Андрей Воронин

на пол, выложенный зеленой плиткой, туда, где возле ножек столов

знаете, Варя, – совершенно неожиданно для себя сказал он,  – может, ну их к дьяволу

тически закрылись; Мазур в последний раз затянулся сигаретой, раздавил коротенький

удерживающие этот самый козырек, были переделаны в витые колонны, отчего вход в подъезд казался нелепым

разу. Приходилось прилагать определенные, и притом немалые, усилия, но дело того стоило. Консультант знал, что сегодня этот самолет никуда не полетит. Во время вчерашнего обследования он обнаружил неисправ

гать хвостом. Весила эта сволочь немало, держать ее, извивающуюся, под мышкой было неудобно, и Костя опустил крокодила на асфальт, для верности обмотав вокруг

кипятком чайник с заваркой и возвращаясь к своей рюмке, – да

в чувство. Сейчас посмотрим, кто для тебя важнее, Егор Шувалов, жизнь друга или слово, данное бандиту и убийце. Колян

это я сам так воняю. Бр-рр! – Это только кажется, – утешил его Глеб, поднимая

журнал за брючный ремень. Ощутил кожей прохладу глянцевой обложки, которая холодила даже сквозь газету. Минут пять ушло на то, чтобы опустить железные роллеты, и Жорка, обмирая от страха, двинулся по набережной. «Звонить ментам или нет?» – подумал бармен и обернулся.