Книга Израиля. Путевые заметки о стране святых, десантников и террористов

Израиль как реальность

Автор впервые попал в Израиль в сентябре 1990 года. К тому времени Большая русская алия шла полным ходом. Благо Союз разваливался на глазах. Полки магазинов были пусты, на окраинах постреливали, и рисковать мало кому хотелось. Первые полторы сотни тысяч евреев и нееврейских членов их семей к тому времени уже добрались до исторической родины и нашли её не слишком похожей на расхожие о ней представления, описанные выше. Впечатление оказалось, как бы сказать помягче… двойственным.

Страна была восточно-провинциальная, с сильным, хорошо забытым в СССР ароматом штетла. То есть местечка, которое способно навеять ностальгию только на тех, кто там сам не жил и этой беспросветной нищеты не видел. Ортодоксальные районы Израиля – до сих пор именно то самое, прославленное Шолом-Алейхемом местечко. Из которого в своё время сбегали все, кто только мог из него вырваться. Куда угодно. Хоть в Москву, хоть в Нью-Йорк, хоть в Тюмень – добывать из сибирской вечной мерзлоты и таёжных болот всё, что было необходимо для заполнения шедших на Запад трубопроводов. Нефть так нефть. Газ так газ. Лишь бы подальше от руин родимой синагоги.

Причём Израиль оказался страной не просто восточной, но восточно-еврейской. Арабы в качестве людей с экзотической внешностью и обычаями – это для олим-русим как раз было не самое странное. Благо деревенский араб из старшего поколения в Израиле может ещё носить дишдаш, он же галабия или джеллабия, и куфию, в российском просторечье именуемую арафаткой. Одежда традиционная и по местным климатическим условиям удобная. Но арабская молодёжь, хоть городская, хоть сельская, в ковбойках, джинсах и кроссовках, ничем особым от нормального советского выходца с Кавказа не отличалась. А вот восточные евреи, они же «сфардим», каковое название не имело ни малейшего отношения к реальному этническому происхождению этих людей – настоящих сефардов среди них было не просто мало, а очень мало, от еврейских типажей, привычных отечественному глазу, отличались. И сильно.

Во-первых, они были… ну, скажем, другого цвета. В диапазоне от угольно-чёрного и тёмно-шоколадного (эфиопские фалаши и часть индийских евреев) до приятного оттенка корицы (йеменские тайманим, марокканские, иракские и прочие). Что поражало. Хотя, надо отметить, приехавшие из СССР блондины и, что куда более важно, блондинки на их фоне смотрелись куда более экзотично. И для данной местности не так органично. Что не мешало разнообразным мезальянсам, многие из которых стали основой благополучных многодетных семей. Тем более что еврей, откуда бы он ни был родом, по природе своей чадолюбив и, как правило, хорошо относится к родне по линии жены. Но, повторим, для свежего непривычного европейско-еврейского глаза восточное еврейское многоцветье в Израиле было делом удивительным.

Во-вторых, были они совсем другие. Не как бухарские, горские или грузинские евреи, с которыми пусть и не все евреи-ашкенази, но по крайней мере выходцы из Закавказья, Дагестана или Средней Азии были более или менее знакомы, – а вообще другие. Те были люди советские и поэтому ничем особенным не отличались. Эти же отличались. И ещё как! Причём, что особенно поражало, каждый из них – несомненно, искренне – полагал себя любимого и таких, как он сам, настоящим евреем, а всех прочих – непонятным продуктом эволюции еврейского народа в галуте. То есть в изгнании. И продуктом явно не первого сорта. Что особенно быстро выяснилось в ходе столкновения советского менталитета с марокканско-еврейским.

Почему именно с «марокканцами» у «русских» происходили такие стычки, Б-г весть. Специальная хулиганистость отличала именно эту многочисленную общину от прочего восточно-еврейского народа, что ли? Но факт есть факт. До поножовщины и тяжелейшего мордобоя включительно. Что напрочь убило в новых репатриантах понимание того, куда они попали. Поскольку традиции «махаловок» квартал на квартал, слобода на слободу у обитателей штетла и его среднеазиатского близнеца – махалли – существовали ещё в 70-х. Но напрочь вымерли десятилетием позднее. А у обитателей крупных городов, тем более столичных, – и того раньше.

