Последний князь Феодоро

Глава восьмая. Незваный гость

С момента разговора Тихона и Исаака прошло два дня. За это время Александр и Дмитрий занимались изучением турмы. Вместе с Костасом они объездили восточные и южные границы, наметили место для постройки укрепленного форпоста и ознакомились с окрестностями города. Неоднократно их веселая компания останавливалась в той или иной усадьбе, хозяева которых считали честью принять у себя молодого архонта.

– Ты представляешь, сегодня у нас останавливался сам Александр, – гордо хвастались соседям провинциальные аристократы, – наверняка он запомнил нашу семью после приема у себя.

– А почему это только вас? Нас Александр заметил не меньше и тоже удостоил своим вниманием, и мы видели, как его друг, молодой логофет Дмитрий, подмигивал нашей дочери, – отвечали им соседи.

На самом же деле Александр старался посетить всех своих знатных подданных, дабы найти среди них наиболее лояльных, а также определить тех, кто холодно относится к нему.

К концу второго дня, после объездов, Александр и Дмитрий ужинали в уже привычном для них замковом зале:

– Ох, и смешные же у Вас поданные, княжич, – посмеиваясь, говорил Дмитрий, жуя при этом окорок, – ну прямо деревенские аристократы. Каждый намеревается возвыситься в Ваших глазах и не упускает момент хоть немного, но очернить соседа. Их послушать, так каждый чуть ли не потомок самих Палеологов(15), а на деле – просто сборище провинциальных шутов.

– А я тебя предупреждал, что здесь будет, не так весело, как в Мангупе.

– Нет-нет, напротив, это все пока очень забавно. Я просто боюсь, в один прекрасный день, когда очередной напыщенный индюк, считающий себя потомком Византийских императоров, будет рассказывать Вам очередную глупость о том, что у его коров упал надой или куры перестали нестись, не сдержаться и расхохотаться ему прямо в лицо. И вдобавок крикнуть: «Ну и болван же ты, милейший».

– Да было бы забавно, но ты не должен забывать, что с недавних пор ты являешься не только моим другом, но и логофетом турмы. Так что, пока при нас подданные, умерь свои шутки.

– Как прикажете, мой княжич, – сказал Дмитрий, наливая вино.

В этот момент в зал вошел Костас.

– Простите, что беспокою Вас, княжич, но дозорные доложили, что в двух часах езды отсюда появились всадники с эмблемами Вашего дяди – архонта Исаака.

– Чтобы это могло означать? Всего неделю меня нет в столице, и ко мне уже едут всадники. Неужели дражайший дядя так по мне соскучился? – с иронией произнес Александр.

Дело в том, что хотя в последний раз Исаак и защищал Александра перед отцом, когда разбирали его драку с ханским посланником, все же племянник недолюбливал дядю. На всех немногочисленных собраниях совета архонтов, на которых был Александр, он наблюдал постоянную борьбу между своим отцом князем Михаилом I Гаврасом и дядей Исааком во многих вопросах. Камнем преткновения был вопрос об уплате дани туркам османам и Крымскому ханству. Споры об ее отмене не прекращались вот уже четыре года. Укрепив Феодоро в военном и административном отношении, князь Михаил отказался в дальнейшем ее уплачивать, а его брат Исаак был ярым противником этого нововведения.

В этой борьбе молодой Александр всегда был на стороне свободолюбивой и независимой политики отца и осуждал Исаака за трусость. Он старался не показывать этого и на советах вел себя тихо. Каким-то шестым чувством, он догадывался, что Исаак не тот патриот, за которого себя выдает и помышляет лишь о личной власти, но своими догадками и наблюдениями делился только с Дмитрием. Поэтому новость о приближении кортежа с гербами его родственника не очень-то обрадовала Александра, но благородство и правильное воспитание тут же заставило его отдать все необходимые распоряжения о приеме нежданных, но почетных гостей.

