Екатерина Лесина

переместилась к окну. – Хорошо, но не твоя сваха чтото явно темнит… И мне просто здесь не нравится. – Почему? – Лялька, ты что, и вправду не понимаешь? Лялька мотнула головой: мол, не понимает. Ей было если не весело, то во всяком случае увлекательно.

зона, все бы переменилось, но удача, отвернувшаяся от Сонечки в юности, ныне спешила воздать по заслугам. Пожалуй, ложью будет сказать

Антон и не собирался реветь. Они шли вдвоем, он крепко держал милиционера за руку, представляя, что идет с папой. Тем более что у папы тоже форма и погоны, и вообще, он надежный и, когда в городе, не опаздывает в сад.

Рената. – Конечно, у тебя имеется своя практика, круг клиентов… но

затягивала в эту паутину и его, но Наблюдатель сопротивлялся.

крупных неприятностей. Но тогда не из-за

Алешу увидела, сразу почувствовала, что дерьмо, а не человек. Но ей разве расскажешь? Для нее-то он

передумал, не столько из-за страха стать морфинистом, сколько

– Да, – ответил Милослав и нахмурился. Сидели? Старуха и Герман были, они, кажется, вообще не покидали зала. Женечка

И хочется жить, и хочется петь, и кричать ветру навстречу, что вот оно – счастье человеческое. Но молчит хан, лишь улыбается, да пуще прежнего коня понукает. Лети, лети, каурый, неси хозяина туда, где небо подол спустило, сомни копытами твердь, взлети на небосвод, чтоб не золота-серебра, не шелку да парчи, не рабов с рабынями, а звезд собрать для Туяацэцэг...