Автор, будучи москвичом, ещё застал школьные разборки по сотне человек с каждой стороны между его Кутузовским и Филями или Арбатом. Но это было уже редко. Хотя на практике где-нибудь в Мариуполе (который тогда был ещё Ждановом и не обстреливался вольными отрядами киевских олигархов), Магнитогорске или Череповце крупно огрести всей группой на танцплощадке было более чем реально. А в студенческом лагере в абхазской Пицунде – практически обязательно.

Далеко не всегда из этих столкновений все выходили живыми. Но это ж было-то в СССР! Где всё понятно. Есть городская интеллигенция, которую никто нигде не любит. Кроме девушек, что особенно провоцировало «встречу на Эльбе» с любыми местными. Есть люмпен с окраины. Хоть столицы, хоть страны. Неважно. Встреча которых в тёмное время суток неизменно приводила к вышеописанному. Но евреи-хулиганы? Тем более – уголовники? В Израиле?! Это не умещалось в голове.

Скажем сразу, Израиль был и остаётся по сей день куда более спокойной и безопасной страной, чем большинство мест, где автору довелось побывать в своей жизни. А был он много где и много чего видел. Стайки детей самого разного возраста, от подросткового до совсем мелкого, тусуются на улицах и площадях местных населённых пунктов после наступления темноты безо всяких проблем. Не днём же им в жару на солнцепёке играть и трепаться ни о чём, в конце концов.

Хотя, скажем честно, тоже не во всех районах. К примеру, Южный Тель-Авив ничем не радовал и в старые времена, когда там собиралась вся городская шпана и девицы лёгкого поведения кучковались вокруг старой таханы мерказит. То есть центральной автобусной станции – ныне давным-давно закрытой. Не радует он никого и во времена новые, когда этот район заселили эритрейские и южносуданские мигранты-нелегалы. Лучше он с ними, превратившись в «маленькую Африку», точно не стал. Ресторанчики африканской кухни – это, конечно, экзотика. Но наркотиками там торгуют по-прежнему, а грабежи, которых раньше не было, пошли. Однако это исключение из правила.

Что ещё было для автора и, можно уверенно полагать, всех, кто попал в Израиль в начале 90-х годов, странным, так это его «совковость». Не во всём, но очень во многом. Причём гипертрофированная, какой в СССР уже и не было нигде. Беспредельная власть профсоюзов. Партийная диктатура – то, что партий в стране было много, впечатления от их деятельности и их функционеров не исправляло. Пионеры в синих галстуках, бегущие с цветами к государственным чиновникам на сцене местного иерусалимского аналога Дворца съездов – Биньяней га-Ома. Кто видел (автору довелось), тому скулы сворачивало от оскомины. Только вместо «до’огого товарища Брежнева» там был хавер Рабин. И будущий президент страны, хавер Перес. А также прочие хаверим-товарищи.

Историю еврейского государства в СССР по понятным причинам не преподавали. Но автор-то к тому моменту, как лично ступил на землю Страны Израиля, имел возможность со всеми первоисточниками ознакомиться. В том числе на превосходном русском языке, в издании «Библиотеки Алия», стоявшей в подпольных библиотеках на частных квартирах, относившихся к ведению Еврейского информационного центра в Москве, которым он под занавес советской власти руководил. И кому-кому, но ему-то чего, спрашивается, было удивляться?

Из всех этих книг следовало, что Израиль – страна в высшей мере социалистическая, с элементами коммунистического общества, как его себе в начале ХХ столетия отцы-основатели этой страны и этого государства представляли. По мере их собственной фантазии, а также трудов Маркса, Энгельса, Ленина и позднее Сталина. Спасибо, что не Мао Цзэдуна. С евреев могло статься и такое. Ну и, конечно, с отдельными буржуазными пережитками, исправляемыми по мере продвижения к построению нового общества.

А также с еврейско-ортодоксальной и арабской общинами, оставленными доживать своё, патриархальное, на обочине национального строительства, как им определил местный социалистический истеблишмент. Чтобы не перегибать по-сталински. Продвигаясь в этой отдельно взятой стране, находящейся во враждебном буржуазно-феодальном арабском окружении, к построению развитого социализма и в последующем коммунизма без головокружения от успехов… Кто помнит про известную работу И. В. Сталина насчёт коллективизации в СССР, понимает, о чём речь.

