Kitobni o'qish: «Прокачаться до сотки 5», sahifa 3
– Ага, – кивает Всеслав. – А ты Олевар теперь живи и оглядывайся. Вы кстати тоже, обводит руками богов. Там такая толпа отморозков, что если попадётесь случайно, под горячую руку, могут и затоптать.
– Да как они попадут-то сюда? – задаёт вопрос какая-то миловидная девушка со второго ряда.
– Сразу предупреждаю, я ни в чём не сознаюсь, – ехидно сообщает всем Локи.
– В чём не сознаешься? – хмурится Эдем.
– А ни в чём не сознаюсь. Нет, у меня такой привычки, сознаваться.
– Ты не посмеешь!
– Кто? Я? – Локи аж рот раскрыл от удивления. – Всеслав, кажется, ты перестарался, когда его по башке бил.
– Да что эти людишки могут против богов? – выкрикивает Олевар.
– Грохар тоже так думал, – отмечает бородатый мужчина в первом ряду. – Я считаю, что внук Всеслава в своём праве. Но бой должен быть без «Убийц богов».
– Поддерживаю, но считаю, что нельзя у мальчика отбирать его оружие, – со второго ряда встаёт красивая брюнетка с внушительными такими сисяндрами. – Предупреждаю. Если не Локи, так я сама проведу Егора сюда. Проведу, и уйду в пантеон Локи, – и пока присутствующие пытались переварить сказанное, спустилась вниз на площадку и пошла к Леофасте. Обернувшись пожелала: – Убей мерзавца, зятёк. Хотя, отрубить руки, покруче будет. Пусть страдает мразь. Лет пятьсот хотя бы.
О! А вот и сеструха Леофасты подъехала. Кстати, вопрос у кого больше остаётся открытым, ибо одёжка у неё слишком свободная. Но судя по всему, почти один в один. И лицом очень похожа, почти близняшка.
– Зятёк? – дед дёргает себя за губу. – Я чего-то не знаю?
– Дед, не слушай их, бредят они.
– А что? – дед продолжает насиловать губу. – Нормальная же вроде партия. Как думаете, девочки? – оборачивается на бабулек, утешающих сидящую на полу Леофасту.
– Ситуация, как в анекдоте! – Маришка несколько раз, быстро так, тыкает в сторону Леофасты. Ещё и мордаху дюже шкодную состроила. Ну тут понятно на что намекает…
– Так что мы одобряем! – заканчивает Анютка за свою второю половинку. Как ни крути, а неспроста она у нас двуединая богиня.
– А меня кто-нибудь спросит? – возмущаюсь.
– Зачем? – удивляется дед. – Я же тебя не заставляю жениться. Просто, не против. Достойная партия.
– Достойная партия? Аха-ха-ха! – ржёт Олевар. – Да уж точно, достойная партия для твоего выродка. Девка, которую нагуляли в подворотне, от неизвестно кого. Калечная богиня Смерти. Да, хорошая партия!
– Да хрен с ним, убей мразоту, – сплёвывает дед.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда он понимает что, что-то пошло не так. Кого-то это ломает и скидывает на обочину жизни. Те что покрепче отряхиваются, утирают юшку бегущую из носа и пытаются ползти дальше. Некоторые даже встают на ноги. Не все. Тут зависит от силы удара, который нанесла судьба.
Но есть маленький нюанс. Это всё про этих, что на буржуйских языках изъясняются. А вот те, кто разговаривают на великом и могучем русском языке с молоком матери впитывают прописные истины.
«Гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Или наше народное: «Хотели хорошо, а получилось, как всегда».
Собственно, когда мне прилетело молнией прямо в морду лица, всё что я сделал, это охренел. Если бы не моя реакция и скорость, благодаря которой успел прикрыть глаза рукой, то глазки могли бы и свариться вкрутую. А ведь, как известно, вкрутую должны быть яйца, а не мои окуляры.
В любом случае, удар кувалдой, пришёлся точнёхонько в локоть левой руки, которой был поставлен блок.
Результат. Один симпатичный гвардии старлей отлетает в сторонку, с чётким пониманием, что прыгать на вооружённого здоровенным молотком бога плохая идея.
Напомните мне, пожалуйста, кто совсем недавно умничал, про законы физики и аэродинамики? И главное, зачем, если в башке ничего не осталось?
Как же больно-то, когда кости разлетаются в мелкую щебёнку. Ещё и в ушах звенит, ибо «кувалдометр» он и в Африке «тяжеленная железяка». А в этой, судя по размеру, килограмм тридцать, а то и больше.
