Екатерина Шлотгауер

– Очнись, Андромеда! – новая встряска была гораздо более требовательной. На этот раз пришлось подчиниться. Андромеда открыла глаза и увидела Аксинью. – Он умирает, Андромеда! У-ми-ра-ет! Слышишь меня? Она слышала, но ничего не могла сказать. Сил говорить не осталось. – Сделай что-нибудь, умоляю! – Аксинья рыдала на груди Андромеды. – Да что с тобой, черт возьми, такое? Последние слова доносились откуда-то издалека. А потом Андромеда снова провалилась во мрак и оглушающую тишину.

Солнце не показывалось уже несколько дней. Я попыталась вспомнить, когда видела его в прошлый раз, и не смогла. Низкие тучи давили своей тяжестью, намекая на то, что я в западне. В глаза бросились провода – натянутые струны на фоне серого неба. Раньше я их не замечала.

Но Нина Васильевна не нашла телефон. Вместо этого она обнаружила пустую постель. Сердце сразу подсказало неладное. Она со всех ног бросилась к подсобке, в которой муж хранил свои рыболовные снасти. Она звонила ему снова и снова, на телефон, который беззвучно принимал звонки в нескольких метрах от нее.