Долговечный двигатель

Мужчина, сидевший во главе стола, жестом указал сменить изображение. В ту же секунду моему взору представился красивый водопад где-то среди бескрайних джунглей.

– Закончим на этом собрание, – добавил он, и остальные сотрудники зашумели, собираясь.

– Я думала, мы сразу всё обсудим! – с возмущением произнесла девушка у меня за спиной. От её приятного голоса мне даже стало немного уютнее.

– Разберись с ним сама, Марина.

«О! Теперь я знаю, как её зовут…» – проскочил мимолётно вывод.

– Я хотела кофе попить, – с ещё большим возмущением добавила она.

Мужчина нажал на кнопку аппарата и непринуждённо произнёс:

– Вера, принеси два кофе в конференц-зал, – после он обратился к девушке:

– Теперь довольна?

К этому времени все сотрудники уже покинули помещение, и остались только мы втроём.

Мужчина окинул меня оценивающим взглядом.

– Не так я представлял тебя, – сказал он, и мне показалось странным, что он вообще меня представлял. Однако его дополнение вполне оправдало такую фразу: – читая твою книгу.

Да, я здесь из-за книги, хоть и выглядит эта ситуация очень странно.

– Оставайтесь здесь, в зависимости от результата, потом ко мне зайдите… Или лучше сразу вниз.

– Хорошо, папа! – ответила девушка, и у меня в голове сразу прояснились некоторые моменты. Особенно это касалось манеры общения с этим мужчиной. Когда он ушёл, я сел в его кресло, а девушка – рядом. Она пристально посмотрела на меня. Казалось, она даже не моргает.

Я не любитель длительных пересечений взглядов, поэтому немного робко отвёл взгляд на экран. В голове сразу возник увиденный недавно чертёж.

– Что это был за чертёж? – неожиданно даже для себя задал я вопрос.

– А ты внимательный. Я думала, не успел заметить. Но расскажи мне про свою книгу.

– Что?

– Что рассказать? Или ты недоумеваешь, что происходит, и не услышал вопрос?

– Скорее, второе. Про книгу я понял. Однако я никак не могу сопоставить некоторые моменты у себя в голове. На типографию ваша организация точно не похожа… Как она называется-то?

– На этот вопрос я тебе отвечу. Организация наша называется АО «ЗАСЛОН». И скажем так, если надо, то и типография у нас найдётся. Так что насчёт книги?

– Как что? Обычная книжечка. До романа явно не дотягивает. Так, – сделал я неопределённый жест рукой, – рассказик научно-технический, немного фантастический.

– Немного? – на этот раз девушка не скрывала удивление. – Ты там пишешь… Если это ты, конечно! Про такие вещи, которые в наше время ещё и не снились.

– Мне снились, – улыбнулся я. – И да, кажется, я понял цель разговора. Вам нужно понять моё ли оно. И, наверное, только ли моё. Так?

– Ты создаёшь ощущение достаточно умного человека. Это радует.

– Так всё-таки ваш чертёж… – махнул я в сторону экрана. – Там есть серьёзный недочёт. Насколько я могу судить…

Девушка рассмеялась.

– Ты хочешь сказать, что не только понял, что это, но и ещё дефект заприметил? – улыбка не сходила с её лица.

Я всё пытался по каким-то косвенным моментам запомнить её лицо. Что в нём не так? Оно казалось таким простым. Однако, когда я отворачивался, не мог вспомнить и представить его. Я вновь и вновь всматривался, но всё было безуспешно.

– Почему ты так смотришь? У меня что-то на лице?

– Нет-нет. Дело в другом.

– Ну и хорошо! А то много отвлекаешься, продолжим. Если я тебе включу чертёж, покажешь, что тебе не понравилось?

Теперь улыбнулся я.

– Дай мне планшет, и я нарисую его сам.

Я думал, она воспримет это как хвастовство и не более, но мне на изумление девушка достала из папиного стола планшет, включила его и сказала:

– Дерзай!

Программа была мне знакома, поэтому эскиз я накидал быстро. Дальше углубился в детали, с каждой секундой прорисовывая всё больше и больше. Рисовал до тех пор, пока система не предложила мне открыть уже готовый чертёж с огромной степенью схожести.

– Умная система стоит у вас тут!

– Да, неплохая, и она явно видит схожесть чертежей.

– Когда я увидел его на экране, сразу заметил знакомые моменты. Точь-в-точь как в моей книге.