На этом фоне автору, помнится, пришло в голову, что Израиль – социалистическое государство советского типа, основанное на помеси восточной махалли и ашкеназского штетла, с лёгким флёром лакировки «под Запад». Для американских спонсоров и в тщетной надежде на алию из США. Что позднее его покойный друг, великий знаток палестинских реалий, дипломат и востоковед Владимир Рыбаков охарактеризовал с брутальной простотой, сказав, что «израильтяне – это арабы, косящие под американцев». И в целом был прав.

Как прав был упомянутый на страницах настоящей книги Яков Кедми, высказавший парадоксальную, но точную мысль по поводу израильских партий. «У нас, – сказал автору этот маленький ростом, но великий разумом и точный в характеристиках, как снайперская винтовка, человек, – более двадцати партий. Двадцать из них – коммунистические. И знают это. Остальные – тоже. Но они этого пока просто не сознают».

При этом – полные полки магазинов. Особенно продовольственных, что после СССР поражало. Поскольку, как шутят – или, скорее, не шутят, а констатируют в Израиле, еда – национальный спорт этой страны. Чёртова прорва синагог. Пусть даже и с евреями, которые как будто вышли из витрины этнографического музея. Торы, Талмуды, тфилин, шофары и талесы на каждом углу – кто их в Союзе, кроме ветхих стариков, видел?!

На улицах и в транспорте на каждом шагу симпатичные мальчики и девочки в военной форме, с боевым оружием. Не просто армия – еврейская. Явно народная. Хотя бы судя по тому, насколько она напоминала всё что угодно, кроме того, что называлось армией в отечественных пенатах. Более всего похожая на хорошо вооружённый стройотряд.

Цветы на фоне зелени – травы и листьев, совершенно не совместимых с точно таким же пейзажем в соседних арабских странах. Везде. Вперемешку с детскими площадками, ненормально синим морем и пляжем вдоль всей страны. И цитрусовые всех сортов и степеней зрелости на всех углах. Просто так, на деревьях – вдоль дорог. Рви не хочу.

Ну и ещё очень сильно от среднестатистического советского разлива отличались люди. По-восточному шумные, иногда базарные. С часто встречающейся склочностью. Иногда по мелочи сволочные – о чём ниже. Но были там и такие… Лучшие из людей, которых только можно встретить на этом свете. Готовые снять с себя ради незнакомца последнюю рубаху.

Что означало: привести его и его семью едва ли не с самолёта к себе домой, помочь устроиться, кормить и поить, возиться с ним, пока он и его мишпуха не встанут на ноги, и потом дружить до гробовой доски. Простые и надёжные, как дубовый ствол. Безо всякой фанаберии. Открытые миру и впитывающие новое в любом возрасте. Потрясающие люди. И автору такие встречались, и, что куда важнее, его эмигрировавшим в Израиль друзьям.

На всю жизнь ему запомнилась милейшая пожилая чета, Аба и Рахель, которые в начале 90-х взялись «метапелить», что в общем и целом можно было бы перевести как «курировать», если бы не полнейшее отсутствие в этом слове той человеческой теплоты и родственной заботы, которую содержит ивритский термин, его друзей в Кирьят-Тивоне.

Городок этот лежит на холмах, недалеко от Хайфы. На плане он похож на кружевную салфетку, как все построенные на возвышенностях израильские населённые пункты. Не очень большой. В самый раз для нормального, не слишком увлечённого мегаполисами человека. С чудной природой, в которой плавно растворялись городские окраины и городские кошки – в поисках светской жизни и по-израильски безалаберных птиц.

Вот уже почти четверть века с тех пор прошло, но одно из самых тёплых впечатлений об Израиле из той, первой поездки 1990-го – радушный дом двух стариков, которые рады были любым гостям. Относились Аба и Рахель к мало что понимавшим в окружающей действительности новоприбывшим, которые лично им не были нужны ни за чем конкретно, как к собственным детям. То есть всё, что было нужно, объясняли, подсказывали, советовали и были страшно рады, когда чем-то могли помочь.

Это, кстати говоря, и объясняет, каким образом Израиль сравнительно безболезненно абсорбировал и превратил в полноценных граждан огромную толпу людей со всего света, по численности во много раз превосходящую изначальное население. Добрый совет старожила и ощущение, что есть к кому обратиться в трудную минуту, – великое дело. Всё прочее приложится.

Что для России пример и урок. Особенно с начала гражданской войны на Украине, в ходе которой сотни тысяч людей, спасаясь от своего нового начальства, без малейшей жалости превращающего в руины целые города и области, ищут спасения на её, России, просторах. Причём впереди ещё много специфического в Молдавии и Средней Азии. Так что беженцев в России будет… Но это уже совсем отдельный разговор.