Да точно, вон и розовый зайчик большой палец показывает, дескать, верно мыслишь. А три его напарника с весёлым гиканьем, танцуют «гапака», размахивая здоровенными плюшевыми молотками. Откуда они вообще здесь взялись-то?
– Молот! А ну стоять! Куда собрался? Иди вон девок утешай! – раздаётся гневный окрик Всеслава.
Ага. Ясно. Не стерпела душа Олежкина такого обращения с другом сердечным, вот только поучаствовать в махаче злые дяди не позволили.
Я же всё ещё видящий розовых зайчиков с молотками, неожиданно сообразил, что по башке, мне дали божественным оружием, и не факт, что регенерация так же весело подлатает меня, как после удара обычным мечом.
Но сотряс, это вам не деформация черепа, всё-таки не зря я рукой пожертвовал, так что должен проморгаться. Оттолкнувшись обугленной рукой, делаю перекат, в надежде увернуться от следующей атаки. Да уж. Левая лапка вообще не дееспособна, правая только, как рычаг дополнительный.
Хрясь. И по спине прилетают осколки, выбитые ударом в каменный пол. Ой, как я вовремя решил в «колобка» поиграть. Оу, что же так всё крутится и вертится-то. И зайчики упорно продолжают водить хороводы.
– Локи, не смей! – орёт Эдем, видимо, опять чем-то не доволен.
А следом грозный рык Всеслава:
– Ну, а вы то куда? Избаловали внучка, всё носитесь с ним, сюсюкаетесь. Вот и результат. Молчать! Пошли вон рыдать в свою бабскую кучку. Если кто ещё дёрнется, отправлю домой. Локи, Эдем, хватит обниматься, пол грязный. Да расцепитесь вы уже, горячие Эдемские парни! Достали!
А в это время мы с весёлыми зайчиками наворачивали кульбиты, в попытке не попасть под удар. И, знаете ли, получается весьма не плохо. Если учитывать, что по тушке моей больше не прилетало ни чем тяжёлым, разве что ещё пару раз крошкой забросало. Не знаю уж в чём причина, то ли в везении, а может в ловкости, или отвод глаз помогает.
У-а-ай! Сглазил, очередная молния хлестанула поперёк хребтины. Хотя… Как-то слабовато. Не в пример первому разряду. Может, дело в кольчужке? Но она вроде должна защищать от огня и холода? Однако, других вариантов всё равно не вижу.
Оу! А вот и зайки послав воздушные поцелуйчики, стали один за другим исчезать в брызгах мыльных пузырей. Сотряс отступил, да и зрение стало проясняться, поджили глазки. Всё-таки им достался не полноценный разряд, лишь остатками физиономию зацепило. Вот теперь потанцуем.
Правая кисть всё ещё не в идеальном состоянии, но обугленных костей уже не видно. Мясо наросло. Немного потерпеть и можно брать в руки оружие. С левой рукой чуть похуже. Отказывается работать. Отзываясь болью, на любую попытку согнуть или разогнуть её в районе локтя.
Но самое главное, уже не в слепую уворачиваюсь. Вот противник выбрасывает перед собой руку с растопыренными пальцами. Ясно, что не мировую предлагает, поэтому резво ухожу в перекат.
А-а-а-у-у-у! Да чего через левое плечо-то? Ай-ай-ай. Больно, однако! Ещё и раздробленный сустав хрустнул. А нет. Красавчик. Олевар, оказывается, пульнул молнией не туда, где я находился, а туда где должен был оказаться, если бы не через больной локоток уворачивался.
Да что такое? Почему местный кузнец, оказался проблемней бога войны? Что за беспредел? А если он меня подловит молнией по глазам? Нет, надо что-то делать.
– Ничего, побегай пока, всё равно достану, – скалится.
– В смысле побегай? – делаю большие глаза. – Это же ты как баба, молниями пуляешься. Ссышь близко подойти? Ну да понятно, ты же только баб, да детей и можешь бить. Трусливая мразь!
– Ррра-а-а! – вскинув кувалду над головой, совершает высоченный прыжок, преодолевая пять метров, что нас разделяют.
Красиво так распластался в воздухе, глазки горят, в башке мысли всякие плохие, как он меня порвёт, вывернет наизнанку и прочая чушь. Почему чушь? Так ведь, такие дорогие подарки, мне, разве что, папа дарил.
Замерев, как лягушка перед удавом, жду когда же эта ласточка долетит до гнезда. И вот когда он с яростным рыком обрушил своё оружие на мою беззащитную головушку, я исчез.