Когда колонна всадников из шести человек въехала в ворота замка, Александр увидел своего двоюродного брата Тихона со свитой. Отношения у княжича и Тихона были самыми простыми. Когда Александр был еще ребенком, ему часто навязывали общество двоюродного брата. Все общение с ним, уже тогда сводилось только к охотничьей тематике, ибо еще с детства Тихон охотился на голубей, воробьев, кошек и прочую городскую живность. В драке он был силен, но брал исключительно физической мощью, в то время как Александра учили в первую очередь думать головой и пользоваться слабостями противника, поэтому не удивительно, что в итоге княжич сдружился с находчивым и хитрым Дмитрием, а не с грубым тугодумом Тихоном.

Но, в любом случае, они уже выросли, и приезду двоюродного брата Александр радовался гораздо больше, чем, если бы вместо него прибыл его, как он называл Исаака при Дмитрии, «дражайший дядюшка». К тому же Тихон был лучшим ловчим княжества, а это сулило отличную охоту. Но все же, что-то непонятное беспокоило княжича. И не только его одного.

– Странно, как-то, мой княжич, – произнес Дмитрий, – не успели мы уехать из столицы, как к нам тут же примчался Ваш братец, и это при том, что в Мангупе он не баловал нас своим вниманием. Нужно держать ухо востро.

– Не слишком ли ты подозрителен? Может быть, Тихон действительно соскучился по мне. Впрочем, не будем угадывать, он уже подъехал, – и с этими словами они спустились к всадникам.

– Рад видеть тебя, брат мой, – сказал Александр, протягивая руки к слезавшему с коня Тихону. – Чем обязан такой честью?

Все фразы, которым Тихона заранее обучил Исаак, вылетели из его огромной, но бестолковой головы и поэтому, чтобы не мямлить перед Александром и его другом, остряком Дмитрием, он решил говорить только о том, в чем разбирался. А как уже стало известно, разбирался Тихон только в охоте.

– Приветствую Вас, друзья мои. Дело в том, что мне стало известно – в лесах вокруг вашего замка обитает несколько стай диких косуль. А также есть отличное поголовье диких кабанов. Вот я и подумал, а почему бы нам не устроить славную охоту. Ведь вы здесь в заключении наверняка скучаете, а охота – это как раз то занятие, которое позволяет отвлечься от всего на свете.

«Какой дурак, приехал помочь забыть об изгнании и сразу же напомнил об этом»,– подумал Дмитрий, но продолжал глупо улыбаться и слушать этого верзилу, который, была б его воля, жил бы на охоте в лесу.

– Это чудесная мысль, мой дорогой брат, и я рад, что ты не забыл меня и решил присоединиться к моей небольшой, но дружной компании. Мы сейчас разместим твоих слуг, накормим собак и лошадей, отужинаем и отправимся спать. Решено, завтра с утра мы едем на охоту.

– Ваша Светлость, извините, что вмешиваюсь, но я просто считаю своим долгом напомнить, – на завтра был запланирован совет турмы…– начал было Костас, но его прервал Александр.

– Ну, ничего, ради такого случая, как приезд моего брата, мы перенесем совет на несколько дней. Предупредите всех членов об этом.

– Как будет угодно мой княжич, – скрепя зубами, но покорно ответил Костас.

И отдав распоряжения о подготовке охоты Александр, Дмитрий и Тихон пошли в донжон.

На дворе остался один только Костас. Он был раздражен тем, что совет перенесли. Но с другой стороны у турмарха открылись глаза на один очень тонкий нюанс. Он давно подозревал, что у Алексея Паисия есть тайный покровитель и вот теперь он узнал кто это. Ведь Костас, единственный из всех, сразу понял цель визита Тихона в Фуну. И не в косулях, кабанах и тоске по брату было дело, а в том, что сроки сдачи итоговых документов уже поджимали Паисия. Предложенная охота просто сбила расписание княжича и дала главному казначею дополнительное время подготовиться.

Костас правильно рассуждал: «Пока они там будут кабанов гонять, Паисий будет латать казну и в итоге опять выскользнет из западни». Но он не посмел сказать об этом княжичу, так как не хотел показаться неотесанным мужланом и перечить своему господину, притом, что убедительных доказательств о нарушениях казначея у него еще не было. В целом, Костас и так за один день узнал больше чем за год наблюдений. Паисия покрывает Исаак Гаврас, теперь он в этом был уверен.