Собственно, именно о таких людях идёт речь, когда израильтян называют «сабрами». То есть кактусами. Поскольку сабра – это местная разновидность зелёного колючего до невозможности растения, вымахивающего по несколько метров в высоту и на столько же в охвате. Внешне – экзотическая жуть. Ужас садовода, летящий на крыльях ночи. Но со сладкими мясистыми плодами. Кто знает – понимает в них толк. Кто не знает, видит одни длиннейшие шипы. Как с израильтянами всегда и получается.

Понять с первого взгляда, имеешь ты дело с профессором-математиком, израильским генералом или ам-гаарецом, то бишь сельским жителем, только что вылезшим из-под киббуцной коровы, в этой стране чрезвычайно трудно. В обычной жизни все они могут носить одни и те же шорты, майки и сандалии. Да и в официальной среде – если видишь мятого, неопрятного, «с борща вставшего» взлохмаченного человека, то именно он и есть министр. А идущий за ним с кожаным портфелем подтянутый, аккуратно причёсанный мужчина в чёрном костюме, белой рубашке, начищенной обуви и галстуке – его арабский шофёр. Что есть старинная израильская поговорка. Однако всё в ней – чистая правда.

Хотя, честно говоря, встречаются в последнее время в этой стране, хотя и нечасто, министры в галстуках и костюмах. И даже не только среди ортодоксов. Для них чёрный костюм, галстук и белая рубашка – повседневная униформа. Которую непременно дополняет чёрная же шляпа. Поскольку классический еврейский сюртук-лапсердак или полосатый халат и меховая шапка-штраймл – это отличительная черта той категории этого древнего, буйного нравом и висящего на шее государства, как свинцовая гиря на утопленнике, народа, которая в министры не идёт.

Не до того им. И государство как таковое они часто, за исключением получения от него пособий на детей, не признают. Не стесняясь об этом напоминать по поводу и без. Ну, тоже люди. Как раз в то время, когда пишутся эти строки, они в Израиле массово бунтуют, выходя на демонстрации протеста по триста тысяч человек за раз. И громят мусорные баки не хуже палестинцев в «День земли».

А дело в том, что израильские власти намерены их призывать в армию и, что ещё хуже, заставлять работать. То есть совершить над еврейской религией в их лице страшнейшее из возможных кощунств. После чего понятно, почему из их среды вышло так много сторонников покойного Ясира Арафата. Он-то их работать не заставлял. И призывать никуда не собирался. Для этого у него своих а-шейгицев (что на полувымершем языке идиш означает: хулиган или попросту – шпана) хватало.

Евреи-гении, евреи-идиоты

Грешно так говорить. Но главное, чем потрясает Израиль свежего неподготовленного человека, – количеством еврейских идиотов. Нет, гении там тоже есть. И их немало. Герои есть. В ещё большем количестве. И представители всех прочих категорий, в соответствии с которыми эта маленькая ближневосточная страна производит на подавляющую часть тех, кто её посещает, самое положительное впечатление. Доброжелательные, светлые, работящие люди составляют абсолютное большинство тех, кто живёт в Израиле. Но всё-таки идиотов там много. В смысле Много. С большой буквы «ЭМ».

Некоторые из них встречают вас прямо в аэропорту имени Бен-Гуриона. Перед самым въездом в Страну Израиля. И что особенно печально, провожают там же. Кто этим милым девушкам и юношам писал инструкции по безопасности, неясно. Ясно только, что человек этот был полным идиотом. И родители его были идиотами. И все предки по всем линиям, до самой эпохи Мишны, и далее, до Второго Храма, и эпохи Судей, и Авраама, который вышел из Ура Халдейского, были ими. И дети его, внуки и правнуки будут идиотами. Так как только этим можно объяснить вопросы, которые в соответствии с этими чёрным по белому писаными инструкциями служба безопасности аэропорта вам задаёт.

Ну, кто паковал ваш багаж и не оставляли ли вы его без присмотра – это понятно. Кто у вас есть в Израиле и где они живут – тоже понятно. Евреи ли они – менее понятно, но допустим. Еврей ли вы… Нет, знаете ли, я китаец. Только мама у меня еврейка. Папа еврей. Брат еврей. Дети его в израильском ЦАХАЛе отслужили. А я так, случайно вместо родного Китая сюда заехал. Попытаться своими китайскими палочками мацы поесть. С креветками и свининой «Юй Сян». И вот если вы примерно в таком характерном для нормального еврея язвительном стиле этой ласково улыбающейся девушке ответите, начнётся у вас самое интересное.

