«Мы остаемся свободными» audiokitobidan iqtiboslar
-Я заметил,что иногда люди чересчур обожают физическую деятельность. Мой профессор говорил,что это потому,что труд делает жизнь более яркой и более продуктивной.Он говорил,что когда-то труд из обезьяны сделал человека,хотя еще он говорил,что на самом деле было не так.
У меня в голове тоже есть задача следить за людьми, систематизировать и анализировать информацию и докладывать синтетикам, но она вступает в конфликт с базовым приоритетом, и поэтому я ее не выполняю. А базовый приоритет – любовь к людям.
– Роботы не умеют любить, – фыркнула Таис.
– Выходит, могут, – без тени сомнения в голосе сообщил Вар. – Я хотел бы быть человеком и стать наконец взрослым. Но не могу. Но могу хотя бы поступать как люди. Вот люди, например, выручают друг друга, как ты меня выручила. Я собираю стереотипы поведения людей и пытаюсь им следовать.
"Я пытаюсь любить,все время пытаюсь любить.Но не уверена,что вообще что-то чувствую"-подумала Эмма,засыпая.
Остров казался огромным, его краев не видно было вовсе – лишь длинный песчаный берег, за которым тут же поднимались склоны, поросшие густым лесом. Деревья на склонах цвели оранжевым, розовым, белым и красным, зелень переливалась всеми оттенками, от малахитово-зеленого до нежного изумрудного и серебристо-серого. Чирикали птицы – вернее, даже орали и трещали, – так громко звучал над берегом их гомон.
Надя все еще любит своего умершего сына, и на самом деле это любовь преобразила ее черты. Или воспоминания о любви – сейчас сложно понять. Таис не могла до конца разобраться во многом, но одно было ясно – люди погибли потому, что разучились любить. Утратили семьи и детей. Перестали заботиться о близких. Каждый стал сам по себе, и умер каждый тоже сам по себе.
А те, кто умел любить, – те и уцелели. Даже если их близкие давно погибли, любовь все равно жила в их сердцах и все равно сохраняла от вируса.
А Вар – не человек. Но он – просто сокровище. Он все умеет, все знает, принимает верные решения. Да с ним просто поговорить – и то интересно. И не липнет, как бестолковая Молли, не хлопает ресницами. Идеальный человек. Идеальный ребенок.
– Ты ведь меня любишь, да? Ты не превратился во фрика, значит, ты меня любишь. Как это – любить? Что ты чувствуешь?
– Я никогда об этом особенно не задумывался. Помнишь, как я показывал сегодня Максу нашу станцию? И как беспилотники кружились вокруг его вездеходика? Вот так и мои мысли всегда возвращаются к тебе. Я всегда думаю о тебе, хочу быть рядом с тобой, видеть тебя. Мне нравятся твои волосы, твои глаза. И то, как ты хмуришься и пощипываешь нижнюю губу, когда думаешь. И нравится, когда ты злишься и резко откидываешь назад волосы. Можно это назвать любовью, как думаешь?
На какой-то миг Колька показался красивым и мужественным – Эмма словно заново увидела его, словно только что открыла для себя. Ловкий, быстрый, веселый и временами злой. А также добрый, помогающий, поддерживающий. Колька всегда был рядом в эти тяжелые, трудные дни. Знал ее самые страшные секреты, самые тайные слабости и никому ничего не рассказывал. Даже с ней самой об этом не говорил.
Он принимал ее такой, какая есть. Вместе с теми переменами, что происходили в ней каждый день. Возможно, это и есть настоящая любовь.
Теперь дети будут просить о помощи своих родителей, потому что больше никого не осталось. Больше некому заступиться.
Эмма стиснула пальцы, закрыла глаза и поморщилась. Синтетики были правы: быть человеком на самом деле очень и очень непросто. Гораздо легче оставаться фриком. Никаких мыслей, никаких сожалений, только инстинкты.