Во всех смыслах. Ушёл в невидимость и, ускорившись, шагнул вперёд. Естественно не под падающую тушку. Делать мне нечего, ловить пару центнеров живого веса. Я отправился в гости к сапогам.
Да-да. Всё те же самые законы физики и аэродинамики. Я конечно не Ньютон, но как видите, тоже смог открыть один: «Если у падающего с ускорением тела, ноги внезапно перестают падать, то голова всё равно падает с ускорением». Запишите где-нибудь, для потомков. В школе, чай такого не расскажут.
Так что подставил плечи могучие, под конечности его нижние, да зафиксировал, как смог, ручками своими почти зажившими. Нормально так приземлился. Целостно. Кувалда в одну сторону, морда лица в камень.
А тут ещё гвардии старлей, ножку свою в растяжке продольной, как вытянул, да выше головушки своей, беретом голубым украшенной, да как вхреначил каблуком хорошо разогнанным по затылку вражескому.
М-м-м… Нормальный, шмяк получился. Он как раз башку дурную, с глазками в кучу собранными приподнял. И тут сверху бёрцем, хренак-с.
– О! Молодец внучек! – хлопает в ладоши Всеслав. – Видали? Моя кровиночка.
– Ага, у тебя как молодец, так твой. Как накосячил, так наш, – возмущается Маришка.
– И что не так? – удивляется дед.
Посмотрим. А что у меня там с организмом? Зрение? В норме! Правая рука? Сгодится. Рубцы ещё есть, но пальцы уже работают. Левая? Локоть со скрипом, но уже двигается. Красота!
И тут Олевар, как терминатор какой-то, отклеил харю свою от каменного пола, ещё и ручкой махнул в мою сторону, молнией пытаясь достать, но уж увольте-с. Плавали, знаем.
Ускорившись, отскакиваю в сторону, оказываясь возле оружия Олевара. И тут же всплывает шальная мысль. А не прописать ли встающему с пола богу, его же оружием прямо по наглой харе. А что? По-моему это будет символично.
Уцепившись руками за рукоять, вскидываю оружие на плечо. Локоть тут же недовольно хрустит, как бы намекая, что такие тяжести пока тягать противопоказано.
Ну да ладно, нечего откладывать на потом то, что надо сделать немедленно. А то могут и мне сделать в очередной раз больно.
Помните, я в начале боя вспоминал про овраги? Так вот и сейчас, мой вполне себе презентабельный план, накрылся медным тазиком.
– А-а-а! А-а-у-у-а-а! – орёт стоящий раком Олевар. Не судите его строго. Тут как говорится, как успел, так и встал.
– Р-р-р-р-р-р! – возмущается таким громким звуком Пух, вцепившийся зубами в оттопыренную задницу.
– Убью, сука! А-а-а!
– Р-р-р! – услышав такой наезд, Пух, естественно, возмутился.
Его, такого брутального и мужественного во всех смыслах пса, назвали дамой! Отпустив одну половинку задницы, с рыком вцепился во вторую. Ещё и наплевав на вес Олевара, принялся трепать его, как тряпичную куклу. Так что тот только руками размахивал в попытке хоть как-то ухватить Пуха.
– Пух, хорош мотать придурка. Я же не могу прицелиться! – возмущаюсь.
– Рыа-ры-р!
– Пух, брось. Дай я ему по башке врежу!
– Рыр-ры-ы!
– Пух! Брось каку! Вдруг он задницу не мыл?
– Что за беспредел? – топает ножкой Эдем. – Это против правил! Адам, немедленно убери псину.
– Какие правила? Вы отказались от поединка, – зевает дед. – Да и в любом случае, Олевар использовал магию, Егор использовал питомца. Всё честно. Но если очень хочешь… – ехидно улыбаясь, Всеслав делает приглашающий жест, в сторону взвешенного пса.
– Кхм… В чём-то ты прав, – Эдем отводит взгляд в сторону, – думаю, это честно.
– Пу-у-ух! Ты же видишь, он пса от суки не отличает. Вдруг он и с мужиками так же? Прикинь, в зад долбится? А ты его за это место… Фу! Пух, фу-фу-фу таким быть!
– Раф! Пфу… Рпфу… – отскочив на пару метров, от потрёпанной тушки бога, пёс принимается, остервенело отплёвываться.
– Убью, тва… – взрыкивает Олевар, но замолкает на полуслове, получив кувалдой по башке.