– Неплохо, неплохо. Конечно, не точь-в-точь, но ты прав… Да, это так.

– Значит, не такие и фантастические вещи там описаны?

– Наверное, для этого ты и здесь. Так что не так в чертеже?

– Это же очевидно, – я сделал драматическую паузу.

– Не умничай!

– А иначе для чего я здесь? – улыбнулся я.

На своём чертеже я показал один момент, затем открыл их чертёж.

– Вот смотри. Или уже видишь?

– Нет, пока разницы вообще не вижу.

– Мы стремимся к идеальному распределению угла, окружность должна чётко биться на три сектора по сто двадцать градусов. А у вас что? – я выбрал в редакторе инструмент и произвёл замер.

– Сто двадцать целых и тридцать девять тысячных градусов. Фу! – коротко прокомментировал я.

– Какая мерзость, – добавила Марина. – Но…

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Но прошу заметить, что в конструкторском деле никто не отменял такое понятие, как погрешность. Да, будь длина окружности равна единице, то нам пришлось бы попотеть, чтобы разбить её на три равных сектора.

Девушка промолчала.

– Вернёмся к вашему чертежу. Почему так произошло? Вы как раз и взяли окружность за целое. А надо было просто поиграть с радиусом.

– Всё услышали? – вдруг спросила девушка, нажав на кнопку аппарата. – Знаешь, мне нравится ход твоих мыслей.

– Только надо аккуратнее. Идеальное сочетание радиуса, окружности и точности секторов вызовет резонанс…

– Да-да, мы читали. Но по мне так этого не может быть! – немного пафосно добавила девушка.

Меня аж передёрнуло от этой фразы.

– Что не может быть? Резонанс? Ферромагнитный резонанс случайно обнаружили. Тоже, наверное, думали, что такого быть не может.

Марина заметила мой возмущённый тон.

– Я что-то не так сказала?

– Нет, всё в порядке. Это мои предрассудки.

Девушка в очередной раз нажала кнопку:

– Мы закончили, сомнений нет. Куда нам сейчас?

– Сразу вниз идите, – прозвучал незамедлительный ответ знакомым голосом папы.

В дверях мы столкнулись, по-видимому, с Верой, она несла кофе.

– Долго ходите, Верочка! – снисходительно, в манере своего отца, высказалась Марина.

– Вы пить будете? – словно не замечая упрёка в свой адрес, спросила секретарша.

– Разумеется, – протянула Марина. Она взяла кофе и подала мне один стакан. Я улыбнулся и принял горячую кружку с ароматным кофе.

– За мной иди. Опять к лифту.

На этот раз пошли другим маршрутом: через рекреационную зону вдоль стеклянной стены, отделяющей нас от улицы. Далее мы вышли в просторный зал с множеством экспозиций, макетов, картин и фотографий. Типичный музей. Я сильно не вглядывался в содержимое фотографий. На них были какие-то незнакомые люди, непонятные установки и их сочетание в разных вариациях, люди с установками, на установках, под, за, вокруг и так далее.

Зал был достаточно длинным, поэтому таких фотографий находилось здесь просто невероятно много. Я даже немного обрадовался, когда он наконец закончился вместе с моим кофе.

– И много же их тут… – с облегчением вздохнул я.

– Кого? Фотографий? Или людей? Или приборов?

– Видимо, всего, – неоднозначно ответил я. – Кто они? Сотрудники?

– В большинстве своём да.

Девушка шла чуть впереди и разговаривала со мной, не оборачиваясь.

Лифт словно и не уезжал. Он моментально открылся, и мы быстро погрузились в него.

Марина нажала на экран и ввела минус третий номер этажа, далее провела ладонью по сканеру, после чего лифт закрылся и тронулся вниз.

3. Резак

«Для чего им понадобилась моя книга? Неужели их заинтересовали упомянутые технологии? А вдруг в далёком будущем, когда изобретения найдут своего инженера и перейдут, так сказать, в материальный мир, эта компания будет претендовать на какие-либо права? Звучит как бред. Однако вдруг их юристы смогли найти лазейку?» – рассуждал я, пока мы ехали в лифте.

Двери разъехались, и нас встретил тёмный, мрачный коридор. Не хватало только прерывисто моргающей лампочки для пущего эффекта.

Марина молча вышла и отправилась в темноту.

