«Плохая война» audiokitobidan iqtiboslar

напоминали ему об этом. Он и сам понимал, что людям без церкви никак нельзя. – Сколько же вам нужно, чтобы покрыть крышу? – наконец спросил он у де Йонга, когда тот опять поутру пришёл к нему. – Я говорил вам уже, сто двадцать шесть талеров будет стоить вся работа вместе с материалами. – Хорошо, но всё, что нужно, вам будет поставлять мой племянник. Кажется, это весть не очень обрадовала господина архитектора, но он согласился: – Значит, всё, что нужно для строительства, будет мне поставлять господин Дейснер? Хорошо. – Теперь он Фолькоф, я дал ему своё имя. – Ах вот как, – господин де Йонг помолчал, – впрочем, Бруно очень умный юноша, он, разумеется, достоин вашего имени. Деньги, будь они неладны, деньги, словно вода из дырявой кадки, вытекали из него. А поместье, поместье давало крохи, он уже прикидывал, сидя с Ёганом, сколько всего ему принесло его убогое

Многие люди и понять не могут, как это хорошо, когда у тебя просто ничего не болит.

чтобы бес разочарования не рвал тебе душу, не позволяй бесу обольщения в ней селиться.

Так я на всех экономлю, на то и поставлена господином. А народу в доме нынче много, всем простыни нужны, простыни нынче дороги, лишних у меня нет. Только грязные есть, после стирки в субботу будут чистые, я вам и постелю, – говорила Бригитт голосом

красивейшего и большого, дорогого шитья стяга. Левой рукой небрежно держит поводья. За его спиной на лёгком ветру едва шевелится

комнате один с Бригитт. Лишь Мария убирала пустые блюда со стола. Кавалер

расное лицо, холодно стала говорить, так говорила, словно пощёчины отвешивала при каждом слове. – Коли надобно будет, всё, всё повторю на Святом писании, и при добрых людях, и при святых отцах. За каждое слово своё душой бессмертной своей отвечу. И насупившийся фон Зейдлиц отступил перед прекрасной женщиной, ни слова не сказав более, повернулся, взял у человека свою шубу и пошёл к своему коню

И главное, помни, чтобы бес разочарования не рвал тебе душу, не позволяй бесу обольщения в ней селиться.

боковбоков, пухлых щек и двойного подбородка и следа не осталось. Он похудел

купчишка остановился, – начинает он. – Вот уж новость, так новость, – с обычной своей изысканной язвительностью