Ух ты ж… Мать моя – майор госбезопасности! А ведь правы были чукотские учёные, утверждавшие: «Если оленя даст копытой в зубы, то самая болтливая геолога спать вырубается. Однако». А у меня тут не копытце, металлическая болванка, однако.
Короче, нормально так втащил. Но как учат нас всё те же чукотские учёные: «Лучше бей, однако, два раза, вдруг очнётся рано и водкой делиться надо, скажет. Геолог живучий, бензина пьёт и не горит». Так что лучше добавить, чисто на всякий случай.
– Хватит! Приказываю немедленно прекратить! – выкрикивает Эдем.
– Чего? – я аж замер с кувалдой на плече.
Посмотрел на красную физиономию дядюшки, на хмурящегося с плотно сжатыми губами деда, на кучку прекративших всякие рыдания девиц. В очередной раз согласился с мыслью, что сиськи это сила. И показав в сторону глубокоуважаемого собрания средний палец, в надежде, что сами разберутся кому письмо, в седьмой раз втащил кувалдой по хребтине Олевара.
– Егор, а ты не увлёкся? – недовольным голосом вопрошает Всеслав.
– Я что виноват, что он никак дохнуть не хочет? – возмущаюсь. – Что у вас тут творится? Бога Войны грохнуть проще, чем кузнеца!
– А-а-а! – дед расплывается в улыбке. – Так ты молотом его не убьёшь. Это же его оружие.
– А, тьфу! – возмущённо сплёвываю. – А раньше сказать нельзя было?
– Я думал, ты злость на нём вымещаешь, – передёргивает плечом, скривив рот.
– Вот спасибо, – недовольно швыряю кувалду в Олевара. Тот что-то недовольно булькает, наверное, сказать что-то хочет. Но, увы, к болтовне у него пока иммунитет, три удара по кумполу даром не прошли.
– И этим ты его тоже не убьёшь, – усмехается дед, глядя на ножи в моих руках.
– В смысле? – хлопаю глазами. – Грохара убил, а его не могу?
– А кто сказал, что ты убил Грохара? – приподнимает бровь Всеслав. И не дожидаясь вопросов, поясняет: – Вывел из строя, это да. Лет на пятьсот. Бога убить не так просто, внук. Твои ножи вообще для этого не приспособлены были.
– Вот и я о том же, – вклинивается Эдем. – Хель не имела права забирать Грохара.
– А это не тебе решать, братец, – качает головой Всеслав. – Оружие у Егора было не совсем простое.
– Согласен. Демонов, вампиров и прочую нечисть убить можно, но не бога. Пусть даже временно. Так что Грохара надо вернуть.
– Так к силе оружия ещё и сила убийцы плюсуется.
– Ты хотел сказать дурости? Этого в нём полно, спору нет.
– А что поделаешь? Избаловали мальчонку, – дед огорчённо машет в сторону, закативших глаза, бабулек. – Но ты забываешь одно. Кроме силы оружия есть ещё и ритуал.
– Да какой там ритуал? Это же читерство! Ты что делаешь, скотина? – орёт, заметив, что я воткнул в спину Олевара оба меча.
– Рраф! – очнулся Пух, возмущённый тем, что его драгоценного хозяина обзывают плохими словами.
– Чего? – невинно хлопаю глазами. – Проверить же надо было, вдруг бы сработало. Пусть не убил, но смотри, как корёжит убогого. Получше, чем от кувалдометра.
– Да что ты себе позволяешь?! – вскакивает какой-то бородатый бог, с первого ряда. – Выгнать его и дело с концом.
– Р-р-р! – скребнув когтями по полу так, что полетели не только крошки, но и искры, оскалившийся Пух, собрался на разборки в зал.
– Хватит! – Эдем вскидывает руки. – Заткнулись все. У вас что память короткая? Так я могу удалиться, пусть вас ещё немного повоспитывают. Егор, угомони свою псину!
– Р-р-р? – набычившийся Пух, резко передумал гонять бородатых и нацелился на Эдема.
– Хватит буянить, малыш, – Всеслав присев на корточки поманил к себе пальцем пушистого забияку. – Иди, поглажу. Эдем, извинись.
Пух растопырив лапы, уставился на Эдема исподлобья, всем своим видом демонстрируя желание вырвать извинения зубами из глотки.
Эдем же гордо вскинув голову, упёр руки в бока, тем самым показывая, что извиняться не намерен. Обстановка явно накалилась. А мне, между прочим, уже всё надоело. Даже убивать этого калечного, что тихонько подвывал с мечами в спине, расхотелось. Всё-таки, явно, не нравятся они ему.