– Ничего я еще прижму эту гадину к стенке, – подумал он и с этой мыслью отправился давать распоряжения о завтрашней охоте.

Глава девятая. Охота

Несмотря на то, что все обитатели замка проснулись рано утром, на улице уже было довольно душно и стало понятно, что день будет жарким. Но никто из участников охоты абсолютно не переживал по этому поводу и, несмотря на ранний час, все были бодры и находились в отличном расположении духа. Оседлав коней Александр, Тихон, Дмитрий, двое всадников из гарнизона и трое пеших слуг, ведущих собачью свору, направились в охотничьи угодья княжича, которые располагались в лесу севернее города.

Учитывая жару, охотники были очень легко одеты и вместо привычных кожаных жилетов надели простые рубахи. Когда они достигли леса, было уже невыносимо жарко, и охотники решили сделать небольшой привал и подкрепиться.

– Как Вам сегодня спалось, дражайший Тихон? – поинтересовался Дмитрий у жадно пьющего вино здоровяка.

– Спасибо, дружище, отлично.

– А что снилось Вам на новом месте? – продолжал Дмитрий, наливая Тихону еще стакан вина.

– Мне снился большой кабан, которого загнала наша свора, и представляете, я убил его одним ударом вот этим самым кинжалом, – и он указал на свой охотничий кинжал, которым разрезал сочный желтый персик.

– Ясно, – невольно хихикая и косясь в сторону княжича, ответил Дмитрий. – А вот мне снилась очередная красотка, которая играя со мной, сама попала ко мне в руки.

– В сущности, мой дорогой друг, тебе приснилась та же охота что и Тихону, только вместо свирепого кабана, дичью выступила прелестная девица, а оружием поразившем ее был не кинжал, а сладостные речи.

– Девицы, к слову, бывают кровожаднее самого опасного вепря, –добавил Тихон и вся компания расхохоталась.

После этого колонна уже перестроилась в охотничий строй. Слуги спустили стаю гончих, и последовали за ними, чтобы в нужный момент подать своим господам сигнал о начале охотничьей гонки.

С момента того, как спустили гончих, прошло всего полчаса, а вся кавалькада, обратив коней в галоп, уже мчалась к северной части леса, откуда прозвучал сладкий для ушей охотника звук охотничьего рога. На бешеном скаку, забыв обо всем на свете Александр, Тихон и Дмитрий гнались за диким вепрем, который, несмотря на свой крупный размер, на огромной скорости снося все на своем пути, пытался вырваться из окружения, устроенного умелыми действиями Тихона. И вот спустя еще полчаса наступил момент истины. Загнанный к непроходимой скале, кабан оказался в ловушке. Вокруг него лаяли и верещали гончие, слуги с рогатинами не выпускали зверя из западни, а умелый и опытный Тихон уже занес над вепрем свое охотничьей копье. Буквально какой-то миг и на весь лес прозвучал последний, но оглушительный визг красавца-кабана. Больше не будет он носиться по этим протоптанным тропам, никогда больше не одержит победы над своими противниками в борьбе за свинью-самку, но зато станет поистине достойным и изысканным кушаньем за вечерним столом у княжича Александра.

В то время, пока доблестные охотники добывали себе праздничный ужин, в доме Алексея Паисия все остановилось. Еще с вечера он распорядился, чтобы утром в доме была полная тишина и, закрывшись в своем кабинете, Алексей размышлял о своих делах. Это был уже не первый день его усиленного обдумывания сложившейся ситуации, но пока на ум казначея ничего не приходило. Паисий был в ярости и срывал всю свою злобу на домочадцах, которые за неделю экзекуции в испуге забивались в самые отдаленные углы дома и старались не попадаться на глаза своему разгневанному хозяину.

В большинстве турм княжества, бюджет архонта формировался исключительно за счет налогов с местного населения, мелкой знати и ремесленников. Но благодаря своему географическому положению у Фуны была еще одна важная статья доходов – плата за проезд с побережья Капитанства Готии в степной Крым и обратно. Все купеческие караваны от Чембало до Лусты и из степного Крыма к генуэзским портам двигались через Фуну, тем самым обогащая ее финансы постоянным дополнительным и очень существенным проездным сбором. Именно махинации с ним позволили Паисию стать самым богатым человеком турмы и изрядно обогатить своего покровителя Исаака Гавраса. И вот теперь излюбленная кормушка стала для казначея ловушкой.

