёл спать. Я сидела на диване в темноте и перебирала в уме всё, что услышала. Внезапно зазвонил мобильный. Я медленно подошла

Почти весь следующий день я провела в разъездах. Чувствовала себя не очень хорошо – как-то неспокойно. Когда осознала, что нервно вглядываюсь в зеркало заднего вида, припарковалась у обочины и попыталась проанализировать свое состояние. Но облечь смутные тревоги в слова не смогла. И списала на реакцию от последних событий. Я уже ехала домой, когда позвонил Вадим уточнить, где я нахожусь. Оказалось, он ждет меня, сидя в машине недалеко от моего подъезда