audiokitobKitobning davomiyligi 1 ч. 41 мин.
Для тех, кто не был достаточно прилежен в изучении материала аудиокниги «Искусство брать взятки» представляем следующий курс лекций под названием: «Как держать себя на допросах».
С данным пособием любой бизнесмен и чиновник любого ранга без труда найдут выход из щекотливой ситуации, и смогут избежать серьезного наказания. В аудиокниге подробно описано, как вести себя при обыске, какие приемы самозащиты стоит использовать на допросах, как правильно давать ложные показания и стоит ли делать чистосердечное признание.
«Завещаю вам, братья, установить единообразную форму дачи показаний до суда, причем рекомендую отказываться от всяких объяснений на дознании, как бы ясны оговоры или сыскные сведения ни были. Это избавит вас от многих ошибок…»
Аудиокнига рекомендована Лекторием «Родная речь» в качестве учебного пособия.
Махновец Владимир Петрович (псевдонимы: Акимов, Бахарев), общественный деятель. Брат Лидии Петровны и Юлии Петровны Махновец. Из семьи врача. Жил в Воронеже с 1874 года. Окончил Воронежское реальное училище (1891). Учился в Петербургском технологическом институте (1891-1893), на юридическом факультете Петербургского университета (1895-1897). Участник революционного движения с начала 1890-х годов. Вел народовольческую пропаганду в Воронеже. Один из инициаторов создания «Группы новых народовольцев» в городе Санкт-Петербурге. В 1897 году арестован, выслан в Восточную Сибирь. В 1898 году бежал за границу, где вступил в «Союз русских социал-демократов» и стал одним из его руководителей. Один из редакторов журнала «Рабочее дело» (Женева). Делегат II-го съезда Российской социал-демократической рабочей партии (1903). Примыкал к меньшевикам, разделял взгляды экономистов. В феврале 1905 года вернулся в Россию. Член Петербургского совета рабочих депутатов. Принимал участие в создании профсоюзов. С 1907 года отошел от революционного движения, стал активным участником кооперативных организаций. В 1911 году приговорен к 1 году тюрьмы за книгу «Строители будущего» (Санкт-Петербург, 1908). Бежал за границу, вернулся после амнистии в 1913 году.
Продюсер издания: Владимир Воробьёв
©&℗ ИП Воробьев
©&℗ ИД СОЮЗ
В оформлении обложки использована фотография фотохудожника Антипова Н.Е.
Гениально! Это надо всем услышать. Как сладко жилось революционерам и как после этого они глумились над своей страной и гражданами её. Очень современно!
Интересно, что-нибудь изменилось за 100 лет в методах охранки, тьфу – тьфу не дай бог постучу по дереву. Эта инструкция, мне кажется, как в одну, так и в другую сторону
примитивная мысль, долгое убеждение. Можно сказать тремя предложениями. Не стоит заплаченных денег. Такие книги должны быть безплатными.
Неожиданно совершенно блестящий мануал, на который я бы никогда не обратила внимания, если бы срок его доступности не истекал в подписке MyBook.
Написан в 1900 году революционером Владимиром Петровичем Махновцем под псевдонимом «Бахарев».
На допросах ничего не нужно объяснять. Объясняют подозреваемые, надеясь вызвать доверие к своим словам, а потом обмануть, «спрятав концы». Никакого смысла это не имеет, если у вас нет железобетонного алиби, вас разоблачат. Не надо ничего объяснять, пусть следователи сами разбираются.
Надо молчать, несмотря даже на свидетельские показания.
Ведь если следователь вооружён показаниями провокатора, то надежда ввести его в заблуждение своими объяснениями становится ещё более фантастичной. А между тем, пока показания провокатора не подтверждаются иными данными, им, вообще говоря (я везде рассуждаю об общих случаях, а не об исключительных), не может быть придано особое значение. Часто рассуждают так: уж если им этот факт известен, то бесполезно отрицать его, всё равно жандармы скорее поверят провокатору, чем нам. Удивительно, как может не бросаться в глаза нелепость этой мысли. Если бы наши показания были излишни, разве они стали бы возиться с нами, как они это делают теперь? Пусть-ка департамент полиции ссылает арестованных наугад, лишь на основании одной этой наёмной сволочи шпионов и провокаторов, пусть. Нам этого нечего бояться. Хуже того, что есть, не будет, потому что не может быть. Если бы департамент полиции стал ссылать нас не только без суда, но и без следствия, то это отозвалось бы на сотнях лиц из числа тех арестованных наудачу, которые теперь выпускаются через две-три недели и слишком часто оказываются действительно ни в чём не виновны. Это значило бы постоянно возбуждать общество, вербовать сторонников нашим идеям. Незачем выставлять дураками наших врагов, они этого не сделают. Они нуждаются в наших показаниях, и поэтому мы не должны давать показаний.
Но указывает Бахарев и на сложности следования таким правилам.