Паисий уже несколько дней обдумывал свой документ о поступлениях средств в казну турмы. В нем вырисовывалась огромная финансовая дыра, прикрыть которую пока никак не получалось. И наконец, сегодня утром к нему в голову пришел вариант решения проблем.

Паисий позвонил в колокольчик и в его кабинет очень аккуратно и тихо, помня скверное настроение хозяина, вошел слуга Федот. Не очень умный, но фанатично исполнительный он был самым первым слугой Паисия и в доме являлся домоправителем.

– Немедля пошли человека в казначейство. Пусть он позовет моего служащего Аркадия Ореста и тот, не мешкая, придет ко мне.

– Как прикажете, – сказал домоправитель и почтенно поклонившись, поспешил исполнить приказание хозяина.

Через полчаса Аркадий Орест уже стоял перед Паисием. Среднего роста, в меру мускулистого телосложения этот двадцатилетний длинноволосый блондин был причиной воздыхания многих девушек города. Однако, на все их ласки он отвечал только холодным, отсутствующим и надменным взглядом. Мало кто знал о причинах такого поведения.

Дело было в том, что богатый и влиятельный Паисий, который на людях был всегда угрюм и всем недоволен, лишь в обществе этого юноши был добр, мил и покладист. Забавное прозвище «девица», которое дали Алексею в Фуне, подходило ему еще и потому, что, не имея успеха среди женщин, Паисий, со временем стал мужеложцем. Самое смешное, что он был им всегда, но долгое время боялся признаться в этом даже самому себе.

Воспользовавшись своим положением и богатством, он приблизил к себе Аркадия и со временем превратил его в своего любовника. Но ради истины, стоит отметить, что любил Алексей Аркадия по-настоящему, так как может любить человек готовый на все ради своей любви. Только перед ним он млел и только ему мог довериться во всем. Аркадий был не только его любовью, но и другом, единственным другом за всю его жизнь. Он, кознями и интригами ограждал Ореста от девушек, затуманил ему разум десятками подарков, и полностью привязал его к себе.

Аркадий, слабый и мягкий по жизни, ничего не мог противопоставить настойчивому и сильному Паисию и поэтому повиновался всему, что говорил ему Алексей. Он не любил его, но уважал и боялся. Он видел богатство и влиятельность Паисия, знал его скверный и мстительный характер, но рядом с собой он видел его совсем другим и поэтому уже просто привык к нему.

Именно по этой причине к себе в дом Паисий позвал «своего» Аркадия.

– Аркадий, друг мой, я рад тебя видеть. Прости, что не удостаивал тебя своим вниманием на этой неделе, у меня, как ты знаешь, была огромная куча проблем, – сказал он, когда Аркадий вскоре пришел к нему в дом.

– Я все прекрасно понимаю, – мягко ответил Аркадий, который наоборот радовался, что целую неделю отдыхал от телячьих нежностей Паисия.

– Наконец-то я нашел решение моей проблемы, но для этого мне понадобиться твоя помощь.

– Чем я могу Вам помочь?

– Все предельно просто. Ты должен будешь сегодня ночью, после работы, когда все уйдут и город уснет, пробраться в архив казначейства, вынести оттуда все финансовые документы, касающиеся пошлин взимаемых за проезд через турму и уничтожить их.

– Но ведь архив под замком, – попытался возразить Аркадий

– Да, но ключ от него у меня.

– А зачем все это нужно?

– А затем, что сегодня ночью, после того как ты вынесешь документы, тебе будет нужно их сжечь, а так как старые бумаги никто никогда не проверял, я окажусь кристально чистым перед княжичем. Уже к завтрашнему утру я подготовлю новые бумаги и сам верну их на место. Уменьшая прибыль, мы тайно уменьшим и убыль, и таким образом имеющаяся дыра в казне будет документально уничтожена. Но об этом никому ни слова, слышишь?

– А если меня схватят стражники?

