Бернар Миньер

Из-за холода все улицы, кроме центральных, были почти пусты, и Алехандро вовсе не отличался той храбростью, которую обычно на себе напускал. К тому же в голове крутились и действовали на нервы все эти страшные истории преступлений… Он уже собрался идти дальше, как снова услышал шаги. Те же самые. Легкие. Чуть более быстрые. Спокойные. У него за спиной…

Кто-то вошел в лабораторию сегодня утром и унес биоматериал вместе с печатью. Еще секунду Сервас переваривал эту информацию. Его молчание не укрылось от Катрин Ларше. – Не знаю, что и сказать тебе, Мартен. Однако у меня нет ни малейших сомнений, что это именно кража. – Как можно украсть пробу, предназначенную для анализа ДНК, из лаборатории полиции? – изумился он.

чальную свежесть, несмотря на тысячи часов, потраченных на то, чтобы выкачать из нее все, что возможно. А потому приношу огромную благодарность моим издателям, Бернару Фиксо и Эдит Леблон, за их доверие и, конечно же, всей команде издательства «XO», принимавшей участие в этой авантюре. И просто необходимо поблагодарить Лору, которая, сидя в сторонке, в тенечке, всегда была начеку.

коричневый ньюфаундленд, умер от рака за месяц до этого разговора. Его похоронили возле большого дуба, в десяти метрах от дома. Тедди был пес ласковый и игривый, но с упрямым и твердым характером. А глаза его выражали гораздо больше, чем иные человеческие. Трудно сказать, кто кого больше любил – пес Мартена или Мартен пса, – и кто из них кем командовал

годах его учебы на юридическом факультете Женевского университета, карьере прокурора, трехлетней работе в Гаагском международном трибунале. Одна швейцарская репортерша не пожалела времени и дотошно расспросила всех близких и дальних родственников, соседей и жителей Эрманса – маленького городка на берегу Женевского озера, где прошли первые годы жизни Гиртмана. Специалисты знают, что в детстве любого

детей? – Это давние дела… – А ты помнишь, что чувствовал в тот момент? Ответил Жансан не сразу. – Вам не понять, – произнес он наконец неприятным тоном, и майор расслышал нотки превосходства. Высокомерие и эгоизм

как у придворных при появлении короля. «Прямо театр Шекспира», – подумал я. Ричард III, Макбет и король Лир, вместе взятые, черт подери. Он был низкорослый, но коренастый, будто платяной шкаф. Крупная голова увенчана густым кустом белых волос. Плоское квадратное лицо, приплюснутый нос и маленькие тусклые глаза. Старик