– Тебя долго ждать? Почему тебя всё время приходится подталкивать? Идём же!

Я повиновался. А что ещё оставалось делать?

Коридор оказался не таким страшным, как показалось в начале, хотя никакой фобии у меня нет и в помине. С каждым шагом света становилось всё больше. Наконец-то мы вышли в большой зал.

В центре располагалась установка примерно на метров десять. Не заметить сходство с чертежом просто невозможно.

– Забракованная? – спросил я.

– Уже отрегулировали. Вот только всё равно не работает.

– Быстро же вы! Что это?

– Это мы у тебя спросить должны. Это точно ты написал книгу? – девушка украдкой бросила на меня взгляд.

– У меня там было немного физики, а не детальное описание неподвижного ускорителя магнитного поля в рамках работ по созданию пустотного долговечного двигателя. Только…

– Только что?

У меня глаза полезли на лоб от осознания.

– А что ты удивляешься? Во-первых, мы спустились не на третий этаж, а на три километра. Во-вторых, ты видишь одно из звеньев.

– Боюсь спросить, а какую конфигурацию вы решили воспроизвести? Сколько звеньев?

– Вопросы свои давай ты чуть позже задашь, хорошо? – не дожидаясь ответа, она продолжила: – Сначала ты ответишь на мои. Мы пока не понимаем, как это возможно. По закону Кирхгофа… Надеюсь, ты знаешь такой?

Я усмехнулся.

– В таком случае прошу уточнить. По какому конкретно?

Я посчитал этот вопрос-уточнение чрезвычайно крутым. Мне наконец-то удалось выставить себя в очень важном и достойном внимания свете, но это по моему скромному мнению. Я не любитель беспонтового хвастовства.

Девушка задумалась.

– По первому… Да, по первому! – сказала она, словно отвечая сама себе. – Если рассматривать модель, то получается по этим трём элементам поток стекается в узел, он же центр, но нет исходящего потока. Что малость противоречит математике и физике.

– Действительно, противоречит, – улыбнулся я. – Вы разобрались с назначением этого узла? – наконец-то перетянул я одеяло на себя и начал задавать вопросы, на которые, на моё счастье, девушка ответила:

– В книге нет описания его назначения. Какой-то усилитель или концентратор потока.

– Вы отрегулировали его? А то иначе ничего не получится.

– Техники отчитались, что изменения внесли.

– Хорошо… Но кажется, это не так. Мой глазомер меня редко подводит, но тут явно не прямой угол, – я указал на широкую пластину, уходящую вверх из центра установки. – Если у вас всё так сделано, я про точность исполнения, то боюсь, что это пустая трата времени и сил. Соответственно, и денег. А ещё это может быть чрезвычайно опасно для жизни.

Девушка оценивающе посмотрела на пластину.

– Да как так-то? Всё же делали по чертежу, а тут такое разгильдяйство.

Она подошла к какой-то панели управления, открыла проект и прямо в нём начала вносить правки. К моему, опять же, неслабому удивлению, установка пришла в движение, и еле заметное отклонение выровнялось.

– Так лучше? – спросила Марина.

– Определённо, – чуть слышно ответил я, так как горло от волнения пересохло. – Как это возможно?

– Не всё сразу! – опять начала она гнуть свою линию. И спустя несколько секунд добавила: – Запуск!

Лёгкая вибрация прошла по стенам и моментально стихла, установка покрылась лёгким свечением коронарного разряда.

Никаких возмущений, никаких просадок электроснабжения. Установка оставалась неподвижна, но при этом от неё ощущался какой-то эффект присутствия. Казалась, что она движется с неимоверной скоростью. Хотя по факту в этом тройном контуре сейчас происходил резонанс магнитного потока. Каждая пластина проводника покрылась лёгкой рябью, создавая эффект размытия контуров.

– Это не усилитель, – заговорил я, отвечая на заранее поставленный вопрос, – а резонатор. При «кривой» конфигурации он работал как нагрузка, просто сжигая входящий с трёх веток поток. Но сейчас, когда точности даже часы позавидуют, резонанс живёт и будет жить! А ещё он дарит нечто особенное.

– Что именно?

– А я не знаю, – засмеялся я. – Так далеко мы ещё не заходили. Но у меня есть предположение. Огромное количество энергии сейчас… Как бы это назвать? Материализуются, что ли?.. Вы всю её собрали? Установку мою? В книге она явно была меньше.