Москва мистическая

Но вдруг случилось несчастье — помер бедняга Кузьма. Как всплакнул его приятель:

— Сгорел от вина, сердешный!

Что делать? По закону надо пристава звать.

Позвали, а тот обыск учинил. Жена только руками всплеснула:

— Чего ж тут искать?! Кузьма был гол как сокол!

Пристав уперся:

— Полагается!

Жена вздохнула:

— Ну ищи! Может, брульянты сыщешь…

Сама в сторону отошла. А пристав за дело принялся — искать начал. И ведь нашел!

Завещание, по всей форме составленное. А в нем такое, от чего вдова чуть сознания не лишилась.

«Жене моей — 100 тысяч рублей.

Старшему сыну, Костьке, — 250 тысяч рублей, как главному наследнику.

Младшему — 150 тысяч.

Дочерям: Катерине, Прасковье и Сосипатре — по 75 тысяч рублей.

Другу моему заветному, Иванову Василию, — 100 тысяч рублей.

Другу второму, Стрижову, — то же.

Деньги все названные и перечисленные ищите в подвале.

Засим ваш остаюсь муж, отец и друг-приятель — Кузьма Молотов, сын Яковлев».

Какой же переполох начался! Нищий пьянчужка Кузька оказался миллионером. Недаром, видать, ездил куда-то по делам купцов-промышленников.

Были вытряхнуты все рваные одежки. Подняты загаженные матрасы. Пересчитаны все рогожки.

Ничего!

Разломана мебель с кроватями. Подняты полы. Вскрыты потолочные перекладины.

Ничего!!

Подвал уже напоминал поле боя после ожесточеннейшего сражения. Любопытные валили валом, дабы посмотреть на результаты поисков.

А наследнички вскрыли подоконники. Разрушили печку и трубы. Разломали стены.

Ничего!!!

Тогда принялись писать слезные прошения в банки и другие возможные места денежных залогов и вкладов, умоляя проверить, не оставлял ли покойный Кузьма им что-то на хранение. В конце концов подключилась полиция. Составилось даже целое дело о пропавших миллионах Кузьмы Яковлевича Молотова. Это надо же — при жизни был просто Кузька Сизый Пьяница, а по смерти стал именоваться с отчеством, как порядочный!

Пять лет еще искали. Ничего так и не нашли. Куча денег ушла на «бумажную кумпанию» — сами-то наследники неграмотными были, приходилось для любой бумажки писарей нанимать.

Наконец решили плюнуть. И вот тут-то и сыскалась за иконкой записка, написанная дрожащей Кузиной рукой. Завалилась она в щель между иконой и киотом, вот ее и не видно было.

Наследники тут же вызвали пристава. Тот и прочел бумажку. А там сказано:

«Что, нашли?! Запилили вы меня до смерти! Теперь-то мне хорошо. А вы что нашли, то себе и берите!»

Теперь и тогда… Здесь и там… Сколько времени и пространства между этими словами!..

. Сначала в сентябре 1812 года в монастырь ворвались вошедшие в Москву французы. Однако монахини были готовы к встрече неприятеля. По приказу игуменьи матушки Анфии и сестры-казначеи, чье имя не сохранилось, монастырские ценности зарыли под полом в трапезной церкви. Одна из сестер, Магдалина, мужественно поставила прямо над схроном свою кровать, ее примеру последовали и другие монахини. Изображая больных, сестры даже нанесли себе раны, чтобы текла кровь, и Магдалина заявила французам, что все сестры смертельно больны и весьма заразны. Французские солдаты, ужаснувшись кровоточащим язвам, не посмели поднять больных с кроватей. Так бесстрашные и находчивые монахини сохранили свои святые сокровища.

Вот как описали современники «маленький подвиг» монахинь:

«3 сентября [1812 года] неприятели ворвались в церкви и грабили. Но зарытое имущество уцелело. Неприятель из ружей пытался зажечь монастырь, но не загорелось, и тогда посыпали порохом. Все горело. Но церковь монахини спасли от пожара, и все пребывавшие в ней остались целы».

Представьте себе — французы (образованнейшая нация!), оказывается, убоявшись приближаться к заразным больным женщинам, просто подожгли их, лежавших в церкви! Но женщины, забаррикадировавшись в церкви, как-то сумели потушить пожар и уцелеть. Да, это действительно был подвиг мужества.

Говорят, для того, чтобы колокол стал защитником своей церкви, в кипящий металл для его отливки нужно бросить живого человека. А вот чтобы крепость стояла твердо, в ее стену надо заживо замуровать человека. Тогда он и станет вечным защитником живущих. Верил ли великий князь Иван III в такие суеверия, неизвестно. Зато известно иное — создатель величайшего храма Кремля, собора Успения Богородицы, знаменитый архитектор из итальянского города Болоньи Аристотель Фиораванти, после работы в Московском Кремле сгинул неизвестно куда.

Впервые слово «кремль» появляется в летописи около 1317 года. И связано оно, как думают исследователи, опять же с Боровицким холмом. В «Толковом словаре» В. Даля прямо сказано: «Кремлевник — хвойный лес по моховому болоту». А кремнос — крутая гора над оврагом или берегом реки. Есть и другие версии происхождения названия. Кремник — значит крепость внутри города, то есть стоящая как кремень. Ну а кром — охраняемая внутренность. Сравните кром и храм — есть над чем задуматься.