Автор так – совсем уж обидно для юного создания, чувствующего свою ответственность за безопасность родины, – не отвечал никогда. Но однажды не выдержал. Девушка пристала к нему на выезде. То есть кто-то же его в страну уже пустил и две недели он по ней ездил. Вопросы ему перед этим задавали. Визу ставили. Да и мероприятие, на которое он в тот раз приехал, было всемирным сходняком по солидарности с Израилем и противодействию распространению антисемитизма. Проводилось оно в Иерусалиме с великой помпой, что называется, «под большое декольте». С присутствием всех членов правительства и под председательством персонально отвечавшего на тот момент в этом самом правительстве за борьбу с мировым антисемитизмом бывшего узника Сиона Натана Щаранского. Лично.

Обо всём этом свидетельствовал не только бейджик, приглашение и программа, но и чемодан книг и пособий про этот самый международный антисемитизм и методы прорыва бойкота Израиля. А также визитник, наполненный карточками руководителей силовых ведомств и министров. В соответствии с которым на вопрос о том, кого именно автор знает в Израиле, все они последовательно и были перечислены. От премьер-министра и президента, которым тогда был Моше Кацав, до главы Еврейского Агентства и директора известной всему миру израильской разведки. Причём все они автору были на самом деле известны. И многие довольно хорошо знали его самого.

Скорее всего, это и была ошибка. Девушка не поверила и выразила глубокое сомнение. Ей был предъявлен вышеупомянутый визитник, который ломился от известных всей стране фамилий. Визитки были подлинные, многие с надписанными от руки мобильными телефонами. Девушка поверила и… обиделась. Может быть, это была какая-то особенно обидчивая девушка. Но на самом деле другие экземпляры той же самой породы автору встречались в главном израильском аэропорту довольно часто. Наверное, именно туда их специально отбирают по всей стране. По принципу ранимости души и непредсказуемости реакции.

Следующий вопрос, точнее набор вопросов, был, как автор понял много позже, для службы безопасности этого в высшей мере защищённого от терактов аэропорта довольно стандартным. Какие еврейские праздники он, автор, соблюдает. Какое у него, автора, еврейское имя. И куда, в смысле в какую еврейскую общину, он у себя на родине входит. А также, если он еврей – почему он ещё не живёт в Израиле? Слегка ошалев, в попытке понять, какое всё это имеет отношение к безопасности самолёта, призванного долететь до Москвы, увезя его из Израиля на доисторическую родину – в Россию, автор тем не менее честно попытался девушке ответить. А также понять, какое ей дело до графика посещения им синагоги, если она, девушка, не его раввин? Что было большой ошибкой.

Девушка обиделась в очередной раз. Но тут уже сильно. Очень сильно. На что именно – Б-г весть. На раввина она действительно не была похожа ни в профиль, ни анфас. Была она похожа на круглую дуру, автоматически следующую идиотской инструкции, но этого-то автор ей не говорил?! Или она умела читать мысли? Как бы то ни было, девушка куда-то исчезла. А заменивший её молодой человек с усталой улыбкой профессионального заклинателя змей принялся на редкость плавными, медленными, точнее, демонстративно медленными движениями перекладывать с места на место содержимое авторского чемодана. Костюмы. Книги. Визитники со всем их содержимым. Снизу вверх. Как тот салат в миниатюре Михаила Михайловича Жванецкого.

Понятно было, что девочка, заподозрив, что её таки приняли за дуру (и была права – действительно приняли), позвала мстить за себя своего мальчика. Что он в рамках служебных полномочий и делал. Поскольку перекладывание перекладыванием, а самолёт вполне мог улететь без этого чемодана. И без его хозяина. Что автору в простых доходчивых выражениях объяснили по телефону представители руководства тех самых еврейских спецслужб. Которые свой личный состав знали хорошо и понимали, что доехать до аэропорта, пока рейс всё ещё там, нереально. На голос в телефонной трубке никто в дежурной смене реагировать не будет. А вызвать представителя конторы заранее, чтобы на месте проконтролировал ситуацию, никто не сообразил. Как и заказать VIP, что теоретически должно было исключить проблему.

