Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

Все соответствующие моменту слова были уже сказаны. Приближался миг расставания, а расставаться с друзьями всегда тяжело. Слышен был лишь скрежет проезжавших мимо телег да топот десятков ног. Но вот хвост колонны вышел из-за холма, быстро прошел мимо и исчез в световом столбе.

– Известно что-нибудь, как погибли Гардис и Над? – по-прежнему глядя в сторону, спросил скандинав.

– Нет, – покачал головой Валирумм, – но они выполнили свой долг до конца. И красталл-ключ, и все магические шары, и сам ключ-змейка вернулись к нам. Возможно, мы никогда не узнаем все обстоятельства их гибели. Но каждый Хранитель знает, для чего живет. И если есть у него друзья, готовые отдать за него жизнь, то его жизнь, какой бы длины срок не был для нее отпущен, длинный или короткий, удалась. А такие друзья у него были… … И еще. Мы уже знаем, что в одной из провинций нашей земли родился мальчик с характерным шрамом. Родился точно в момент появления четвертого шара и магического кристалла с ключом-змейкой. На землю олиев пришел новый Хранитель.

Наступила тишина, которую никто не осмеливался нарушить первым. Наконец, Телий, глубоко вздохнув, произнес: – Пора, дочка, – и повернулся к Олионе. Та медленно сделала несколько нетвердых шагов по направлению к Орагуру и взяла его за здоровую руку. Его бронзовое лицо стало на мгновение темным, затем как-то сразу мертвенно побледнело. Зубы сжались с такой силой, что по сторонам челюстей появились большие желваки. Их глаза встретились и словно бы утонули друг в друге. На мгновение оба замерли.

Олиона, выпустив руку Орагура, которая, безвольно упав вниз, повисла, как неживая, повернулась к нему спиной и решительно подошла к отцу. Поглядев в его глаза, она обвила его шею руками, прижалась своей щекой к его щеке, затем подбежала назад к Орагуру и, обхватив его руками, всем телом прижалась к нему, спрятав лицо в складки плаща где-то у него на шее. Орагур, шире расставив ноги и, обняв ее здоровой рукой, прижал к себе.

Скандинав, понимающе улыбнувшись, перевел взгляд на вождя олиев, которого, казалось, такой поворот вовсе не удивил.

– Я все решила, – неожиданно твердым голосом, повернув лицо к Телию и не выпуская Орагура, произнесла она, – я остаюсь.

Орагур отстранил Олиону, повернулся лицом к ней, взял здоровой рукой ее руку и опустился на одно колено.

– Перед лицом твоего отца, хранителя веры народа олиев и моих боевых товарищей я прошу тебя стать моей женой. Ты согласна?

Слезы брызнули из ее глаз, спазмы перехватили горло. Она обхватила его голову, прижала к себе.

– Конечно, да! – с трудом выговорила она.

Он поднялся и, прижимая ее к себе, повернулся к Телию.

– Сейчас, в последний миг перед вашим уходов в свой мир, я осмеливаюсь просить руки вашей дочери, – голос Орагура был хриплым от переживаемого напряжения.

– Ты понимаешь, дочка, какой груз ты взваливаешь на свои плечи? – спросил Телий, – быть женой энси – это не просто. Быть женой энси, отбив его у красавиц всего царства – непросто вдвойне. Тебе придется выдержать за него еще не одно сражение, по накалу не уступающее или даже превосходящее сегодняшнее. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев! – справившись с собой, отвечала она.

– Жена энси – его помощник во всем. Даже если ей не нравятся его действия и решения, она должна поступиться своими интересами в пользу интересов энси. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев!

– Вокруг столько соблазнов. Переступить через них, оставаться всегда верной и любящей, красивой и желанной, понимающей и прощающей, сильной и смелой, доброй и ласковой. Сможешь ли ты это, дочка?

– Я все смогу, ведь во мне течет твоя кровь, кровь вождя олиев!

– В этом мире ты будешь другой. Ты лишишься дара преобразования в других существ, будешь жить столько, сколько живут другие люди этого мира. Вокруг не будет растений, дающих нам кров и пищу, животных, готовых поддержать и защитить в минуты опасности.

– Я это знаю, папа. Я люблю его, это превыше всего, сказанного тобой. Разве не так же было у тебя с мамой?

Телий, на мгновение потупив голову, тотчас вскинул ее.