– Да не будь ты трусом. Никто тебя не схватит. Стражники будут спать мертвым сном, я приказал выдать им сегодня больше вина.

– А почему Вы сами этого не сделаете? – все еще недоверчиво спрашивал Аркадий.

– Да потому, что ищейки Костаса возможно следят за мной, и я не смогу незаметно вынести бумаги из здания, а ты сможешь это сделать, и никто ничего не заподозрит. К тому же, завтра утром я верну бумаги на место, но уже в исправленном виде, – утвердительно ответил Паисий.

– Ну, если Вы считаете что это необходимо, я согласен, – наконец сдался мягкотелый Аркадий.

– Вот и хорошо, а теперь иди ко мне мой мальчик,– и, прижав к груди Аркадия, Паисий нежно поцеловал его. – Сейчас отправляйся обратно в казначейство, а после домой. Когда наступит ночь, спокойно иди в архив и вынеси оттуда бумаги, да смотри, ключи от архива не забудь, – и с этими словами он выпроводил Аркадия, вручив ему ключи от казначейства.

Глава десятая. Настоящий охотник

Пока княжич вместе со своим окружением гонялся за диким кабаном, а Паисий придумывал способ, как выйти из затруднительного положения, Михаил Костас задумал настоящую охоту. Только целью его были отнюдь не косули, кабаны, или зайцы – его целью была «добыча» покрупнее и позубастей, а именно – главный казначей Фуны Алексей Паисий.

Еще несколько дней назад, по просьбе Костаса, Стефан Андроник, отец Дмитрия, отправил ему из Мангупа одного караима знающего толк в финансах. Звали его Моше Гирш. Это был маленький сухенький человечек с худым овальным лицом, быстрыми карими глазками и горбатеньким носиком. Он всегда передвигался на своем сером ослике Шекеле, названном так в честь древнееврейской серебряной монеты.

Моше родился в бедной караимско-еврейской семье неподалеку от усадьбы Андроников. Его мать была еврейкой, а отец караимом. По традициям этих двух иудейских народов он считался и евреем, и караимом. Это была гремучая смесь, и сила двух национальностей соединилась в одном человеке. Еще покойный дед Дмитрия, заметил этого талантливого проныру, не имевшего никакого образования, но разбиравшегося в финансах как настоящий ученый казначей. За долгие годы службы Моше отложил довольно приличный капитал, так как Андроники не скупились, оплачивая его услуги. Но открыть настоящее большое дело не мог, так как караимам было запрещено официально заниматься крупной торговлей, а можно было только содержать мелкие лавки. На выручку ему пришел Стефан, который все затеи Моше Гирша позволял воплощать в реальность через свое имя. То есть, он считался официальным хозяином всего, чем владел находчивый караим, но все финансы, за исключением небольших процентов, возвращал Моше. Основным делом Гирша было производство и продажа мыла из бентонитовой глины.

По наущению Моше, еще будучи совсем молодым, Стефан приобрел бентонитовый карьер вблизи Каламиты, и уже через полгода их собственное мыло продавалось в лавках по всему княжеству. Даже княжеская фамилия, не брезгуя, приобретала это средство гигиены. Моше разбогател, купил себе богатый дом в Мангупе, нанял прислугу и наложниц, но по-прежнему помогал семейству Андроников, частично из любви, а частично из страха все потерять и поэтому всегда спешил им на помощь.

Так вот, именно он на своем бессменном ослике Шекеле прибыл к Михаилу Костасу для того чтобы помочь ему разобраться в финансах турмы. Прибыв в город, Моше направился в небольшую лавку, которая располагалась недалеко от центральной площади Фуны. В этой лавчонке продавалось уже упомянутое мыло и прочие средства гигиены, которые производил караим.

Естественно, по законам любой караимской семьи того времени, заправлял лавкой один из многочисленных родственников Моше, его младший двоюродный брат Яков. Он был не так ловок, как старший брат, но, как и всякий караим умело вел коммерческие дела. Все законы Талмуда, священной книги иудеев, действовали только между самими иудеями, поэтому Яков, который мог без зазрений совести обсчитать посетителей, был кристально честен и открыт перед своим родственником.