Кто сказал, что дело должно было закончиться только этим? По мнению представителя таможенной смены, с которым в тот раз пришлось иметь дело автору, ему в ближайшей перспективе светил личный досмотр с раздеванием. Что его мало волновало. Поскольку конкурс красоты выигрывать он не собирался и готов был предъявить для обозрения всё, что имел. Благо к тому времени давно разменял вторую сотню килограммов – было что предъявлять. Первый живот, второй, третий… Но сама мысль об этом вызвала бешенство у сопровождавшего его в аэропорту местного представителя Российского еврейского конгресса, президентом которого автор в тот исторический момент состоял.

Что именно на родном ему иврите сказал побуревший, как помидор, от стыда за родину всех евреев представитель конгресса службам аэропорта, автор по сей день не знает. Парень был крепкий, прошёл хорошую армейскую школу и слова знал разные. Но как-то обошлось в тот раз без личного досмотра. И на самолёт удалось успеть – в последний момент. Однако раз и навсегда это в высшей мере полезное маленькое приключение убедило автора в том, что идиот в Израиле – это не несчастье семьи, не личное хобби и даже не профессия. Это должность.

Спорить с ним – себе дороже. Проще светло улыбнуться и попытаться ему объяснить всё, что он там тебя спрашивает, не выражая изумления и тем более негодования. Ни в коем случае не давая ему понять, что он в твоих глазах идиот. Не спрашивая, откуда взялись его идиотские инструкции. Пусть чувствует, что его уважают. Жалко, что ли, оказать маленькому человеку немного кавода? Или, на идиш, куведа. То есть уважения.

Понятно, что иногда терпение даже человека с характером агнца Б-жьего оказывается на пределе. Вроде памятного случая, когда на въезде в Израиль в том же самом аэропорту Бен-Гуриона профессора Московского еврейского университета, специалиста-религиоведа с мировым именем, очередная девушка-пограничница начала всерьёз расспрашивать, чего ради он, не будучи этническим евреем, занимается еврейской религией. И за какой такой нуждой он едет на международный конгресс по этой религии, проводимый в Израиле.

Автору об этой прискорбной сцене рассказывал один из её участников – ректор помянутого выше университета, профессор Александр Юрьевич Милитарёв. А. Ю. М. в жизни своей видел разное и, казалось бы, привык ко всему. Поскольку был высокоучёным семитологом и человеком, в принципе терпимым к глупостям разного уровня. Однако он взорвался, как триста тонн тротила, когда понял, о чём именно дева, юная и безмозглая, пытает его, в высшей степени достойного преподавателя.

Преподаватель этот о ту пору пребывал в некотором недоумении, чтобы не сказать в ступоре. Поскольку задаваемые ему израильской девой на въезде в Израиль вопросы со стопроцентной точностью совпадали с теми, что были ему за десять лет до того заданы на допросе джентльменами из Комиссии Глубинного Бурения. Она же – КГБ. Каковое ведомство в начале 80-х возглавлял Юрий Владимирович Андропов. И как раз от них вопросы такого рода слышать было более чем логично. Но в Израиле? На границе?! От девушки, вся работа которой была – поставить ему въездной штамп на визе?!!

Ну, описанный выше типаж – это, в конце концов, только одна, и не самая вредоносная разновидность израильского идиотизма. Бывают и хуже. Но, повторим, в соответствии с законом равновесия в природе и обществе ежели чего где убудет, то в другом месте этого неизбежно прибавится. Имеет смысл осознать, что повышенное количество в Израиле евреев-идиотов вызвано тем, что концентрация там еврейского населения по понятным и не требующим пояснения причинам выше, чем в любом другом уголке мира. Куда же от них, в смысле, от идиотов, в Израиле деваться? Тем более что официальные посты там занимают по большей части именно евреи. Страна-то еврейская.

Любой израильский чиновник, каким бы мелким ни был его пост, а особенно если его пост ма-а-асенький, именно в бюрократии и идиотничанье находит отраду и отдохновение души. Зачем-то ведь она ему Б-гом дана, душа? Не исключено, правда, только затем, чтоб он исполнял в роду людском функцию, которая в мире животном уготована тлям, мухам, комарам и прочим паразитам. До мышей-полёвок и крыс-пасюков включительно. Что не радует. Но отыскать какое-то другое предназначение у персонажей из этой категории трудно.

