«Кладбище домашних животных» audiokitobidan iqtiboslar

Не сбивай хороших ребят с пути истинного.

выдавала бессвязные фразы, лишенные всякого смысла.

весь этот день был до краев переполнен абсурдом):

другим, их с Рэйчел брак держится столько лет благодаря тому, что они оба знают секрет: когда возникают какие-то принципиальные противоречия, тут уже нет ни семьи, ни супружеского единения, а есть только два совершенно разных человека, и каждый сам по себе, и каждый упорно противоречит здравому смыслу. Такой вот секрет. Тебе может казаться, что ты хорошо знаешь партнера, но время от времени он все равно будет преподносить тебе сюрпризы. А иногда (слава Богу, нечасто) ты будешь попадать в самую настоящую полосу отчуждения, как авиалайнер – в полосу турбулентности. Партнер будет открываться с неожиданной стороны, о которой ты даже не подозревал, и его поведение покажется настолько странным (во всяком случае, тебе), что ты начнешь всерьез опасаться

Я схожу с ума , удивленно подумал Луис. Ура-а-а-а!

Вспоминая все это впоследствии, Луис приходил к мысли

мыслями, и начал рассказ. 39 – Тогда… в смысле, во время войны… поезда еще останавливались в Оррингтоне, и Билл Батермэн приехал в депо на катафалке, чтобы встретить поезд, в котором прибыло тело его сына Тимми. Гроб выгружали из вагона четверо железнодорожников. Одним из них был я. Гроб нам передал парень из отдела армейской похоронной службы – есть у них и такая в военное время, Луис, – только из поезда он не выходил. Сидел пьяным в товарном вагоне, где стояла еще дюжина гробов. Мы погрузили Тимми в катафалк. В то время такие вагоны с гробами называли «поспешными», потому что тела надо было доставить на место как можно скорее, чтобы их похоронили еще до того, как они начнут разлагаться. Билл Батермэн стоял рядом, лицо у него было каменное и… даже не знаю… сухое. Да, сухое. Он не плакал, вообще ни слезинки не проронил. Хью Гарбер, который был машинистом в

сдвинулся на затылок, и лицо старика казалось задумчивым и серьезным… даже суровым.

Доставь их в целости и сохранности,

душа, истосковавшаяся по солнцу, хотела хоть как-то себя обнадежить.