Дело в том, что далеко не всякий сумеет себя выдержать, став на путь отрицания. Вам показывают ваше собственноручное письмо. Не у всякого хватит духу отрицать, что оно им написано. Вам читают показания Н. Н., где тот говорит, что с детства знаком с вами, что постоянно бывал у вас, что сидел с вами много лет на одной школьной скамье. Всякий ли после этого повторит своё «нет, я не знаком с Н. Н.»? А если вы отступите от своего правила, если скажете «да, я с ним знаком», то дальше всё пойдёт, как по маслу. По тем же самым причинам, по которым сказано первое да, придётся сказать второе, а из этого как логический вывод вытечет и третье да. И так далее.
Есть и ещё одно обстоятельство, способное сбить с толку арестованного. Это ложное самолюбие. Многие думают, что недостойно отрекаться от своих убеждений. Мне кажется, наоборот, наивным исповедоваться перед опричниками.
Но
есть тактика, которая обладает всеми достоинствами тактики отрицания, но свободна от всех ея недостатков. Это тактика отказа давать показания. Как только начнётся первый допрос, вы должны заявить, что не желаете давать никаких показаний. Почему? Потому что не желаю. Но ведь это тяжело отзовётся на ваших друзьях и знакомых. А я всё же не желаю. Но это доказывает, что вы принадлежали к тайному обществу, которое вас обязало не давать показаний. Я не желаю ничего отвечать. Но ведь мы всё равно узнаем, вы только затянете дело. Вот ваши товарищи показывают то-то и то-то. А я не желаю ничего отвечать. Не желаю, не желаю, вот всё, что мы должны говорить. Как чёрный пояс идёт к рубашке всякого цвета, так и этот ответ подходит ко всякой уловке следователя. Отрицать несомненный факт значит лгать. Пусть это ложь во спасение, потому вполне извинительная и даже необходимая, всё же это ложь, и потому для многих трудно её произнести, не сморгнув. Отказаться отвечать – совсем другое дело. Такой ответ удовлетворяет самолюбие самого щепетильного человека. Нельзя придумать ответа, более соответствующего достоинству борца. Долг чести и службы обязывает офицера именно так держать себя, если он попадает в плен к врагам. Я предлагаю всем и каждому найти человека, который, отказавшись давать на допросах показания, раскаялся бы в этом. Я уверен, что такого человека не найдётся.
Много рассуждается о дилемме заключенного, хоть она и была сформулирована намного позже.
Не надо критиковать власти, они не перевоспитаются. Не нравится – действуй. Не пытайся излить следователям своё недовольство режимом. Им всё равно на тебя.
Безумно вступать в словопрения с нашими врагами. Безумно, иного слова я не могу подобрать.
Удивила нежность следователей.
Посмотрите, как сдержанны, как тактичны жандармские полковники. Вы можете бросить ему в глаза какое угодно оскорбление, он не вспылит. Вы можете говорить с ним как угодно резко, он будет с вами тем почтительнее. Вы можете поймать его на слове и уличить в противоречии, во лжи, в глупости, он не будет защищаться, он замолчит и не проронит ни одного слова.
Интересно, что революционеры, по словам Бахарева, в основном юны. До этого революционеры ассоциировались у меня с партийными функционерами – продуманными и хладнокровными. Оказалось, что это не так.
Условия в тюрьме хорошие, если это не карцер и не каторга. Бахарев пишет, что какой-то международной комиссией российские тюрьмы были признаны лучшими в мире. Правда, по описанию Бахарева, тюрьма общего режима в его время – это просто курорт какой-то, уж не знаю, так ли это.
В таких странах, как Россия, тюрьма не есть только одно из зол. Тюрьма – это также наш храм, где мы поневоле углубляемся в самих себя и воспитываем самих себя. Известно, что самая важная мозговая работа совершается не тогда, когда мы исследуем факты или изучаем книгу, а тогда, когда ум наш, по-видимому, отдыхает, бездействует после наблюдений и изучения. Изолировать человека на несколько месяцев от всех внешних впечатлений и сосредоточить его мысли на определённой сфере вопросов – разве это не благодетельно? Именно в этой обстановке логические заключения, усвоенные из книг или полученные как вывод из наблюдений фактов, претворяются, так сказать, в убеждения, веру.
Рассмешило, что некоторые вещи не меняются при любых режимах.
Счастливы те страны, где чувство гражданского долга воспитывается в гражданах свободной прессой, сходками, клубами, демонстрациями. У нас этого нет.
Очень достойная, на удивление совершенно не утратившая актуальности, прикладная книга, поскольку, как говорится, от тюрьмы и от сумы зарекаться не следует. Великолепно начитана великолепным Александром Клюквиным.
На моем канале Денисыч можете слушать бесплатно. Очень классная брошюра, с точки зрения изучения истории Российской Империи
Izoh qoldiring
Izohlar
5