audiokitobKitobning davomiyligi 1 s. 38 daqiqa
«Село Уклеево лежало в овраге, так что с шоссе и со станции железной дороги видны были только колокольня и трубы ситценабивных фабрик. Когда прохожие спрашивали, какое это село, то им говорили:
– Это то самое, где дьячок на похоронах всю икру съел…»
Это повесть, рассказывающая о жизни двух поколений крестьянской семьи. Трагично, зло, чудовищно. Чехов просто описывает события, не продавливает свою точку зрения на те или иные вопросы, не говорит что плохо, а что хорошо. При этом история забралась под кожу и я буквально вжилась в повествование, погрузилась в жизнь героев, прочувствовала их боль и отчаяние
Только что дочитал этот рассказ моего любимого Антона Павловича. Сижу подавленный, разбитый. Очень уж тяжкое впечатление он на меня произвёл. Написан рассказ на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. И время и ситуация, насколько я понимаю, современны автору. Уже по просторам России, из края в край её, бегают дымящие поезда, и даже по деревням нет-нет да и звонят телефоны. Недолго, правда, звонят. Вскорости завелись в том телефоне клопы и прусаки, в результате чего действовать телефон перестал. Да не о телефоне в том рассказе речь. О семье одной русской, зажиточной. Хозяин, вдовый старик Григорий Петров, держал лавочку — вёл кой-какую, далеко не всегда честную, торговлишку. И было у старика два сына. Старшой обитал не в деревне, в городе. Служил в полиции. Младший, глухой на оба уха, жил с отцом, отпускал товар в лавке. Вот об этой семье, об этих мужиках, об их жёнах, да немного вообще об этой деревне, о российской житухе, и идёт речь в этом рассказе. Село, в котором живут герои — лежит посреди бесконечных российских просторов. И, почему-то, в глубокой яме, практически — в овраге. Отсюда, кстати, и название рассказа. Но не только оттуда. Из оврага, того, что на местности, люди ещё могут выбраться. А вот из глубочайшего оврага их беспросветной жизни, их бытового скотства — выбраться наверх бесконечно тяжелее.
Izoh qoldiring
Всего знать нельзя, зачем да как. Птице положено не четыре крыла, а два, потому что и на двух лететь способно; так и человеку положено знать не всё, а только половину или четверть. Сколько надо ему знать, чтоб прожить, столько и знает.
И чувство безутешной скорби готово было овладеть ими. Но казалось им, кто-то смотрит с высоты неба, из синевы, оттуда, где звезды, видит всё, что происходит в Уклееве, сторожит. И как ни велико зло, всё же ночь тиха и прекрасна, и всё же в божьем мире правда есть и будет, такая же тихая и прекрасная, и всё на земле только ждет, чтобы слиться с правдой, как лунный свет сливается с ночью. И обе, успокоенные, прижавшись друг к другу, уснули.
. Теперь, когда быстро наступала темнота, мелькали внизу огни и когда казалось, что туман скрывает под собой бездонную пропасть, Липе и ее матери, которые родились нищими и готовы были прожить так до конца, отдавая другим всё, кроме своих испуганных, кротких душ, – быть может, им примерещилось на минуту, что в этом громадном, таинственном мире, в числе бесконечного ряда жизней и они сила, и
обижали, а только, как подойдут ко мне близко, так по всей по мне мороз, по всем косточкам. И ни одной ноченьки я не спала, всё тряслась и бога молила. А теперь Аксиньи боюсь, Илья Макарыч. Она ничего, всё усмехается, а только часом взглянет в окошко, а глазы у ней такие сердитые и горят зеленые, словно в хлеву у овцы. Хрымины Младшие ее сбивают: «У вашего старика, говорят, есть землица Бутёкино, десятин сорок, землица, говорят, с песочком и вода есть, так ты, говорят, Аксюша, построй от себе ки
Я так, мамаша, понимаю, что всё горе оттого, что совести мало в людях.
Izohlar
2