А ещё надо бы выбить подтверждение свадьбы Молота с Мальвиной. Да плюшки вытрясти за это. Ещё и компенсацию за нападение Грохара. Тем более, что, оказывается, я его не убил, а только вывел из строя на время.
– Пух, забей. Мы потом ему отомстим. Как говорится: «Собака лает, пёс не чешется».
– Ты кого собакой назвал? – покрывается пятнами Эдем.
– Её, – указываю пальцем на здоровенную волчью башку, выглядывающую оттуда, где кончаются все эти лавочки амфитеатра.
– Ага! Альфа? Это ты привела сюда пса? Предательница! Да я тебя живьём выпотрошу!
– Ауф… – волчица испуганно прижимает уши и бухается мордой на лапы.
– Раф! – Пух, совершив прыжок, и, пару раз взмахнув крыльями, приземляется перед волчицей и, закрыв её спиной, молча скалится, демонстрируя белые и очень острые клыки.
– А ну тихо все! – грохотом разносится голос деда. Оттолкнув в сторону брата, подходит к Пуху. – Отойди!
Пёс неуверенно мнётся, но остаётся на месте.
– Ты плохо слышишь меня? Я шутить не буду. Заберу с собой и отправлю на Землю. Будешь Егора там дожидаться. Может год, а может сто лет. А может, и не дождёшься, сгинет без тебя на чужбине. Ну? Выбирай!
Бедный пушистик, затравленно оглядывается на волчицу, и низко опустив голову, бредёт ко мне. Молча.
Дед, наклонившись, хватает левой рукой за лохматую холку, поднимая здоровенную башку на уровень глаз. И вдруг жёстко вцепляется правой в горло Альфы. Лапы мелко дёргаются, но хищница даже задыхаясь, не решается оцарапать разгневанного бога.
– Ты предала хозяина. С чего ты решила, что я позволю такой как ты находиться рядом с моим внуком? Чтоб ты, встретив очередного кобеля, предала и его? Я выдавлю из тебя всю жизнь по капле!
– У-у-у… – стоя спиной к корчившейся от нехватки воздуха волчице, Пух тихонько завыл на одной ноте. А по шерстинкам побежали крупные слёзы. Пушистый прощался… Пытался объяснить своё бездействие… Любовь любовью, но нет бога кроме хозяина!
– У, – лишь одна нота вырвалась из пасти волчицы. Лишь столько воздуха она смогла выдохнуть. Но я понял, что она пыталась сказать…
– Отпусти её!
– Не вмешивайся, внук! – грозно рычит дед.
Схватив валяющуюся рядом кувалду и размахнувшись, впечатываю её в пол:
– Я! – шлёп по хребтине уже частично восстановившегося Олевара.
– Сказал!
Шлёп, по башке.
– Отпусти!
Шлёп, правое колено в труху.
– Её!
Шлёп, левое колено в кисель.
– Или!
Шлёп, левый локоть, хана.
– Я!
Шлёп, правый локоть, тю-тю.
– За!
Шлёп, по хребтине, хана позвонкам.
– Себя!
Шлёп, по башке, всё равно не думает.
– Не!
Шлёп, правая ступня, нет у зайчика лапки.
– Ручаюсь!
Шлёп, левая ступня, не бегать зайке налево.
– Я!
Шлёп, правая ключица. А чего она ещё не сломана?
– Сейчас!
– Хватит! Брат, отпусти Альфу! – выкрикивает Эдем.
– Я ей не доверяю, – не соглашается дед.
Шлёп, по башке. Отпустите собачку, падлы.
– Да он же сейчас Олевара в кисель превратит!
– Ладно, – дед отбрасывает в сторону еле живую волчицу.
Шлёп, по хребтине. Размахнулся же. Чего такому замаху пропадать?
– Егор! – это дядюшка с дедушкой хором.
– Ась? – сняв берет, вытираю морду Пуху. Нечего ему сопли перед девушкой демонстрировать.
– Ладно, проехали, – недовольно сплёвывает Всеслав. – Альфа, ты ведь понимаешь, кому обязана жизнью?
– Кха-кха…
– Егор, а ты понимаешь…
– Да-да-да… Мы в ответе и бла-бла-бла…
– Я серьёзно! – ноздри дедули раздуваются от гнева. – Альфа предательница и изгой в этом мире.
