Артур Конан Дойл

экономка, там обычно проводит вечера. Она-то все и объяснит нам. Не согласитесь ли вы несколько ми

Зачем, зачем вы меня лечили? Бромистые препараты, праздность, теплые ванны, надзор, малодушный страх за каждый глоток, за каждый шаг – всё это в конце концов доведет меня до идиотизма. Я сходил с ума, у меня была мания величия, но зато я был весел, бодр и даже счастлив, я был интересен и оригинален. Теперь я стал рассудительнее и солиднее, но зато я такой, как все: я – посредственность, мне скучно жить… О, как вы жестоко поступили со мной! Я видел галлюцинации, но кому это мешало?

Лицо леди Клары приобрело выражение той искренней бесспорной невинности и подчеркнутой непорочности, которое встречается в природе только в тех случаях, когда женщина собирается солгать.

тяжелой альбертовой цепочкой из латуни и квадратной металлической бляшкой, прицепленной в качестве украшения

– А теперь начнем, – добавил он, вынимая из ножен охотничий кинжал. – Убей меня, Поль де ла Фосс, если сумеешь, потому что, Бог свидетель, иначе я убью тебя.

спорили. Среди толпы было несколько женщин. Один из мужчин, коренастый, большеголовый, с чёрной бородой, видимо, был предводителем. Он зорко осмотрел нашу стальную скорлупу и, благодаря наклону кабины, заметил, что в полу имеется трап. Послав куда-то одного из своих спутников, предводитель стал энергично жестикулировать, приказывая нам открыть трап изнутри. – Почему бы и не открыть? – спросил

Виланде» Брокдена Брауна действительно ужасен, и Страж Порога из «Занони» Бульвер-Литтона леденит кровь

Клыки клацали возле моего горла, подбираясь все ближе, но я сумел нащупать рукоятку ножа, выхватил его и нанес удар вслепую. Я почувствовал, как клинок вонзился в тело врага, зверь завыл и, как тень, исчез в зарослях. Я с трудом поднялся на ноги. Элен поддержала меня и повела к частоколу.

выглядел не опаснее коровы. Я думал тогда и думаю

влажного воздуха пещеры, но даже так мог получить свет только через много часов. Ну а пока приходилось ждать