– Шалом, мой дорогой брат, – сказал Моше, входя в лавку. Его быстрые глазки в силу привычки первым делом осмотрели все помещение, полки, столы и товары, а уже после обратились к Якову, – давненько я тут не был.

– Шалом, Моше, я рад тебя видеть. Конечно давно, последний раз ты был тут несколько лет назад и больше в Фуну не появлялся. Что привело тебя сюда?

– Всему свое время, брат. Сейчас я хочу разместиться у тебя и мне нужно отправиться в крепость – у меня там дела, а вечером мы с тобой все обсудим.

– Конечно, как хочешь. Я сейчас прикрою лавку и пойду тебе помогу разместиться.

– Нет-нет, брат мой, лавку закрывать абсолютно ни к чему – это лишняя потеря прибыли. Я и сам прекрасно справлюсь. Работай и ни о чем не беспокойся, – сказал Моше и, хитро улыбаясь, пошел располагаться на втором этаже этого дома.

Быстро разложив вещи, переодевшись и немного перекусив, Моше направился к дому Костаса, предварительно узнав у Якова его месторасположение.

Когда он прибыл к турмарху, того не оказалось дома, и узнав у домоправителя что Костас в замке, Моше направился туда. Через двадцать минут дружинник уже докладывал Костасу о том, что у ворот замка какой-то странный человечек на осле спрашивает разрешения встретиться с ним.

– Немедленно проведи его ко мне,– скомандовал турмарх.

– Слушаюсь, – ответил дружинник, а уже через минуту перед властным воякой Михаилом предстал прожженный караимский торгаш Моше.

– Рад видеть тебя, Гирш, – воскликнул Костас и, вскочив со стула, подошел к караиму, и крепко обнял его. Они уже были знакомы, так как Михаил часто гостил у своего друга Стефана и не раз виделся в его доме с Моше.

– Взаимно, Михаил, – проскрипел караим, аккуратно высвобождаясь из крепких объятий. – Я рад услужить Вам. Рассказывайте, что у вас тут случилось?

Сев на свое кресло и предложив присесть гостю, Костас достал бутылочку белого вина, налил в стаканы и, протянув один из них Моше, начал рассказывать обо всех своих подозрениях, наблюдениях и предчувствиях относительно Алексея Паисия. Моше внимательно слушал, слегка прищурив свои маленькие серенькие глазки, то и дело попивая налитое вино. Несколько раз он останавливал турмарха и просил рассказать поподробнее тот или иной фрагмент и когда Костас закончил, проговорил:

– Этот ваш Паисий – настоящий хитрец. Он действительно знает толк в финансах и чтобы противостоять ему, нужно иметь не дюжий ум. Однако, даже самые большие хитрецы не могут сделать все идеально чисто. Моя тактика всегда заключалась в том, что нужно приходить к большому через малое. Нужно найти какой-нибудь небольшой изъян в его работе и через него привести Паисия к большим неприятностям. Тем не менее, перед тем как принять такое серьезное сражение, да еще и на поле врага, необходимо очень тщательно подготовиться. Мне нужно получить доступ к бумагам казначейства и это должно быть тайно, чтобы враг не опередил нас раньше времени.

– Я понимаю, ты хочешь действовать как настоящий охотник, который вырыл волчью яму и тихо ждет, пока зверь сам в нее попадет.

– Примерно так, мой друг.

– Ну что ж, это можно устроить, ведь здание казначейства охраняют мои люди. Ночью я буду их убирать, и никто не помешает тебе знакомиться со всеми финансовыми документами турмы. Но помни, Моше, что все это мы делаем без ведома княжича и если он узнает о наших делах, может всякое случится. Никому не говори об этом.

– Ну, разумеется, Михаил,– успокоил его караим.

– Сегодня вечером я приду за тобой, и мы вместе отправимся в путь.

– Я буду ждать Вас в одиннадцать часов вечера у ворот дома моего брата Якова – торговца мылом.

– Договорились, до вечера.

После этого Моше спокойно вышел из зала, так же спокойно сел на своего ослика и не торопливо отправился в дом к своему брату.