– Да что бы ты понимал? – вскакиваю. – Я видел, как эта мразь недобитая, с ней обращалась! Так что хрен вам всем, а не предательница. Блохастая, ползи сюда. Теперь ты моя болонка.
– Ау… Кха-кха…
– Да мне пофиг. Будешь болонкой. Это вот такая милипиздрическая собачонка, – показываю руками размер. – На волчицу ты не заслужила пока. Но упырям этим злобным, я тебя не отдам. Поняла? Не, ты можешь отказаться…
– Рраф!
– Так, пушистый, а тебя кто спрашивал?
– Раф?
– Не выёживайся, а то в мопса переименую.
– Раааф?
– А это вот такая мелкая шавка, – снова руками изображаю размер. – С толстой задницей и страшной рожей. А у кого толстая задница тот не ест шашлык.
– Раф!
– Да я суров, но справедлив! Альфа, я жду!
Волчица, кашлянув ещё пару раз, опустила голову на пол и тихонько скульнула.
– Если предашь внука, умрёшь самой тяжёлой смертью, – сурово подвёл итог дед.
– Эй! Это теперь моя болонка, руки прочь, – возмущённо поднимаю одной рукой кувалду и топаю ею об пол.
– Акх… – сипит Олевар.
– Упс, – развожу руками.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ну что, мальчики и девочки, колитесь. Кто в детстве втирал родителям, что это не он потырил конфеты? И ведь всё делалось на высшем уровне. И глаза очень честные, и пяткой в грудь себя били. И даже историю о том, как приходил Бабайка, втирали, пока вы смело прятались в шкафу. Было? Да было, было.
Пусть это были не конфеты, а разбитая чашка, кружка или ваза. Нужное подчеркнуть. Но вот, вам всё равно никто не верил. Ибо, взрослые давно это всё прожевали и выплюнули. Так сказать, насквозь детские хитрости видят.
А вот мне, как тем ребятишкам, многое непонятно. И гложет, сурово, один вопрос, на который хрен, кто даст ответ. Развёл меня Всеслав или нет?
Посудите сами. Это же Эдем, здесь никого нельзя убить. Вон тот же Грохар, был на сто процентов уверен, что ничего с ним не будет. И смертушка ему не грозит. Даже в бою с Олеваром, разговор шёл о том, каким оружием его стоит оприходовать, чтоб Хель его забрала.
При этом, всё сводилось к тому, что я могу её призвать. Благодаря, времени набитому оружием Олега. А, значит, дед не мог убить Альфу? Или мог? Он же пригрозил утащить Пуха с Эдема. Так может и Альфу так же?
А вот нифига. Тогда он должен был уволочь её сперва, потом убивать. То есть, получается, мог её душить хоть до посинения. Она бы задыхалась, мучалась, но фиг бы померла. Так? А хрен его знает. Я же, как то дитё с конфетками.
Итак, вывод. Первое: дед меня развёл. Вопрос. Нахрена? С чего он решил, что я вообще стану заступаться за блохастую. Я что особой сердобольностью страдаю?
Второе: действительно собирался грохнуть волчицу. И снова тот же вопрос. Нахрена? Вот зачем её убивать? Ну, предала она Грохара, так не меня же. Дать пинка, и пусть в кустах страдает от всеобщего презрения.
И какой отсюда вывод? Первый вариант? Развели Егорушку? Можно я не буду повторять свой вопрос? Ибо он уже риторическим стал.
Однако, есть ещё третий вариантик: развели не меня. Спросите кого? Да ответ очевиден. Альфу. И вот тут-то, как раз всё складывается в ёлочку. Кто избавил от злого хозяина? Кто спас от смерти лютой? Хороший, новый хозяин. Кого нельзя предавать, если не хочешь снова оказаться в цепких лапках жестокого бога? То-то и оно.
Какой хитрый и коварный план. Даже злиться на деда не буду. Ибо прекрасно понимаю, что Альфа это ещё тот подгон. Это как танк на усиление выделить. Ну и с управлением сей бронетехникой не должно возникнуть проблем. У нас же почётный, гвардии механик-водитель имеется. Уж Пух быстро расскажет, зачем в хлебе дырочки и почему масло, надо прямо на копчёную колбасу мазать.
Есть ещё, конечно, трудности. У богов этих, жизненный опыт, куда побольше, чем у пап и мам ваших в детстве. Возможно, что и миллионы лет. И тут я, такой красивый нарисовался. И, казалось бы, куда бодаться и что-то доказывать, а уж тем более требовать и вымучивать.