– Да, с твоей мамой у нас была такая же любовь. Мы любили друг друга и в легкие годы, и в дни тяжелейших испытаний. Она отдала свою жизнь, защищая наш народ от врагов, хотя могла покинуть столицу олиев до начала осады.

– И последнее, – после паузы продолжил вождь олиев, – ты сумеешь отличить правду от неправды, добро от зла, прямодушие от коварства, любовь от ненависти?

– Мы это будем делать вместе, – прозвучал в ответ твердый голос Орагура, энси Лагаша.

– В таком случае я рад, что моя дочь сделала хороший выбор. Благородная кровь олиев, от которой ты получила свое имя, да сольется с благородной кровью шумеров! – воскликнул Телий, подняв руки к небу, – и я призываю Голубого бога олиев и Нин-Нгирсу, могучего бога лагашцев, благословить этот союз!

Хранитель веры, главный жрец Голубого бога олиев Валирумм также поднял вверх руки, благословляя союз двух сердец, после чего, прощально взмахнув рукой, также направился в сторону изумрудного света.

– Однако, Орсума, главный капитан пиратов, ошибался! – неожиданно изрек скандинав.

– Как ошибался, когда? – Олиона, а затем и все остальные недоумевающее уставились на него.

– Когда предсказал, что ты получишь предложение руки и сердца через три дня. С тех пор прошло не три, а два дня!

Олиона и Орагур посмотрели в глаза друг другу и счастливо улыбнулись, а все остальные присутствующие засмеялись. Сразу стало легче, напряжение спало. Телий подошел к прижавшимся друг к другу молодым людям, осторожно обнял их, помня о ранениях энси Лагаша, и крепко расцеловал одного за другим. Затем, сделав несколько шагов назад, он поклонился.

– Я кланяюсь энси Лагаша и благодарю его за огромную военную помощь, которую он мне оказывает. Теперь у нас появится новое оружие, с помощью которого мы сумеем не только взять приступом храмы жрецов у нас на родине, но и ликвидировать их на Миркутии. Где-то там сгинули наш Хранитель Гардис и Над. Возможно, удастся отыскать следы их последнего боя.

Орагур поклонился ему в ответ.

– И еще одно, – продолжил Телий, – оставляя ему самое дорогое, что у меня есть, я хочу просить его разрешения увезти его дар с собой.

– Какой дар? – удивился Орагур.

– Вот этот, – Телий показал на скандинава, удивленно уставившегося на него.

– Возьми, если сможешь. Правда, он мне не подчиняется, но препятствовать я не буду, – удивленно произнес немного ошарашенный неожиданностью предложения Орагур, по прежнему не выпуская из объятий Олиону, так же крепко уцепившуюся за него, – правда, интересно, как ты это сделаешь? Посадишь в мешок и повезешь? Попробуй!

– Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться, – и вождь олиев повернулся к скандинаву.

– Ты прошел огонь и воду. Ты познал здесь жару и холод, день и ночь. Уже десять зим ты из конца в конец пересекаешь всю Шумерию, сопровождая торговые караваны. Ты всегда говорил, что это делаешь за золото.

– А разве нет? – возразил скандинав.

– Конечно, нет. Ты продаешь свой меч не за золото, а в вечной погоне за новыми приключениями. Золото никогда не кружило твою голову. Есть оно – отлично, нет – не беда. Главное для тебя – движение. И жизнь твоя – вечное движение от приключения к приключению. Ты просто не можешь существовать вне приключений. Я предлагаю тебе открыть для себя новый мир – наш мир. Он также построен на борьбе между добром и злом. И самое главное – там ты никогда не был, а сейчас имеешь шанс попасть туда. Я готов открыть наш мир перед тобой.

Скандинав расхохотался.

– Он опасный человек, – отсмеявшись, произнес он, обращаясь к Орагуру, указывая на Телия, – хорошо для твоего царства, что он покидает его. Он умеет играть на самых чувствительных струнах души. Я принимаю это предложение, ведь лучшее ты не предложишь?

– Да, лучшее для тебя, – подчеркнул Орагур, – я не предложу. Но не забывай нас. Знай, что здесь у тебя есть истинные друзья, ставящие дружбу выше золота.

Олиона, наконец-то выпустив Орагура, подбежала к гиганту-скандинаву, который наклонился, бережно прижимая ее к груди.