Каждый вечер к нему тайно приходил Костас, и они вдвоем отправлялись в казначейство и при тусклом свете пары свечей разбирались с бумагами. Моше был уже в почтенном возрасте, но по своей прыти в деле изучения документов намного опережал Михаила. Все время жмурясь, он, тем не менее, с огромной скоростью прочитывал и перелистывал те или иные бумаги, постоянно что-то помечал себе гусиным пером на листе и аккуратно складывал изученные листы так, чтобы никто не заподозрил, что их кто-то просматривал. За этим занятием прошло два дня.

Третий день, а вернее третья ночь, секретной проверки как раз совпала со временем охоты княжича и его брата Тихона.

Александр, Дмитрий, Тихон и вся их свита вернувшись с охоты, закатили в замке настоящий пир. Убитый ими дикий вепрь был целиком зажарен на огромном костре, в котором казалось, пылало целое дерево. Вино лилось рекой и уже к одиннадцати вечера все звуки в замке стихли. Гуляки, ослабленные охотой и охмеленные вином, разбрелись по своим комнатам и уснули крепким сном.

Только когда из всех комнат доносился громкий храп, турмарх Костас надел свой темный плащ и направился к дому торговца мылом Якову. Когда он подошел к обговоренному месту, то увидел, что его спутник уже ждет его. Они по-дружески поприветствовали друг друга и направились к казначейству.

– Прости что задержался, мой друг Моше, но нужно было присмотреть, за этими выпивохами, а то они без моего присмотра могли в хмельном угаре спалить замок.

– Да, ну и молодежь нынче. Помню, я в их годы работал, не разгибая спину, а эти только и делают, что пьют да по охотам разъезжают.

– Ну, ты сравнил, себя – пройдоху-еврея и княжеских отпрысков, –сказал Костас и захохотал.

– Я не еврей, я – караим, – слегка обиженно сказал Моше.

– Да какая разница, все вы – дьявольское отродье, хоть еврей, хоть караим, одного поля ягоды. Всегда богатые, ну точно без Сатаны не обошлось – сказал Костас и снова захохотал.

Так идя и непринужденно болтая по опустевшему городу, они подошли к главной площади, где располагалось казначейство. В момент, когда они вышли из переулка, возле входной двери здания суетилась какая-то тень.

– А это кто там такой, – тихо произнес Костас, – Сейчас я его поймаю.

– Подождите, дражайший Михаил, подождите, – ответил Моше, удерживая своего решительного спутника, – давайте лучше проследим за этим человеком и посмотрим, что он там ищет и куда он нас приведет.

– Да, Моше, ты прав, – согласился Костас и с этими словами они притаились за углом расположенного неподалеку дома.

Тем временем, незнакомец тихонько открыл дубовую дверь и скрылся за ней в здании казначейства.

– Нужно дождаться, когда он найдет то, что ему нужно и будет уходить из здания, вот тогда мы его и схватим, – шепотом произнес караим.

– Да, это верно, но где его поджидать, ведь он может вылезти и через окно.

– Вряд ли, ведь он явно хочет оставить все без следов, иначе он не открывал бы дверь. Он будет выходить из здания, так же как и проник туда, а мы подождем его у двери.

– Какой же ты все-таки хитрый черт. Ну точно, – водишь дружбу с козлоногим, – и турмарх захихикал, с трудом сдерживая свой громогласный смех.

Они потихоньку подошли к казначейству и спрятались за углом. Наблюдая за зданием, ночные ревизоры обратили внимание, что тусклый огонек горел только в архиве.

Спустя полчаса свет в окошке погас и Костас приготовился схватить злоумышленника. Буквально через минуту скрипнула дверь, и из здания вышел человек среднего роста с капюшоном на голове. Мощным прыжком Михаил выпрыгнул из своего убежища и одним сильным ударом в голову сбил незадачливого воришку с ног. У того от неожиданности и силы удара из рук вылетела сумка, из которой выпало несколько рукописных листов на землю. Не дав ему опомниться, Костас схватил его за шкирку и силой поволок обратно в здание.

Следом за ними из убежища неторопливо вышел Моше. Он не спеша подобрал сумку и бумаги, внимательно осмотрелся по сторонам и как всегда спокойной походкой проследовал в казначейство, аккуратно закрыв за собой тяжелую дубовую дверь.