bepul

Винт

Matn
0
Izohlar
O`qilgan deb belgilash
Shrift:Aa dan kamroqАа dan ortiq

Это поднимет интерес, увеличит сбыт.

Всей душой любя родную прессу, я с удовольствием дарю ей этот проект перед подпиской.

Пусть мы проиграем в винт нашу прессу!

Мы проиграли уже в эту маленькую, невинную игру наш театр и нашу литературу.

Мы все жалуемся на упадок театра, – но если вы возьмёте начало этого упадка, то увидите, что оно удивительно совпадает с началом эпидемии винта.

Добрый старый преферанс мирно уживался рядом с Россини.

Недаром Рубинштейн играл в преферанс.

Пульку в триста можно было успеть сыграть, прослушав до конца «Севильского цирюльника».

Тогда как винт требует, чтоб ему отдавались целиком.

Винт ревнив и требователен.

– Если любишь, так отдайся.

Я знаю десятки одесситов, которые десять раз слушали в Городском театре «Риголетто» и ни разу не слыхали «La donna è mobile».

Потому, что со второго акта уезжали в клуб «винтить».

Льётся чудная каватина. Солидный господин из партера еле заметно подмигивает господину в ложе бельэтажа.

Вы думаете, он говорит ему: «Как хорошо»?

Вы ошибаетесь, – он хочет сказать:

– Недурно бы!..

И они понимают друг друга. Оба тихонько встают и на цыпочках уходят из зала.

Перед ним может быть чудная декорация, полный зал, сверкающие декольте, дивные туалеты, – а он во всём этом разглядит только на другом конце зала «подходящего партнёра».

Они увидят друг друга, хотя бы даже не были знакомы.

Как-то по наружному виду, сразу и безошибочно, определяют:

– Должно быть, недурной винтёр!

Так только велосипедисты сразу узнают друг друга в толпе по глупому виду.

В разгаре сезона обратите внимание на зрительный зал.

В начале второго акта театр начинает пустеть. К началу третьего пустеет наполовину.

Телефон в это время работает отчаянно:

– Передайте Ивану Ивановичу, что его ждут в английском клубе.

– Попросите Петра Петровича в Русское общество. Не хватает только его.

– Семёну Семёнычу скажите, чтоб ехал в Коммерческий. Передайте, что все уж на местах.

Капельдинеры бесшумно проскальзывают в партер, в ложи, шепчут на ухо, делают условные знаки.

И Иваны Иванычи, Петры Петровичи, Семёны Семёнычи, один за другим, на цыпочках, выходят с озабоченными лицами.

– Не свирепствует ли в городе какая-нибудь эпидемия? Не заболели ли у этих господ домашние? Не случились ли у каждого из них дома родины? – изумлённо спросил меня один «знатный иностранец».

– В городе – эпидемия винта!

А сколько народу не поехало в театр, предпочитая засесть в винт до начала первого акта.

Винт отнял публику у театров.

Послезавтра бенефис г-жи Смолиной.

Это прелестная, симпатичная опереточная артистка. В ней масса жизни, веселья, огня, своеобразной, задорной пикантности.

Но если вас послезавтра пригласят на винт с Иваном Ивановичем, Петром Петровичем и Семёном Семёновичем, – разве вы пойдёте в театр?

Винт отнял у театров не одну публику, но и артистов.

Головы полны винтом, играют в уборных, между двумя сценами, между смехом и истерикой, плачем и самоубийством.

Почтенный артист вышел на сцену, как в воду опущенный.