Разве что воспитывать в массах терпение и стойкость в очередях. Чувство юмора и презрение к трудностям. Понимание того, что всё преходяще и ты где хочешь – хоть в Москве, хоть в Вашингтоне – можешь быть кем угодно, а тут ты, в аэропорту, никто и звать тебя никак. Спасибо им, еврейским идиотам, за тренировку. Кто их прошёл, тому уже никто не страшен. Нервы становятся стальные, закалённые – пружинят. Никакой контроль не страшен. Ни американский, ни российский. Ни даже немецкий.

Как сказано выше, в воздаяние за их, гениев, присутствие в Израиле… Причём вот это совершенно серьёзно. Без малейших попыток перевести всё в шутку. Хотя сидят они не там, где с ними может столкнуться рядовой турист. А по университетам. Научным центрам. Высокотехнологичным производствам. И как ни странно, йешивам. То есть там, где концентрируются изучающие Тору и Талмуд еврейские ультраортодоксы.

Что евреи занимают непропорциональную долю в мировых рейтингах математиков, физиков-химиков, биологов и прочих представителей каких угодно интеллектуальных профессий, вплоть до личного состава театров Бродвея и студий Голливуда, известно хорошо. Про то, что по абсолютному числу высокотехнологичных стартапов, то есть новых компаний, Израиль – второй в мире после Америки и с большим отрывом обгоняет Европу – всю Европу, которая в этом списке третья, известно куда меньше.

Вопрос, откуда вдруг евреи, которых ещё в начале XIX века считали совершенно ни к чему не пригодным, кроме ростовщичества, мелкой торговли и медицины, человеческим материалом, стали такими продвинутыми в естественных науках, инженерии и свободных профессиях, никто себе особенно не задаёт. Евреи же. Кто их не знает, говорит, что тянут за уши своих. Кто знает, понимает, что не тянут – скорее топят, и списывает всё… а кто его знает, на что. Скорее даже ни на что. Как есть, так есть. Специфика еврейских мозгов.

Автору довелось в своей жизни немало пообщаться с великими еврейскими светилами из самых разных отраслей и областей знания. С одними, как с Виталием Гинзбургом и Виталием Гольданским, – в Российском еврейском конгрессе. Благо было время, когда структура эта в российскую науку вкладывала много. С другими, как с Мюрреем Гелл-Маном и Менахемом Бен-Сасоном, – в ходе реализации академических проектов, которые их американские и израильские структуры финансировали вместе с автором. С третьими, как с Александром Уголевым, – в качестве родственника. Так вот, все они были людьми разными. В смысле характеров, темперамента и степени… не известности – известными-то в мировом масштабе были они все. Без исключения. Но секретности. Так как допуск у физика-ядерщика и историка-медиевиста очень отличается. Что объяснимо.

Одно-единственное их объединяло – мозги у них были абсолютно компьютерные. И воображение не имело границ. Отчего в физике и математике, физиологии и языкознании, истории и биологии были они выше всех Б-гом и людьми установленных пределов. Это какую ж голову надо иметь, чтобы создать кварковую теорию или заниматься исторической компаративистикой! Впрочем, желающие попробовать могут это сделать, начав с чего-нибудь попроще. Общей теории относительности, например. Или Большого взрыва…

В ходе бесед о личном, что свойственно многим великим под хорошую закуску, все они говорили по поводу причин взрыва еврейской гениальности всех типов и направлений в ХХ веке примерно одинаковые вещи. Притом что все без исключения были людьми светскими или, в случае Бен-Сасона, умеренно религиозными. Структура еврейского мышления, по их мнению, была отточена поколениями религиозной системы образования и диспутами в синагогах. То есть хедер, Талмуд-Тора и синагога как три источника, три составные части… ну и так далее. Почти по Марксу-Энгельсу-Ленину.

Столетие за столетием евреи формировали методы поиска абстрактных доказательств, точили логическую систему поиска аргументов и создали мысленный эксперимент как таковой. И это в дополнение к многоязычию, естественному и неизбежному для людей, вынужденных непрерывно переходить в диспутах с библейского иврита на талмудический арамейский, латынь, старофранцузский, идиш, ладино и все прочие языки, на которых писались комментарии к первоисточникам. Притом что в быту базовый набор языков, у каждой общины разный, дополнялся польским, украинским, русским, английским, фарси, арабским, немецким, испанским, португальским… И так далее, и тому подобное. А мозг, вообще-то, орган тренируемый.