Алла Холод

Роберт уже еле сдерживался: – Или ты считаешь, что можешь разбрасываться такими страшными обвинениями и потом делать таинственно-загадочный вид? Объяснись, будь добра. – Почему я тебе должна что-то объяснять? Ты хотел, чтобы я объяснялась со следователем, я прислушаюсь к твоему мнению. Но чтобы для тебя не было неожиданностей, просто из любезности я

Иногда, когда не было погоды, сидели у меня, там мы никому не мешали. Моя мать редко вечерами бывала дома. Почему же Владислав Евгеньевич мне ничего не сказал? – Не сказал… Ты хоть помнишь, в каком ты

хотя бы один, который открылся и процветает. Кроме доставки и аптек. Хотя и их, между нами говоря, больше не становится. И пока ты будешь думать, ко мне со своими гениальными идеями не лезь. И вообще не приставай. Это не твое дело,

раздавлена и разрушена. В институте она без памяти влюбилась в мальчика с актерского факультета, грека-полукровку. Тот был далеко не ангел, и отец Юли, к тому времени уже прокурор района, даже слышать о нем не а

подозревает меня… Ну и где он самый умный? – Такая у него работа, Маш, не кипятись, – еще раз попробовал успокоить

помещался Полькин рабочий стол, стул, шкафчик для бумаг и тумбочка для

емную свою по-дружку. Зачем, спрашивается? Не для этих ли целей? Вот это меня больше всего и бесит. – Что, – хмыкнула Наташа, – папу пожалел? У него этот миллион не последний. – Да при чем здесь пожалел! – воскликнул он. – Ты вспомни, ты только вспомни, сколькосколько

стали выползать на свет божий. В том

раз дядя есть не очень хороший, ему, как говорится, среди нас не место. Вот я и подумал о тебе.