Завтра старался «греметь»:
– Вам не удастся подлой изменой[23]…
Послезавтра стоял на коленях перед г-жой Юневич[24], причем сам ей был только по колено, и томился:
– Ты мне сказа-а-ала: люблю-ю-ю тебя![25]
Бойко помахивая ручками, пел:
– В закон, в закон, в закон себе поставим,[26]
Чтоб ве, чтоб ве, чтоб весело пожить!..
И тосковал:
– Невольно к этим грустным бе-е-е-ре-гам[27]…
Конечно, не мог он быть во всем одинаково хорош, – но у него бывали блестящие реванши. Когда он пел:
– Рахиль, ты мне дана![28]
От восторга не могли удержаться даже те, кто находил, что «ежедневный Барцал», это – еще не вполне опера.
А детище все росло и росло.
Опера на одном теноре все-таки удержалась.
Bu va yana 2 ta kitob 399 UZS