– Береги его, – произнес он, обращаясь к Олионе, – а ты береги ее, – это относилось уже к Орагуру, которому скандинав осторожно сжал ладонь здоровой руки.

– На тебя вся надежда, – закончил скандинав, обращаясь к Пирту, – видишь, эти влюбленные сейчас глупы, как новорожденные дети. Вытирай им носы, пока не придут в себя. Иначе, клянусь Одином, я приеду и разберусь с тобой!

Пирт засмеялся и на прощание крепко обнял скандинава.

– Не вздумай также облапить меня, как я тебя, – смеясь, воскликнул он, – ведь задушишь, и сам не заметишь этого.

Скандинав улыбнулся, дружески слегка ударил Пирта по плечу. Он был по своей северной сути чужд проявлениям сентиментальности, воспринимая все так, как оно есть. Мир прост – вот добро, вот зло, вот друзья, вот враги. И всегда поможет в трудных ситуациях хороший удар меча. Закинув огромный двуручный меч за спину, сделав несколько шагов к здесь же пасущимся лошадям, скандинав легко вскочил в седло своего коня и, не оборачиваясь, медленно направился к сияющему изумрудному столбу.

Телий, еще раз прижав к груди Орагура и дочь, также вскочил на коня. Догнав скандинава, он оглянулся и махнул рукой. Олиона ответила ему также взмахом руки и подняла мокрое от слез лицо вверх, навстречу Орагуру, который, прижав ее к себе, также прощально поднял руку.

Два всадника, один гигантского роста на огромном коне, второй кажущийся карликом по сравнению с ним, хотя на самом деле это было далеко не так, медленно погрузились в горнило изумрудного пламени, пока не растаяли в нем без следа.

Внезапная ярко-зеленая вспышка облила окрестности таким светом, что все присутствующие непроизвольно зажмурились. А когда они открыли глаза – только смятая трава зеленела на том месье, где до этого исчезло целое войско и куда ушли скандинав и вождь олиев.

II.

Через луну в столице Лагаша Урукуге, священном городе, при огромном стечении приглашенных лиц состоялась свадьба молодого энси.

Два посла соседних стран сидели на мягких табуретах неподалеку от новобрачных.

– Супруга энси, что и говорить, исключительно хороша! – говорил один из них, наклоняясь к уху другого, потому что перекричать непрерывно звучащие со всех сторон здравицы было просто невозможно, – и где это живут такие красавицы? И, посмотри, я знаю всего двух богачей у нас в стране, сумевших купить своим женам полдесятка таких перьев, как те, из которых полностью сделан веер, что лежит у нее на столе. Но, кроме этого, у нее вся прическа усыпана такими великолепными украшениями!

– Я слышал, что это перья птицы мохо, живущей страшно далеко отсюда, убивающей всякого, проникающего в места, где она живет, – отвечал второй, – говорят, что молодой энси лично добыл все эти перья, убив саму птицу. В это можно было бы и не поверить, если бы не одно обстоятельство. Видишь, на молодой супруге энси три нитки камней? Игру света в них? Поверь, я хорошо разбираюсь в камнях и могу сказать, взглянув на любой, из каких краев его доставили. Но здесь – я ничего не могу сказать, откуда они привезены, но за один любой камешек из этих ниток можно скупить треть этого города.

– А еще я слышал, что энси может в два счета разорвать на части любого, кто осмелится угрожать его супруге…

– А ты посмотри на нее – разве она не прекрасна? А все прекрасное требует, чтобы его защищали, уж слишком много алчущих глаз и рук будет тянуться к нему… Впрочем, и я бы сделал то же самое, осмелься кто-то угрожать моей, – засмеялся второй посол, – но не стоит все же забывать, что имя себе после коронации он все же поменял – теперь страной правит не бывший советник Орагур, а сын умершего Энаннатума, новый энси по имени Энметена. Это значит, что политика прежнего правителя будет неизменной. Нам ли не понимать это? А теперь я хочу произнести здравицу в честь молодых.

Посол встал. За столами гости смолкли в ожидании, держа в руках кубки.

– Я буду краток. Да будет благословенна земля шумеров, рождающая таких героев, как энси, и таких красавиц, как его супруга! И да живут они на ней вечно и счастливо!

Посол поднял высоко вверх наполненный вином кубок. И все гости встали, присоединяясь к его поздравлению…