Kitobning davomiyligi 9 s. 12 daqiqa
1930 yil
Защита Лужина
Kitob haqida
«Защита Лужина» (1929–1930) – третий русский роман Владимира Набокова, составивший автору громкое литературное имя и выведший его в первый ряд писателей русского зарубежья. За перипетиями жизненной истории гениально одностороннего героя книги, одаренного и безумного русского шахматиста-эмигранта Александра Ивановича Лужина, читателю постепенно открывается постоянная и важнейшая тема набоковского творчества – развитие и повторение тайных тем в человеческой судьбе. Шахматная защита, разрабатываемая Лужиным, мало-помалу становится аллегорией защиты от самой жизни, в которой его травмированное болезнью сознание прозревает чьи-то зловещие действия, подобные шахматным ходам. В событийных повторах собственной биографии Лужин усматривает следствие роковых действий своего невидимого противника – судьбы, и, потерпев неудачу в попытках разгадать ее скрытые узоры, он выбирает единственно возможное решение – выход из игры…
THE LUZHIN DEFENSE
Copyright © 1964, Vladimir Nabokov
All rights reserved © ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015.
Издательство АЗБУКА
℗ ООО «АРДИС дистрибуция», 2015 г.
Спасибо Набокову за этот роман. И спасибо замечательному советскому диктору Евгению Терновскому, который начитал эту книгу за год за своей смерти.
читать такое в ноябре нельзя. Дипресивнее чем Ремарк. Там хоть яркие вспышки, отражаются в рюмках кальвадоса. Здесь надежды нет. Защита рухнет, вместе с Лужиным а главное никто не виноват, все хотели как лучше.
Прекрасный чтец, удивительный русский язык и нетривиальный сюжет. Здесь нет претензии на философскую глубину, нет приключений или описания экстраординарных событий. Но драматизм создаётся Набоковым посредством мастерского владения словом: на фоне казалось бы монотонного сюжета, он словно препарирует душу своего героя, описывает его интроверсивные состояния, граничащие с психопатией и диссоциацией личности.
Узнается стиль Набокова: проникновение в характер, эпоху, передача мысли через детали. Остается долгое послевкусие после прочтения.
Великолепный чтец- Евгений Терновский. Что касается книги…Классический русский роман в стиле XIX века. Прекрасный язык. Но история....Человека с отклонениями психического развития…интересна не всем.
Лишь то, что писано с трудом — читать легко.
У неё было чувство, что она ошиблась дверью, попала не туда, куда метила, но в этом неожиданном мире было хорошо, и не хотелось переходить в тот, где играют в мнения.
Мороз, кстати сказать, был необыкновенный. <...> Безвольная ртуть под влиянием среды падала всё ниже. И даже полярные медведи в Зоологическом саду поёживались, находя, что дирекция переборщила.
У вешалок было много народа, гардеробщицы принимали и уносили вещи, как спящих детей.
Он больше ничего не сказал, так как говорил вообще мало, не столько из скромности, сколько, казалось, из боязни расплескать что-то драгоценное, не ему принадлежащее, но порученное ему. Лужиной, кстати сказать, он очень нравился, именно невзрачностью, неприметностью черт, словно он был сам по себе только некий сосуд, наполненный чем-то таким священным и редким, что было бы даже кощунственно внешность сосуда расцветить. Его звали Петров, он ничем в жизни не был замечателен, ничего не писал, жил, кажется, по-нищенски, но об этом никогда не рассказывал. Единственным его назначением в жизни было сосредоточенно и благоговейно нести то, что было ему поручено, то, что нужно было сохранить непременно, во всех подробностях, во всей чистоте, а потому и ходил он мелкими, осторожными шажками, стараясь никого не толкнуть, и только очень редко, только, когда улавливал в собеседнике родственную бережность, показывал на миг из всего того огромного и таинственного, что он в себе нес, какую-нибудь нежную, бесценную мелочь, строку из Пушкина или простонародное название полевого цветка.
Izohlar, 5 izohlar5