Верно? Нифига. Там где они жизнь свою длинную жили, я под началом старшего прапорщика Иванова служил. У меня жаба в звании полковника, а хомяк так вообще до генерала дослужился. Так что пободаемся.
– Ладно, раз уж мы разобрались с четвероногими, не пора ли добить двуногого, а то чего мучается, – достаю Василька и, взмахнув им над головой, вопрошаю: – Надеюсь, этим-то можно завалить упыря?
– Стой! – Эдем вытягивает руку перед собой. – Предлагаю выкупить Олевара.
– Ага, счаз, – сплёвываю. – А он потом очухается и пойдёт подлянки строить.
– Не пойдёт, даю слово, – Эдем прижимает ладонь к груди.
– Ну, допустим, а если на Леофасте злость сорвать решит?
– Тогда я ему руки отрублю, – Локи протирает рукавом лезвие своей новенькой секиры. – У меня и раньше меч был неплохой, а уж теперь после перековки, не стыдно выйти на защиту Эдема. Не этого, – тычет пальцем в дядюшку, – а всего этого мира. Им и Ллос не стыдно стукнуть. Так что я предупредил.
– А вон сеструху Леофасты? А? Она то не в вашем пантеоне. Её ты будешь защищать?
– Да какой тебе дело до Теофасты? – возмущается Эдем.
– Своих не бросаем! – выпячиваю подбородок.
– И когда это она тебе своей стала? – усмехается Всеслав.
– Как только так сразу, – даю исчерпывающий ответ.
– Вообще-то я уже переметнулась в пантеон Локи, – подаёт голос грудастая брюнетка. Блин. Капец. Опять эта мысль… У кого больше?
– Да кто бы тебе позволил? – выкрикивает Эдем.
– Принята! – с довольной физиономией Локи потирает руки.
Ну, ещё бы. Думается мне, что брюнетке молятся не реже чем сестре. Всё-таки плодородие дело такое. Не будет урожая, жрать будет нечего.
– Ева, не фиксировать!
– Зафиксировано, – равнодушно сообщает блондинистый аватар системы. – Пантеон пустой, любые переходы, до приближения к балансу, фиксируются автоматически.
– О! Тогда я тоже перехожу! – вскинув руку, вскакивает блондинистый парень со второго ряда.
Ну как парень. Может ему миллион лет? Но выглядит-то он на двадцать. Двадцать два от силы.
– А ты кто? – интересуется Локи.
– Каривал – бог ветра и дождя.
– Принят.
– Зафиксировано.
– А ну сели все! – выкрикивает Эдем, да так грозно, что окружающих прям вдавило в пол.
Не всех, понятное дело. Мне ментальные атаки по барабану. Деду, судя по всему, тоже. Локи покачнулся, но устоял. Каривал грохнулся со ступенек на пол, да и прочих, богов, зацепило. Мальвина повисла на Молоте, которому, как и мне, всё до фонаря. Карина рухнула пластом на пол. Леофасту и Теофасту тоже бумкнуло, шлёпнулись на аппетитные попки. А вот бабули… Бабули достали мечи!
– Не ори! – грозно махнув двуручником, посоветовала Маришка.
– А то по башке получишь! – не менее сурово пообещала Анютка.
– Да что вы себе… – Эдем видимо собирался сказать пару ласковых моим бабулям, но резко заткнулся. Ибо, ему весьма доходчиво, прямо в нос упёрся кулак деда.
– На свою жену ори.
– Пусть попробует, – прищурившись, посоветовала Ева.
– Ладно, проехали, – обречённо отмахивается Эдем. – Девушки, все ограничения на наряды сняты.
– А волосы? – вопрошает симпатичная девица с первого ряда.
– Да плевать уже. Стригитесь, красьтесь, как хотите.
– О, это дело! – богиньки моментально сбежали со своих мест и, сбившись в кучку, принялись шушукаться.
– Нормальный ход, – разочарованно тянет Локи. – Ты-то не жалеешь, что переметнулся? – обращается к Каривалу.
– Я что баба, на платьица вестись?
– Молодца, – бог с секирой и в белых кроссовках показывает большой палец. – Кстати, раз уж мы разобрались кто с кем. Не пора ли обсудить неприлично высокий выкуп за жизнь Олевара?
– Я ещё не согласился, – набычившись, упираюсь до последнего.
– Соглашайся, Егор, – внезапно подаёт голос Леофаста. – Олевар, конечно мразь, но ты качественно его отделал, места живого нет. А вот выкуп, он тебе пригодится. Ты станешь сильнее, а это значит, лучше сможешь защитить мою дочь.
