Беги, а то заколдую!

Королева в этот самый момент оценивающе косилась на плечи магистра и окончательно решила, что на такие можно и опереться. «По голове его, вяжи и в юрту!» – вопила оркская кровь.

– Ты сделала для меня амулет? – осторожно переспросил Вудхаус. – Несмотря на то, что дулась на меня? – Да, – с независимым видом ответила Горни. – По правде говоря, я его делала как раз после того, как прочитала утренние газеты, поэтому, – голос ее стал утрированно зловещим, – вся нежить должна на подходе подохнуть от силы моей ненависти.

– Но я требую объявить мне истинную причину твоего увольнения. Пока я не услышала ни одной, кроме твоей предполагаемой дряхлости. Которая не мешает тебе каждое утро на полянке перед дворцом сидеть, сплетя ноги… – Медитировать, ваше величество. – Скручиваться кренделем так, что можешь укусить себя за … – Я понял, ваше величество. Это синская гимнастика. Поза собаки, у которой чешется хвост.

человеческим меркам, и проживешь еще пару-тройку сотен лет, – попытался снизить градус пафоса сын. – И вообще, я должен тебе сказать… – Знаю, всё знаю, сын, – папа опустил длань сыну на плечо. Мама умоляюще посмотрела в глаза, сделала знак – молчи. Натаниэль молча отступил, родители ушли. Кандидаты ещё несколько мгновений помедлили в одиночестве, стараясь не вслушиваться в рёв трибун, и одновременно открыли дверь

Королева в этот самый момент оценивающе косилась на плечи магистра и окончательно решила, что на такие можно и опереться. «По голове его, вяжи и в юрту!» – вопила оркская кровь.

Ты! Не хочешь ли ты сказать что-то дурное про леди Эбигейл, мою близкую родственницу, дочь четырехюродного кузена моей жены по дядиной линии?

рано встающих горожан, спустили