Антон Макаренко

Наши дети только потому счастливы, что они дети счастливых отцов, никакая иная комбинация невозможна. И если мы счастливы в нашей трудовой заботе, в наших трудовых победах, в нашем росте и преодолениях, то какое мы имеем право выделять для детей противоположные принципы счастья – безделье, потребление, беззаботность?

Человек не может жить на свете, если у него нет впереди ничего радостного. Истинным стимулом человеческой жизни является завтрашняя радость

Воспитать человека – значит воспитать у него перспективные пути, по которым располагается его завтрашняя радость

Вот почему так важен для первого детства правильно организованный семейный коллектив. У Коли этого коллектива не было, было только соседство с матерью. И каким бы хорошим человеком ни была мать, простое соседство с нею ничего не могло дать положительного. Скорее, наоборот: нет опаснее пассивного соседства хорошего человека, ибо это – наилучшая среда для развития эгоизма. В таком случае как раз и разводят руками многие хорошие люди и вопрошают

В такой семье, где есть несколько избыточный достаток, меньше всего нужно удовлетворять дополнительные потребности самого ребёнка, а расходовать деньги на удовлетворение общих семейных потребностей: лучше купить книги, чем лишний костюм.

В природе, знаешь, все так хорошо устроено, что и человек на что-нибудь сгодится.

Я - полька, а смотрите, как мне хорошо здесь. У нас всем хорошо, и русским, и украинцам, и евреям, у нас даже немец есть, и киргиз, и татарин. Видите?

...Почему все это (воспитание) так легко и просто здесь, в библиотеке (на работе), среди чужих людей, почему так трудно дома, среди своих?

...И там -- в семье -- есть радость труда, любовь и тоже долг.

...здесь, на работе, вопрос о долге прост, так прост, что почти невозможно различить, где кончается долг и начинается наслаждение работой, радость труда. Между долгом и радостью здесь такая нежная гармония.

Радость! Какое странное, старомодное слово! У Пушкина с такой наивной увлекательной красотой проходит это слово, и рядом с ним обязательно идут "сладость" и "младость". Слово для влюбленных, счастливых поэтов, слово для семейного гнездышка. Кто до революции мог предложить это слово к делу, к работе, к службе? А вот сейчас Вера Игнатьевна именно к этой среде прикладывает его, не оглядываясь и не стыдясь, а в семейном ее опыте ему отведено такое тесное место!

Как каталог, быстро перелистала свою жизнь Вера Игнатьевна и не вспомнила ни одного яркого случая семейной радости. Да, была и есть любовь, вот в чем сомнений не могло быть. За этой любовью можно, оказывается, и прозевать выполнение долга, и прозевать радость.

...Что за чушь: любовь -- причина безрадостной жизни! Так разве было!

...Да, как было? Можно ли больше любить своих детей, чем любила она? Но даже эту великую любовь она никогда не выражала. Она стеснялась приласкать Павлушу, поцеловать Тамару. Свою любовь она не могла себе представить иначе, как бесконечное и безрадостное жертвоприношение, молчаливое, угрюмое. И оказывается, в такой любви не радости. Может быть, только для неё? Нет, совершенно очевидно, и для детей.

Это всё от любви? От ее большой материнской любви?

От... слепой материнской любви!

...

Научить любить, научить узнавать любовь, научить быть счастливым -- это значит научить уважать самого себя, научить человеческому достоинству.

правило же, в каждой семье должен существовать такой порядок, чтобы малейшее нарушение режима было обязательно отмечено. Это нужно делать с самого малого возраста ребенка, и чем родители строже будут следить за выполнением режима, тем все меньше будет нарушений и тем реже впоследствии придется прибегать к наказаниям. Мы обращаем особенное внимание родителей на это обстоятельство. Многие