– Ну-у-у, не знаю. Не привык я оставлять за спиной тех, кто желает мне отомстить. А он будет желать.
– Я же дал слово, – хмурится Эдем. – А давай я признаю брак, этих двух, – машет рукой на Молота с Мальвиной.
– С фига ли? – возмущаюсь. – Фига, ты деловой. Ты нам ещё легендарки должен, каждому члену Небесного Легиона.
– С чего бы это? Только гвардейцам. Не надо придумывать.
– Ладно, согласен, – киваю. – Гони легендарки! – протягиваю руки.
– Э-э-э!? Да ты обалдел, что ли? Чтоб получить плюшки, надо выполнить квест. А его пока никто не принял.
– Так принимай. Молот и Мальвина женаты.
– Женаты могут быть только те существа, что могут зачать детей! – пафосно вскидывает правую руку.
– Всё правильно, – соглашаюсь. – А раз они женаты, значит, могут иметь детей. Всё логично.
– Нет. Я не признаю этот брак. Он осуществлён незаконно.
– И что? Новый пантеон, новые правила.
– Я верховный бог этого мира. Моё слово последнее. Я не признаю брак существ, которые не могут зачать детей. Ева, подтверди.
– Есть такой закон, – соглашается блондинка.
– Так они могут! – не сдаюсь.
– Не могут, – рубит воздух рукой.
– Ева, уточни, пожалуйста, есть ли где-то закон, что гуманоидное существо, гном там, или эльф, или кто-то на них похожий, не может зачать ребёнка с человеком?
– Нет такого закона.
– Если у неё крылья маскируются, то это не значит, что она перестала быть локисом, – усмехается Эдем. – А локисы не могут иметь детей с людьми.
– Прошу обратить внимание, что здесь кроме Мальвины ещё и Карина, – взмах рукой в нужную сторону.
– И что это меняет? – не сдаётся Эдем.
– А то, что это не локисы. Их естественное состояние без крыльев.
– Ангелы, что отказались от крыльев? Что за бред? – трясёт головой Эдем. – Ладно, ваша дурная Мальвина, из похоти своей, могла решиться на такое. Но Каринилиэль! Не верю, быть такого не может!
– А кто сказал, что они их лишились? – усмехаюсь. – Девочки, покажитесь во всей красе.
За спинами Мальвины и Карины, как будто из воздуха проявляются крылья. Абсолютно чёрные! Без единого бело пятнышка.
И тут я как заправский конферансье, пафосно озвучиваю:
– Разрешите вам представить новый вид живых существ.
– Да с чего новый-то? – перебивает Эдем. – Ну, умеют они крылья маскировать, и что?
– Нет, я не могу в таких условиях работать! – впадаю в бешенство. – Разойдитесь, дайте, я втащу топориком этому полудохлому богу, потом позову Хель, пусть она его по назначению пристроит. А потом пойду дальше спасать ваш долбанный мир от угрозы нападения Ллос. Это ведь мне надо, да? Это же не вы здесь живёте? Это же не вас всех, на мелкий фарш покрутят. А ну разошлись, дайте размахнуться!
– Стой! – опередив всех, останавливает мои выкрики Ева. – Мальчик прав. Он здесь ради нас. А вы всё время ему мешаете и пакостите.
– Он здесь ради своих друзей! – возмущается Эдем.
– Все приходят в этот мир ради чего-то. Кто-то ради наживы, кто-то ради продления жизни. Но эти мальчики и девочки, спасают наш мир. Поэтому пусть говорит. А болтливых лишу голоса. Говори, малыш.
– Кха-кха…
В горле аж комок встал. Всегда знал, что Ева мировая тётка. А она ведь, по сути, и есть тётка мне. Раз сестра деда.
– Спасибо, наипрекраснейшая богиня логики.
– Богиня логики? Хм… Хорошо звучит, – довольно улыбается Ева. – Но можно и без лести.
– Лесть это его второе имя. Льстец и подхалим, – вздыхает дед.
– Брат, я же просила, – хмурится Ева. – И не наговаривай на мальчика. Он просто учтив и умеет говорить комплименты?
– Учтив? – Всеслав делает большие глаза. – Думаешь одной учтивостью, можно из категории: «Самое ненавистное существо во Вселенной», перейти в разряд: «Ты чего здесь расселся? Там, наших мальчиков, божки эдемские обижают. Быстро встал и разнёс там всё»! Кстати, вы уж простите, но надо будет что-нибудь разнести. Чисто для отчёта.
